29 Предводитель шел, и дружина за ним, от приморских песков по знакомой дороге, прочь от берега, — светоч небесный, солнце с полдня тропу озаряло. Ускоряя шаг, поспешала рать ко дворцу, где сидел юный конунг, хранитель державы, щедросердый вождь, победитель Онгентеова. [115] Прежде них добежала 1970 весть до Хигелака о пришествии Беовульфа: он вернулся живой, невредимый с бранных игрищ, — уже приближается ко дворцу друг щита, к дому отчему! Тотчас было владыкой поведено во дворце чертог приготовить для странников, и воссели там родич с родичем, вождь с героем, из похода вернувшимся, и, как должно, хозяина доброго витязь приветствовал. Обходили стол 1980 чаши с брагою: честных ратников медом потчевала, мореходов, тут же Хигелак, в зале пиршественном, их расспрашивал, ибо знать желал, что морская рать, что дружина гаутская на чужбине изведала: «Ты покинул нас, родич Беовульф, обуянный желанием испытать себя за солеными хлябями битвой в Хеороте, — что же было потом? Спас ли Хродгара ты, 1990 досточтимого конунга, от напасти всеземноизвестной? Я не верил в успех, сокрушался в душе и, страшась твоих дерзких замыслов, друг возлюбленный, умолял не искать но понудить самих южных данов соперничать с Гренделем. Слава Господу, что хранил тебя и вернул в живых!» Молвил Беовульф, отпрыск Эггтеова: «То известно вождь мой Хигелак 2000 многим людям, нам повстречавшимся, как я с Гренделем переведался в том чертоге, в ночной хоромине, в доме Скильдинга, где бесчинствовал адский выходец, — так воздал я ему, что соотчичи Гренделя, твари гнусные, искони прозябающие в прахе, проклятые, никогда не похвалятся этой битвой и воплем заутренним! Гостем Хродгара я вошел во дворец, в зал для пиршеств, 2010 где сын Хальфдана, как услышал мое прозвание, удостоил меня местом возле престолонаследника. Ликовала дружина — в жизни я не видал большей радости в бражном застолье; там хозяйка державная, миротворица, не воссев еще за веселый стол, высылала в зал юным дружинникам, им на радость, витое золото; подносила воителям дочь Хродгара 2020 чаши с медом, и я услышал так ее называли, пряху мира, герои, одаренные кубком дивноукрашенным. Златоубранная эта дева обещана сыну Фроды [119], счастливцу: за благо счел мудрый Скильдинг, хранитель державы, избежать войны, выдав деву замуж за недруга. Только редко где после гибели кольцедробителя опускаются копья, смерть несущие, — 2030 и невесте желанной не упрочить согласия, ибо вождь хадобардов не возрадуется, ни дружина, ни его сородичи, когда он войдет с молодой женой в отчий дом — и увидит гордых данов посланников, а на них златокованую сбрую древнюю, достояние хадобардское, родовое оружие, им служившее до поры, пока в мечевой игре не похищено было вместе с воинами. 2040 30 Там, за чашей медовой, седой боец, не забывший убитых своих соратников, он, печальный, глядя сумрачно на знакомый клинок, станет сердце юного витязя бередить да испытывать, разжигая в нем пламя кровоотмщения: «Узнаешь ли ты, друг, меч прославленный, твоего отца драгоценный клинок, послуживший ему в том сражении, где он пал, шлемоносец-воитель, 2050 в сече с данами, где, разбив нашу рать, — без отмщенья [120]погибшую, — беспощадные Скильдинги одержали верх? А теперь в этом зале сын убийцы сидит, той добычей кичащийся, окровавленным лезвием, тем наследьем, что по праву тебе причитается!» И такими речами распаляет он воина, подстрекает, покуда за дела отца сын не поплатится, не падет окровавленный под ударами лезвия дан-пришелец, 2060 слуга Фреавару; хадобард же спасется, ибо знает он все дороги в краю отеческом. И пойдет разлад: клятвы нарушатся, вспыхнет ярость в сердце Ингельда, пыл воинственный, а любовь к жене Хадобардам я не верил бы — ни в их верность, ни в дружбу с данами, ни в согласье бессрочное! о даритель сокровищ, рассказать и о Гренделе; 2070 я поведаю, как сошлись мы с ним врукопашную: чуть запал за пригорки самоцвет небес, к нам ворвалось злое чудище, лютый недруг, в дружинный зал, где мы стражу держали; первым Хандскио пал от рук его, муж, Судьбою-владычицей обреченный на смерть, — и, припав к нему мечезубым ртом, Грендель мерзостный соплеменника нашего разодрал в куски и насытился человечиной; 2080 но прожорливый из чертога дружинного не спешил бежать сыроядец, вор без поживы, с пустой котомкой, — и ко мне протянул он руку грозную, лапу острокогтистую; на груди у него пребольшой висел крепко сшитый мешок, хитроумно сработанный адской тварью, кошель необъятный из драконьих кож, — и вот в ту мошну он наморился затолкать и меня, безоружного, 2090 как и прочих, — да попятился, ибо в ярости я встал на ноги! Долго сказывать, как я сквитывался с людоедом, — но этой битвой преумножил я, о народоправитель, славу нашего племени! Враг успел бежать — но не долго жить оставалось ему, ибо в Хеороте он утратил плечо с предплечьем, — обессиленный в омут кинулся адский выходец. 2100 Нас на радости Скильдинг державный наградил золотыми пластинами и несметной казной, и воссели мы поутру за веселый пир — пело воинство, ликовала рать; сам же Скильдинг седой, многоопытный нам поведывал о былых временах — и словам его арфа вторила, сладкозвучное дерево, — песни безрадостные, то предания сказывал чудо-истинные, властитель милостивый, 2110 то с тоской вспоминал годы минувшие, силу юности, сокрушенную временем, — сердце старца печалью полнилось, горькой скорбью по невозвратимому. Так с утра пировали мы, пили брагу до вечера, а когда над хороминой тьма распростерлась, матерь Гренделя вознамерилась кровью выместить смерть единственного сына, павшего в схватке с гаутами; и средь ночи 2120 это женочудовище погубило героя неповинного — жизнь покинул старейшина ратный, старый Эскхере, — и не было поутру тело мужа пламени предано, и, оплакав сородича, даны горестные не могли на костер возложить его, ибо жертву свою в горный водоворот утащила врагиня кроваворукая. То для Хродгара, о народе пекущегося, было скорбью, 2130 горем великим; стал он жизнью твоей заклинать меня вновь подвигнуться на деяние воинское: и для славы, и ради награды в хлябях ратовать. Там, на дне морском, отыскал я злоизвестную вод владычицу, и схватились мы с ней один на один: океан окровавился, как в подводном чертоге снес я чудо-мечом голову чудищную, избежал я когтей остролезвых — 2140 знать, иная мне смерть начертана! — и воздал мне вождь, сын Хальфдана, щедрой платой, дарами несметными! вернуться Победитель Онгентеова— Хигелак. Германские воины очень часто именовались таким образом (например, Сигурд в «Старшей Эдде» — Убийца Фафнира). Онгентеов — шведский король. О сражениях между шведами и гаутами и о гибели короля будет рассказано в последних главах (и см. прим. к ст. 2379 след.). вернуться …умолял не искать встречи с чудищем… соперничать с Гренделем. — В первой части поэмы сказано иное: людей не пугала затея Беовульфа (ст. 202), они его вовсе не отговаривали от похода, а напротив, доверились добрым знаменьям (ст. 204). Беовульф и сам сообщает Хродгару (ст. 416 след.), что старейшины благословили его на подвиг. Подобные несоответствия, как уже говорилось в связи с идолопоклонством данов и ожерельем Брисингов (см. прим. к ст. 175 след, и 1204 след.), — явление не исключительное в поэме. Для данного случая оно особенно характерно (ср. еще ст. 3079 след, и прим.). вернуться Фреавару. — Из рассказа Беовульфа Хигелаку мы узнаем множество подробностей, вне всякого сомнения специально прибереженных для этого случая. Впервые упомянута дочь Хродгара (Вальхтеов говорила только о сыновьях, а Беовульф приглашал в гости одного Хредрика — ст. 1189, 1836), впервые назван по имени Хандскио (см. прим. к ст. 741). Даже о суме Гренделя (ст. 2086) ничего еще не было известно. Рассказ Беовульфа играет, видимо, ту же роль в композиции поэмы, что и ст. 1259 след. (см. прим. к ним), но дополнительные детали делают сцену интересной и тем, кто слушал повествование с самого начала. вернуться Фрода— король хадобардов. Кто такие хадобарды, остается невыясненным. Их отождествляли и с лангобардами, и с некоторыми другими германскими племенами. Хотя в поэме об этом нет никакого упоминания, а в соответствующем рассказе Саксона Грамматика («Деяния датчан», около 1200 г.) противоборствуют другие племена и нужные сведения отсутствуют, тем не менее очень вероятно, что Фрода убил Хальфдана, отца Херогара, Хродгара и Хальги, и что сыновья убитого конунга отомстили Фроде и убили его в сражении. Во всяком случае, когда выросли сын Фроды Ингельд и дочь Хродгара Фреавару, Хродгар попытался пресечь вражду их браком. Все дальнейшее изложено как предположение или предвиденье Беовульфа. Он не верит в план Хродгара и ясно представляет себе, как к Ингельду приедет тесть с дружиной и один из старых воинов увидит на гостях знакомые доспехи и оружье — родовое достоянье хадобардов, отбитое у них данами. Ингельд позволит разжечь в себе дух мести, и старая ненависть вспыхнет заново. Так все и случилось: хадобарды напали на данов, но были разгромлены войском Хродгара и Хродульфа. Во время этого набега и сгорел Хеорот, «предан пламени ярому в распре меж старым тестем и зятем!) (ст. 83, 782). Надо добавить, что текст подлинника не дает прямого указания, действительно ли Беовульф говорит о том, что может случиться, или об уже происшедших событиях. Весь рассказ идет в настоящем времени, и это время очень часто употреблялось для описания предстоящих событий, так как в древнеанглийском не было специальных форм будущего. Но известен и так называемый praesens historicum типа «сижу я вчера и вдруг слышу…». Однако в «Беовульфе» praesens historicum не встречается (есть лишь два сомнительных случая, и в обоих, видимо, нужно исправлять текст). Кроме того, если бы формы настоящего были употреблены здесь для обозначения прошедших событий, это можно было бы истолковать лишь в одном смысле: будучи у Хродгара, Беовульф видел то, о чем рассказывает. Но такое предположение совершенно невероятно. Нельзя допустить, чтобы во время пребывания Беовульфа в Хеороте там происходили события такой первостепенной важности и о них не было бы даже упомянуто, да и сам Хеорот сгорел как раз в том конфликте. Хотя в рассказе Беовульфа есть подробности, которые, в принципе, предвидеть невозможно, подобные распри всегда возобновлялись более или менее одинаково, и Беовульфу не стоит больших усилий представить себе застолье, прерванное ссорой и сраженьем, и все, что случится дальше. Исследователи, подчеркивающие художественную цельность «Беовульфа», замечают, что намек на неудачу миротворческой деятельности Хродгара тонким образом вплетен в выбор темы для застольной песни на пиру (Финнсбургский эпизод: ст. 1071 след.): датская принцесса Хильдебург тоже могла быть отдана королю Финну ради замирения, но дело кончилось новыми сраженьями и новой кровью, а сама Хильдебург вернулась на родину. вернуться …без отмщенья… — В подлиннике стоит слово хотя и понятное («воздаяние», «отмщенье»), но нигде более не зарегистрированное. Поэтому обычно предполагают, что перед нами собственное имя Видергюльд (а имя такое известно) и что Видергюльд был вождем хадобардов в последней битве, быть может, даже отцом воина, подстрекающего Ингельда к мести. вернуться …а любовь к жене охладеет… — Это, видимо, литота (см. прим. к ст. 1071), означающая, что он прогонит жену. вернуться Беовульф очень скромно рассказывает о своей победе над Гренделем и его матерью. Германский воин хвалился не тогда, когда шел с сечи, а когда шел на нее. (Ср. прим. к ст. 678 след.). вернуться …то он пел нам… сердце старца печалью полнилось… — Это место существенно дополняет наше знание о сюжетах старых песен (ср. ст. 90 след, и прим. к ним). Сохранилось несколько древнеанглийских элегий (см. еще ниже ст. 2247 след.). Не исключено, что песню о былой удали поет сам Хродгар. |