34 Даг сказал: «Сестра, ты безумна, затмился твой разум, коль беды зовешь на голову брата! Один повинен в этом несчастье, меж нами руны раздора посеяв. 35 Золото брат тебе предлагает, Вандильсве весь и Вигдалир тоже; половина страны выкупом станет за горе твое и твоих сыновей!» 36 Сигрун сказала: «Как ни богато живу я в Севафьёлль, жизни не рада ни утром, ни ночью, жду, не блеснет ли войско князя, Вигблер под князем сюда не примчится ли, как бы тогда я конунга встретила! 37 Так убегали в страхе безмерном перед Хельги враги и родичи их, как козы бегут по горным склонам, страхом гонимы, спасаясь от волка. 38 Так возвышался Хельги меж конунгов, как ясень гордый в зарослях терна или олень, росой обрызганный, он из зверей самый высокий, рога его блещут у самого неба!» Холм был насыпан на могиле Хельги. И когда он попал в Вальгаллу, Один предложил ему править всем наравне с ним самим. Хельги сказал: 39 «Хундинг, сначала всем ноги омоешь, огонь разведешь, и привяжешь собак, и свиньям дашь поило, коней попасешь, — тогда только смеешь об отдыхе думать». Служанка Сигрун шла мимо кургана Хельги и увидела, что Хельги со многими людьми подъехал к кургану. Служанка сказала: 40 «Чудится мне, или настал света конец? Мертвые скачут! Что же вы шпорите ваших коней, разве дано вам домой возвратиться?» 41 Хельги сказал: «Нет, не почудилось все, что ты видишь, и не настал света конец, хоть мы и шпорим наших коней, но не дано нам домой возвратиться». 42 Служанка вернулась домой и сказала Сигрун: «Сигрун, скорее из Севафьёлль выйди, если ты конунга хочешь встретить! Раскрылся курган, Хельги вернулся! Раны сочатся, — просил тебя конунг кровавые капли его осушить». 43 Сигрун пошла в курган к Хельги и сказала: «Так радуюсь я встрече с тобою, как рады взалкавшие что убитых почуяли теплое мясо иль видят рассвет, росою омытые. 44 Сперва поцелую конунга мертвого, а ты сними доспех окровавленный; иней покрыл волосы Хельги, на теле конунга, руки как лед у зятя Хёгни; как мне, конунг, тебя исцелить?» 45 Хельги сказал: «Ты в том повинна, Сигрун из Севафьёлль, что Хельги обрызган слезы ты льешь, убрана золотом, с юга пришедшая, солнечноясная; падают слезы на князя кровавые, жгут его грудь, горем насыщены. 46 Будем мы пить драгоценный напиток, хоть счастье и земли мы потеряли! Не запевайте горести песен, видя мои кровавые раны! Отныне в кургане со мною, убитым, знатная дева вместе пребудет!» 47 Сигрун постелила постель в кургане: «Здесь тебе, Хельги, ложе готово, — радости ложе, Ильвингов родич; в объятьях твоих уснуть бы хотела, как с конунгом я живым уснула б!» 48 Хельги сказал: «Ныне нет ничего, ни поздно, ни рано, что невозможным в Севафьёлль было б, если в объятьях мертвого спишь, в кургане его, Сигрун, дочь Хёгни, ты, живая, рожденная конунгом! 49 Ехать пора мне по воздушной тропе; путь мой направлю на запад от неба, прежде чем Сальгофнир [611]героев разбудит». вернуться Алая дорога— окрашенное утренней зарей небо. вернуться Бледный конь— в поверьях — предвестник смерти. вернуться Сальгофнир— петух в Вальгалле, который будит утром обитающих там героев — эйнхериев. |
