– Не надо, Филипп, не лги мне. Хоть в этом не лги. Однажды я поверила тебе, но ни за что не повторю такой ошибки.

– Шарлотта, но я же избавился от своей любовницы из-за тебя! Ты единственная женщина, которая мне нужна.

– Неужели?! – Она криво усмехнулась. – Какая жертва с твоей стороны… А может, ты просто устал от своей любовницы? Может, в этом все дело? В таком случае тебе нужно найти другую, вот и все.

Герцог снова приблизился к жене.

– Шарлотта, а разве ты не заметила, как я изменился в последнее время? Неужели не замечала, что я стал бывать на тех же вечеринках, что и ты? И теперь каждое утро и в обед я с нетерпением жду тебя в столовой, хотя последние три года мы никогда не обедали вместе. Дорогая, неужели ты всего этого не замечала?

– Но я…- Она в смущении отвела глаза.

Филипп сокрушенно покачал головой:

– Похоже, ты и впрямь ничего не замечала. Или, возможно, не желала замечать. Да, Шарлотта, я в последнее время изменился, но ты продолжала играть роль отвергнутой жены, порхая от одного любовника к другому.

Она снова взглянула на него:

– Должна ли я пожалеть об этом, Филипп? Должна ли пожалеть тебя? Ведь даже если и так, даже если ты действительно в последнее время изменился, – я очень долго была отвергнутой женой. А те мужчины…

– Ты была моей женой, – перебил герцог. – И те мужчины не имели права прикасаться к тебе.

Шарлотта заставила себя рассмеяться:

– О, они действительно прикасались ко мне, Филипп. Вот здесь. – Она указала на свою грудь.

Герцог со стоном прижал жену к себе.

– Шарлотта, довольно, помолчи!

– И вот здесь. – Она схватила его за руки и опустила их вниз, к своим бедрам.

В следующее мгновение ее груди соприкоснулись с грудью мужа, и Шарлотта тут же почувствовала, как по телу ее прокатилась горячая волна. «О Господи, опять… – подумала она, едва удерживаясь от стона. – Но почему же его близость так действует на меня? Неужели я никогда не смогу от этого избавиться?…»

Филипп вдруг высвободил свои руки из ее пальцев и тут же крепко обхватил ее запястья. А потом, к величайшему изумлению Шарлотты, принялся с какой-то благоговейной нежностью покрывать поцелуями ее руки. Она замерла, затаила дыхание. А муж по-прежнему целовал ее руки – сначала одну, затем другую.

Когда же он – так же внезапно – отступил от нее на несколько шагов, из груди Шарлотты вырвался вздох разочарования; ей вдруг показалось, что она лишилась чего-то очень нужного ей – совершенно необходимого.

«А что, если рассказать ему правду о всех тех мужчинах, с которыми я якобы спала? – промелькнуло у Шарлотты. – Интересно, как он отреагирует?!»

Но она тут же отказалась от этой затеи. «Нет, нельзя ничего ему рассказывать, – решила Шарлотта. – Нельзя вести себя так глупо только из-за того, что он заговорил о любви. Не такая я дура, чтобы верить ему…»

А Филипп какое-то время смотрел на нее в глубокой задумчивости, потом тихо проговорил:

– Дорогая, если хочешь собрать свои вещи и уйти, я не стану тебя задерживать.

Она пожала плечами:

– Уйти? С какой стати?

– А зачем тебе здесь оставаться? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Шарлотта прекрасно понимала: муж просто сделал вид, будто ему все равно, уйдет она или останется. И если хорошенько подумать, то действительно, зачем ей оставаться? Ведь не могла же она поверить в то, что муж и впрямь ее любит…

Но все же она молчала – просто-напросто не знала, что сказать.

А Филипп вдруг перевел взгляд на окно и тихо проговорил:

– У тебя остается часа полтора до начала сумерек. Ты сможешь выехать до наступления ночи, если поторопишься. – Повернувшись к жене, он с усмешкой добавил: – Уверен, что Денби и все прочие твои поклонники будут в восторге, когда увидят тебя.

Шарлотта молча кивнула, как бы соглашаясь с ним. Потом вдруг спросила:

– До конца этого месяца осталось двенадцать дней, правильно?

– Да.

– А я согласилась остаться здесь на три месяца. Скажи, если я пробуду здесь еще двенадцать дней, чем мы будем заниматься?

Он снова посмотрел ей в глаза:

– Чем пожелаешь, дорогая. Но если ты захочешь остаться в Рутвен-Мэноре… Шарлотта, мне бы очень хотелось доказать тебе, что я говорю правду. Позволь мне поухаживать за тобой. Позволь показать тебе, что я действительно изменился. Позволь мне любить тебя, Шарлотта.

– А что потом, через двенадцать дней?

– Я не знаю, что будет потом, но точно знаю, что все равно буду любить тебя, Шарлотта. – Когда он это говорил, его серые глаза пылали, и она чувствовала, как от его взгляда по всему ее телу разливается жар.

Часы на каминной полке отсчитывали секунду за секундой, а Шарлотта по-прежнему молчала; она уже знала, что скажет, но все еще не решалась произнести эти слова. Но боялась она вовсе не мужа – боялась самой себя, Ведь если бы она сейчас поверила ему, если бы осталась… О, тогда она, наверное, уже никогда не сможет с ним расстаться. Но она же и не хотела с ним расставаться, не так ли? К тому же очень может быть, что он действительно не хотел жениться на Джоанне. И если так…

– Так что же ты решила? – спросил Филипп. – Ты остаешься?

Она кивнула и тихо прошептала:

– Да, остаюсь.

Проснувшись на следующее утро, Шарлотта лукаво улыбнулась. Ох, Филипп совершил ошибку, сказав, что она может делать все, что ей вздумается, потому что сейчас ей захотелось…

Весело рассмеявшись, Шарлотта выскользнула из постели и, накинув шаль на ночную рубашку, прошлась по комнате. Взглянув на портрет старого герцога, она досадливо поморщилась. Как-то раз ей ужасно захотелось забросить на раму свои любимые шелковые чулки, что она, разумеется, и сделала. Но как сейчас их оттуда снять? Портрет висел слишком высоко… Может, забраться на стул? Ах, не стоит труда!

Снова рассмеявшись, Шарлотта подошла к комоду и, выдвинув один из ящиков, попыталась отыскать что-нибудь подходящее. Но под руку попадались только простенькие шерстяные чулки.

– Что ж, если так, пойду босая, – прошептала она с ухмылкой. – Так даже лучше. Гораздо веселее…

Выбежав из спальни, Шарлотта быстро спустилась по лестнице. Переступив порог столовой, с улыбкой пропела:

– Доброе утро, ваша светлость! Как вам спалось?! – Неужели он и впрямь ждал ее появления? Как это волнует.

Филипп, уже сидевший за столом, оторвал взгляд от лежавшей перед ним утренней газеты.

– Доброе утро, Шарли… – Герцог умолк и в изумлении уставился на жену. Она стояла перед ним босая и растрепанная; на плечах у нее была шаль, а под ней – одна только ночная рубашка.

– Тебе, наверное, интересно узнать, почему на мне лишь ночная рубашка и шаль, – проговорила Шарлотта, взглянув на мужа.

Филипп заставил себя улыбнуться:

– Да, я действительно заинтригован. – Повернувшись к слуге, он произнес: – Оставь нас.

Как только дверь за слугой закрылась, герцог снова посмотрел на жену:

– Дорогая, быть может, твоя горничная внезапно заболела? Или ты просто пытаешься обольстить меня своим видом?

Шарлотта весело рассмеялась:

– А может, ты уже обольщен?

Герцог едва заметно нахмурился:

– Дорогая, что все это значит?

Внезапно смутившись, Шарлотта потупилась и провела пальцем вдоль края стола. «Может, налить себе стакан сока, чтобы хоть чём-то занять руки?» – подумала она.

– Так что же все это значит? – повторил вопрос Филипп.

– Не обращай внимания,- пробормотала Шарлотта. – Ты вчера сказал, что я могу делать все, что захочу, верно? Вот я и решила, что сегодня хочу целый день ходить в ночной рубашке. – Шарлотта вдруг вскочила на ноги и, отступив от стола, присела в реверансе. Ухмыльнувшись, сказала: – Ах, простите, ваша светлость, я забыла поприветствовать вас должным образом.

Филипп сложил газету и отложил ее в сторону. Внимательно посмотрев на жену, проговорил:

– Полагаю, дорогая, ты хочешь проверить меня. Хочешь посмотреть, как я отреагирую на твое странное поведение.