– Ах, воспоминания… – Шарлотта натянула поводья, подгоняя своего жеребца. С улыбкой взглянув через плечо, вдруг спросила: – А помнишь ли ты то время, когда мы с тобой скакали наперегонки? Ведь я всегда обгоняла тебя, не так ли? Да-да, конечно, ты все помнишь. Между прочим, ты постоянно утверждал, что выиграешь, разве не так? И постоянно проигрывал пари.

Филипп тоже улыбнулся:

– Конечно, утверждал. Утверждал, чтобы раззадорить тебя. Просто я поступал как джентльмен. То есть позволял тебе побеждать.

– Да, разумеется. Поступал как джентльмен… – Шарлотта внимательно посмотрела на мужа, потом заявила: – А может, снова устроим скачки наперегонки? Может, снова заключим пари?

Шарлотта стремительно спускалась по лестнице, и казалось, что ноги ее едва касались ступеней, – она ужасно спешила. И, конечно же, она не собиралась выполнять условия Филиппа, хотя и проиграла пари. Да-да, она не собиралась подчиняться!

Когда Шарлотта подошла к парадному входу, дворецкий, стоявший у стены словно караульный, преградил ей дорогу и, нахмурившись, заявил:

– Миледи, я должен поставить вас в известность… Весьма сожалею, но вам запрещено покидать дом.

Шарлотта в раздражении передернула плечами.

– Что ж, отлично, Фэллон. Считайте, что вы поставили меня в известность. А теперь… – Шарлотта, сделав шаг в сторону, попыталась обойти дворецкого, но он снова преградил ей путь. Она вздохнула и, немного отступив, спросила: – Его светлость приказал тебе удерживать меня силой при попытке выйти, не так ли?

Внезапно сильные руки обхватили ее за плечи. И тотчас же над ухом раздался тихий голос:

– Нет, дорогая. Задача Фэллона – лишь занять тебя беседой до моего прихода. А удерживать тебя буду я.

Шарлотта повернула голову, и тут же руки Филиппа упали с ее плеч. Резко развернувшись к нему, она спросила:

– Выходит, я здесь узница?

Филипп с улыбкой пожал плечами, и от этой его улыбки по телу ее пробежала дрожь. «Как же он все-таки красив!» – промелькнуло у нее в голове.

– Нет, я бы не сказал, что ты здесь узница. – Он провел ладонью по ее щеке. – Ты, конечно же, вовсе не узница. Но позволь спросить, дорогая… Почему ты так рано поднялась? Ты ведь не пыталась сбежать, нарушив свое слово, не так ли? Ты же помнишь условие нашего пари?

– Да, помню, – пробурчала Шарлотта и отвела глаза. Черт возьми, если бы только этот проклятый дуб находился чуть ближе к ее окну, она сумела бы выбраться из своей комнаты.

– Вот и хорошо, дорогая. Мне было бы очень неприятно думать, что ты не умеешь проигрывать. Ведь ты не отказываешься провести день со своим мужем, как мы и договорились?

Шарлотта одарила его чарующей улыбкой:

– Конечно же, нет, ваша светлость.

Герцог едва заметно кивнул:

– Очень хорошо, моя милая. Тогда давай начнем… Пойдем же…

Последовав за мужем, Шарлотта спросила:

– Но ты так и не сообщил мне, когда уезжаешь.

Он обернулся и взглянул на нее с удивлением:

– Уезжаю?…

– Ну да. Ты ведь хотел вернуться в Лондон, не так ли?

Приблизившись к музыкальной комнате, Филипп открыл перед женой дверь.

– К чему такая спешка, дорогая? Я вовсе не тороплюсь покидать тебя. Заходи же…

Переступив порог, Шарлотта с удивлением переспросила:

– Не торопишься?

Филипп расплылся в улыбке:

– Совершенно верно, не тороплюсь. Более того, я боюсь, что слишком уж заскучаю по тебе, когда все же уеду. И, судя по выражению твоих глаз, ты тоже будешь скучать без меня, разве не так?

Шарлотта заморгала, потом в удивлении уставилась на мужа:

– Ты что, рехнулся?

Филипп снова улыбнулся, а затем поцеловал ее в щеку. После чего подмигнул ей и отступил на шаг.

Шарлотта же вдруг поняла, что у нее от изумления раскрылся рот. Такого она себе даже представить не могла. Да-да, ей было трудно даже представить, что Филипп, герцог Радерфорд… что он умел подмигивать.

А он весело рассмеялся и сказал:

– Дорогая, твоя забота о моем психическом здоровье внушает мне надежду… Вот уж не знал, что я настолько дорог тебе.

Шарлотта театрально закатила глаза.

– Я прекрасно это скрывала, не правда ли?

Не обратив внимания на ее сарказм, Филипп заявил:

– Пойдем, мне нужно показать тебе кое-что.

Она едва поспевала за мужем, когда он вел ее в дальний конец музыкальной комнаты, к огромному роялю, возле которого… О, что же это там?…

Тут Филипп наконец остановился возле какого-то квадратного предмета, покрытого тканью.

– Закрой глаза, – сказал он.

И Шарлотта, как ни странно, тотчас же повиновалась мужу. Но уже в следующее мгновение, осознав, что невольно подчинилась ему, она взглянула на него с вызовом. А он, весело рассмеявшись, проговорил:

– Дорогая, я понимаю, что ты не можешь расстаться ни на секунду с моим образом, что ты жаждешь видеть меня каждое мгновение своей жизни, но все же… Ах, милая, если ты все-таки хочешь, чтобы мой сюрприз удался, тебе следует немного потерпеть и хоть на несколько секунд подчиниться ненавистному мужу.

– Хм… – Шарлотта криво усмехнулась. – Что ж, хорошо. – И она, снова закрыв глаза, услышала какой-то шорох; муж что-то делал в нескольких шагах от нее. Судя по всему, он сдернул ткань с загадочного квадратного предмета.

А потом послышался его голос:

– Ты готова?

– Да, готова.

– А ты не подглядывала?

Шарлотта помотала головой:

– Нет, конечно. Хотя, если честно… лишь чуть-чуть. Но я ничего не увидела, поверь. – И она не лгала; из-под ресниц ей действительно ничего не удалось разглядеть, кроме расплывчатых очертаний фигуры мужа.

– Что ж, отлично. А теперь открой глаза. – Легонько коснувшись плеча жены, герцог добавил: – Видишь ли, я решил, что ты сможешь доставлять мне удовольствие, когда будешь играть для меня каждый вечер. После того как ублажишь меня, естественно.

Шарлотта, казалось, не услышала последних слов мужа; она с восхищением разглядывала чудесную золоченую арфу, до этого находившуюся под покрывалом.

– Ну, давай же… – Филипп легонько подтолкнул ее. – Потяни за струны. Я даю тебе минуту, после чего жду от тебя благодарности.

Шарлотта не стала спрашивать, почему муж решил сделать ей такой прекрасный подарок. Она даже не помнила, говорила ли ему когда-либо о том, что хочет играть. Но если не говорила, то, каким же образом он об этом узнал?

Разумеется, она и сама могла бы купить себе арфу, но почему-то воздерживалась, не решалась – как будто считала, что не достойна того, чтобы обладать таким замечательным инструментом.

– Ну, чего же ты ждешь? – сказал Филипп.

Тут Шарлотта, наконец, шагнула к инструменту и протянула к нему руку. Затем осторожно провела пальцами по струнам, и те глухо зазвенели. Немного помедлив, она снова коснулась струн. А герцог едва заметно улыбнулся и проговорил:

– Я договорился, чтобы раз в неделю к нам из Лондона приезжал преподаватель, с которым ты будешь заниматься. Надеюсь, ты рада, не так ли, дорогая?

Не смея посмотреть на мужа, Шарлотта молча кивнула. Она почему-то вдруг ужасно смутилась – почувствовала себя совершенно беззащитной и уязвимой. «Как странно…» – подумала Шарлотта. И действительно, ведь такого с ней никогда еще не происходило – даже тогда, когда она впервые предстала перед Филиппом обнаженная.

– Что же ты молчишь, дорогая? – Он снова улыбнулся.

– Гм… – Она в очередной раз провела пальцами по струнам.

Тут Шарлотта наконец взглянула на него, и губы ее невольно растянулись в улыбке.

Вот так – уже лучше. – Филипп с ухмылкой кивнул. – Но все же я жду благодарности.

– Благодарю вас, ваша светлость, – пробормотала Шарлотта.

– Боюсь, этого недостаточно, моя милая.

– А может, все-таки достаточно? – Она взглянула на мужа с вызовом.

Он со вздохом покачал головой:

– Нет-нет, явно недостаточно.

– Чего же ты хочешь? Может быть… вовсе не слов?