39 То было горем, великой скорбью 2820 воина юного: он видел тело вождя возлюбленного, лишенное жизни; но тут же, рядом, его убийца лежал бездыханный, жизнекрушитель, погибший в схватке, змей зломерзкий, страж, утративший свои сокровища, ибо железное лезвие тяжким ударом в сердце вдруг оборвало дни его жизни, и грянул оземь холмохранитель на склоне кургана: 2830 не властен он больше летать ночами, червь огнекрылый, гад, стерегший свои богатства. Дракон был повержен рукою конунга, клинком владыки, каких воистину среди сынов земли вовеки не было, хоть я и слышал песнопреданья о многих сильных и стойких в битве, но не посмел бы из них ни единый в огне сходиться с ядоточащим червечудовищем, 2840 стяжая богатство, как сделал Беовульф, смертью купивший клад несметный, в битве, где оба противоборца расстались с жизнью! Тогда уж из лесу, из рощи вышли клятвопреступники, — те десять бесславных, бежавших в страхе, копья в испуге поднять не посмевших, меча в защиту ратеначальника, — и вот, покрывшие щиты позором, они приблизились к одру героя, 2850 глядя на Виглафа: сидел скорбящий над телом старца, достойный копейщик кропил водою лицо владыки, но бесполезно — ничто не смогло бы дружиноводителя вернуть к жизни! Господня воля в веках непреложна, Промысел Божий искони правил делами смертных, — и ныне так же! Суровой речью их встретил воин, мужей трусливых, бежавших от битвы; 2860 на них, бесчестных, глядя презрительно, так молвил Виглаф, сын Веохстана: «Правдоречивый сказал бы: воистину вождь, наделивший вас, нестоящих, кольцами золота, ратными сбруями (ибо нередко в застольях бражных шлемы, кольчуги, наряды сечи, в дружинном зале дарил державный всем, приходившим в его пределы), — зря отличил он мечами острыми 2870 вас, дрожащих при виде недруга. Не мог он похвастаться вашей помощью в сражении, конунг, но, взысканный Богом Победотворцем, один сумел он в неравной схватке врага пересилить! Я был невластен спасти державца, и уберечь его надежды не было, но, изловчившись, помог я родичу: мечом наудачу ударил чудовище — оно ослабло, и в горле смрадный 2880 огонь пресекся. Но слишком мало было соратников вокруг владыки! — за то отныне даров сокровищных, нарядов ратных, ни радостей бражных; и вы утратите, землевладельцы, наделы наследные, когда услышат дружиноводители в краях сопредельных о том, как в битве вы обесславились! уйти из жизни, чем жить с позором!» 2890 40 Тогда ко дворцу он гонца с вестями послал, в хоромы над морем, где ждали с утра старейшины, сидели ратники, гадая надвое: то ли оплакивать вождя погибшего, то ли с победой вернется конунг; и не солгал им печальный вестник с холма приморского, муж, прибежавший с мыса курганного, но правду измолвил, сказал глашатай: «Возлег сегодня на ложе смерти 2900 владыка ведеров, гаут всевластный, уснул, убитый в бою драконом!. А рядом с героем жизнекрушитель простерся мертвый, ножом распоротый (не меч, но двуострый нож покончил с червечудовищем). Там же Виглаф, сын Веохстана, над Беовульфом, живой дружинник над павшим державцем, страж печальный, сидит, охраняя и друга и недруга! Ждут нас войны 2910 и кровомщение, едва о смерти правителя нашего франки услышат. Та распря вспыхнула, когда на хугов дружину Хигелак и флот свой двинул к пределам фризским, где войско хетваров с ним переведалось, воинство сильное, многомогучее, — там был повержен отважный в битве, пал в сражении вождь, не успевши воздать соратникам за службу добычей; 2920 возненавидели Не жду я также добра и мира от племени шведов: ведь всем известно, как в Роще Вороньей [169]убил Онгентеов Хадкюна Хредлинга. Тогда впервые гауты гордые войнолюбивых искали Скильвингов, и встретил гаутов родитель Охтхере, старец державный: сваливши Хадкюна — вождя мореходов, из плена выручив жену, чьи сокровища 2930 враги похитили, свою супругу, ему родившую Охтхере с Онелой, он гнал дружинников, лишившихся конунга, и, встав на дороге, рать бегущую близ Леса Вороньего настиг — и немногих, там уцелевших, усталых и раненых, обставил воинством; всю ночь он без устали грозил злосчастным страшными казнями: одних он прикажет зарезать поутру, других — повесить на радость воронам 2940 на древе смерти. Но на рассвете, когда уж воины в спасенье изверились, вдали запели рога походные дружины Хигелака — явился верный конунг с отрядом на помощь родичам. вернуться Весь род отвечает за каждого своего члена, поэтому наказание ждет не только трусов. вернуться Уж лучше воину // уйти из жизни, чем жить с позором! — Возможно, намек, что всем, не принявшим участия в сражении, следует покончить жизнь самоубийством. вернуться Глашатай перечисляет разных врагов, заинтересованных в падении гаутов, и в его речи (в четвертый раз) упоминается франкский поход Хигелака. Заодно рассказывается заключительный эпизод шведско-гаутскнх войн. Момент для длинного и подробного рассказа выбран неудачно. Но поэма заканчивается, все нити должны сойтись воедино, и уже не будет другого даже самого незначительного повода дорассказать то, что еще необ-ходимо узнать слушателям. вернуться Меровинги. — Если слово в рукописи действительно означает меровингов, то глашатай имеет в виду крепнущую франкскую династию. вернуться Воронья роща. — См. прим. к ст. 2804 (ср. также Вороний лес, ст. 2935, и Орлиные скалы, ст. 3032). |
