8 Скильдинг-властитель, Хродгар вымолвил: «К нам ты ныне явился, Беовульф, как друг и защитник, верный долгу; ведь было: в споре убивши Хадолафа [33], 460 из рода Вильвингов, отец твой распрю посеял кровную; когда же гауты, страшась усобиц, его отринули, бежал он от мести к нам, за море, под руку Скильдингов, в пределы датские, где я уже властил тогда над данами, правил державой, обширным краем, твердыней героев (достойней владел бы наследием Хальфдана брат мой старший, да умер Херогар прежде времени! [34]), 470 я же немедля золото выслал Вильвингам за море: я замирил их — беглец присягнул мне. А ныне я должен скрепивши сердце поведывать людям, как лютый Грендель бесчестит Хеорот, без счета губит моих домочадцев: дружина тает, Судьба безжалостная уносит воинов в схватках с Гренделем. Но Бог поможет воздать злодею за горести наши! 480 Не раз похвалялись в застольях бражных, над полными чашами честью хвалились герои остаться ночью на страже и Гренделя в зале мечами встретить; тогда наутро в чертоге для пиршеств мы находили запекшейся крови потоки и пятна, пол обагренный, скамьи и стены, — так я утратил многих знатнейших, всех смерть похитила! Но время! — сядем за пир, и сердце 490 тебе, воитель, подскажет словом. Тогда им дали на скамьях медовых места в застолье, и гости-гауты сели за трапезу, ратники сильные, храбросердые; брагу медовую в чеканные чаши лил виночерпий, песносказитель пел о Хеороте; и беспечально там пировали две дружины — датчан и гаутов. 9 сын Эгглафа, 500 сидевший в стопах у владыки Скильдингов, начал прение (морепроходец, пришелец Беовульф, его раззадорил: неужто в мире ему соперник нашелся, воин под небом славный, его сильнейший), и вот он начал: «Не тот ли ты Беовульф, с которым Брека соревновался в умении плавать, когда, кичась непочатой силой, с морем спорили вы, бессмыслые, 510 жизнью рискуя? Ни друг, ни недруг, ни муж разумный не мог отвратить вас от дикой затеи соперничать в океане. Пучин теченья сеча руками, взмахами меряя море-дорогу, вы плыли по волнам, по водам, взбитым зимними ветрами, семеро суток. Тебя пересилил пловец искусный, тебя посрамил он: на утро восьмое, брошенный бурей к норвежскому берегу, 520 он возвратился в свои владенья, в земли Бродингов, в дом наследный, где правит поныне, на радость подданным, казной и землями. Клятву сдержал сын Бенстана — был первым! Вот почему я предчую худшее (хотя и вправду ты крепок в битве, в честной сече), коль скоро, с вечера тут оставшись, ты встретишь Гренделя!» Ответил Беовульф, сын Эггтеова: 530 «Не чересчур ли ты, друг мой Унферт, брагой упившись, о подвигах Бреки тут разболтался? На самом же деле никто из смертных со мной не сравнился бы мощью на море, выдержкой на океане. Когда-то, поспорив, мы вправду задумали, жизнью рискуя (а были оба еще недоростками!), взапуски плавать в открытых водах. Сказано — сделано: кинулись в зыби, клинки обнажив 540 ради защиты от хищных тварей, там обитавших. Сил недостало ему тягаться со мной на быстринах, но я не покинул его над бездной: вместе держались в опасных водах, рядом плыли покуда буря и сумрак ночи, северный ветер, снег и волны кипящих течений не разлучили нас в ненастье. Со дна морского 550 нечисть восстала — в пене ярились полчища чудищ. Рубаха-кольчуга искусной вязки, железной пряжи мне послужила, шитая золотом, верной защитой, когда морежитель, стиснув когтистыми лапами тело, вдруг потащил меня в глубь океана; Судьбой хранимый, я изловчился, — клинком ужалил зверя морского — канул на дно обитатель хлябей. 560 вернуться Хадолаф, — Этот воин больше нигде но упоминается. вернуться …да умер Херогар прежде времени! — У Хальфдана (ст. 60–61) было три сына: Херогар, Хродгар и Хальга — и дочь. После смерти отца власть перешла к Херогару, который, судя по словам Хродгара, правил недолго и, видимо, умер молодым. Впоследствии корона досталась второму брату, хотя у Херогара уже был сын Херовард (ст. 2162). Неизвестно, каким образом и почему Хродгар оттеснил от трона своего племянника (скорее всего, Херовард был слишком молод). вернуться …я же немедля в оплату крови… — Хродгар заплатил вергельд за Хадолафа и тем искупил вину Эггтеова (ср. прим. к ст. 157). Речь Хродгара построена очень тонко: хотя в беде и вынужденный принять помощь от пришельца, он спешит напомнить Беовульфу, что подвиги, которые тот собирается свершить, — лишь платеж старого долга, доставшегося ему от отца. вернуться Выступление Унферта(его имя означает «сеющий смуту», «подстрекатель») кажется на редкость неуместным, да и сам Унферт — во многом противоречивая и даже загадочная фигура. Смелый, но ревнивый к чужой славе, он прекрасно осведомлен о том, что происходит у соседей (никто, кроме него, не знал о состязании Беовульфа и Бреки). Он сидит на почетном месте, но должность его неясна (советник? поэт? оратор? шут?). Он убил родных братьев (ст. 589–590), но не утратил своего положения при дворе. Он обращается к гостю, явившемуся спасти данов от страшной беды, с оскорбительными словами, но никто не прерывает его. Однако с композиционной и художественной точек зрения эпизод с Унфертом — большая удача поэта, так как с самого начала служит прославлению Беовульфа и вселяет в слушателей надежду, что ему по плечу поединок даже с самым сильным противником (ср. ст. 1807 след., 1456 след, и прим. к ним). вернуться Пятеро суток. — Унферт говорит (ст. 517): «семеро суток». Скорее всего, Беовульф и Брека плыли после расставания еще двое суток. |
