Влюбленные терпят друг от друга взаимные упреки, посланницы любви спешат с велениями, перед которыми не устоишь! Ах, как прекрасно это время! Ведь все становится милее — кораллы и жемчуга, пояса и шелка, тончайшие наряды и ожерелья, сандаловые умащения и узоры на руках! Вот как раз в это-то время, сводящее весь мир и всех людей с ума, и случилась непонятная ссора между Куберадаттой, сыном купца Сагарадатты, и красавицей Нараянадаттой. Из-за этой ссоры Куберадатта послал ко мне своего слугу Сахакараку с такой просьбой: "В храме благодатного Нараяны Маданасена устроила полное различных раса [75]представление для умилостивления Маданы, и она танцевала. Когда и я пришел туда, то милая Нараянадатта, заподозрив меня в том, что поражен я из-за нее, то есть Маданасены, страстью Маданы, разгневалась и, крикнув мне: "Так ты ее славишь?!" — и даже не взглянув на меня, павшего к ее стопам, ушла к себе. Так чтобы для меня, чье сердце измучено страстью Маданы, не обратилась эта ночь в тысячу тоскливых ночей, молю я достойнейшего Вайшикачалу, кто для нашего города во все времена года служит истинным Маданой, чтобы он примирил меня с любимой!" Послание я выслушал и поразмыслил над ним, но лишь только начал действовать, понимая, как нестерпимы мучения любви, меня задержала жена: она не верила моим доводам. Ведь обо всем она все еще думает так, как юная девица, и всегда готова заподозрить меня в чем-то эдаком. Ну, что ж, пообещав утихомирить гнев прелестной Нараянадатты, примусь за дело. А впрочем, что мне здесь обещать?! Ведь Сладострастные кокиля стоны, Опьяненного манговым соком, В ход пускает весна, как средство К примиренью влюбленной четы. Да к тому же: Лучше весны не дано примирить никому Деву с возлюбленным, если он статен, прекрасен, Если он людям приятен своим обхожденьем, Юностью, щедростью и красноречьем своим. (Прохаживаясь.)До чего хороша главная улица Кусумапура! Смотрите-ка, она выметена и полита, всячески украшена цветами и выглядит словно любовно убранная спальня среди других покоев. Ворота главного базара восхищают взор обилием разных богатых товаров и множеством людей, продающих и покупающих. Ряды домов и дворцов гудят пением вед [76]и спорами мудрецов, звуками музыки и трепетом тетивы, — словно беседуют друг с другом подобные ликам Десятиглавого Раваны, искусного во всех таких делах. Куда ни глянь, в открытых окнах дворцов виднеются лица прелестниц, блистающих своей красотой, как молнии среди облаков, точь-в-точь апсары на горе Кайласе. А вот главнейшие из чиновников, потрясая великолепьем, кто на конях, кто на слонах, а кто на колесницах, спешат туда и сюда. Торопятся посланницы любви, способные посрамить красотою лучших красавиц небесных обдуманно небрежно брошенным украшением, кокетливостью своей и особенно тем, что могут похищать сердца и взоры молодых людей. Красавицы, чьи лотосы-лица своей красотой влекут пчел взоров всех мужчин упиться их соком, прогуливаются по главной улице, словно желая покорить ее. На челе земли — Кусумапура благосветлым тилаком сияет, Как небесная столица Индры. Высшими достоинствами блещут Жители ее, не зная страха, дивными каменьями, венками Украшаясь, радостям любви предаваясь. Их занятье — праздник! (Поворачиваясь.)Э, да вот идет сюда дочь Чаранадаси. Зовут ее Анангадаттой. Сладка она для мужских глаз, словно амрита. Вы только посмотрите, как она изящно и осторожно ставит ножки! Мне кажется, что утомленной выглядит она — разбита от трудов игры любовной! Верно, этой ночью любовник любил ее безжалостно. Ведь
Не дали очам сомкнуться ласки! След зубов на нижней губке виден. В беспорядке, на прекрасных бедрах, Опоясок спутанный остался. Ну, уже сам вид ее — предвестие успеха! Эге, да она прошла, меня и не заметив. Заговорю с ней сам. Обернулась! (Подходя.)Что ж это ты со мной не здороваешься? Что ты говоришь? "Не сразу вас узнала. Почтенному привет и уважение". Ну, ладно, коли так — тогда послушай-ка мое благословенье: Чтоб возлюбленный тебе достался Щедрый, ласковый, в любви искусный Пусть он будет молод, независим, Обходителен, красив, богат! Пусть исполнятся твои желания, прелестная. Богиня Лакшми средь наложниц! Да будет Кама благосклонен К тому, с кем нынешнею ночью Делила наслажденье ты! Что говоришь? "Иду из дома Нагадатты, сына великого советника". Голубушка, да ведь его богатство — дело прошлое. Твоей матери это, конечно, не по вкусу. Как же это, милая, то прячешь от стыда лицо, то улыбаешься через силу? Что, правильно я догадался?! Ну, не стыдись, не стыдись же, красавица! Ведь, Алчность матери презрев и закон любви продажной Позабыв [77], хоть он завидный урожай тебе сулит, В дом возлюбленного вступишь ты для таинств нежной страсти И гетер корыстолюбье посрамишь красой души. А, вижу я, что стыд уместен твой. Что пользы в проклятиях? Зайду к себе домой, а потом загляну к твоей матери. Конечно же, ты нарушила правила своего ремесла. Ступай, почтенная. Что ты сказала? "До свидания!" Так вот тебе, счастливица, напутствие: Слов не найду, Восхваляя твои добродетели! Юности этой чарующей — Длиться века! Ушла она. Пойдем теперь и мы. (Собираясь уходить.)А, это, конечно, спешит дочь Вишнудатты — зовут ее Мадхавасеной. Бежит она сторонкой, чтобы не заметили ее, словно юная козуля, испугавшаяся крадущегося за нею по пятам тигра, торопливо, осторожно ставит ножки и направляется сюда. Нынче из-за материнской алчности пришлось, видно, сойтись с немилым ей. Как может быть иначе, когда Ее лица усталость не коснулась. Затейливая красота прически Нетронута, и свежи в ней цветы. С грудей объятьями не стерта пудра. А если бы любовник упивался нектаром, был бы след на нижней губке. Целехонек и опоясок чудный: не пострадал он от усилий страсти! Ну, вот, удрученная соитьем с нежеланным, она прошла, меня не замечая. Да пусть ее! Все ж последую за ней. Любопытно знать, в чем причина невнимания ко мне! Ого, да она сама возвращается. Что ты говоришь? "Почтенного я не заметила". Это не беда, красавица! Чьи ум и сердце озабочены бедою, нередко бывают забывчивы. Что ты молчишь? "Кланяюсь почтенному". Прими мое благословенье: Любой, кто мил тебе, — богатым будь! Пусть нищим будет каждый ненавистный, Чтоб матери не вздумалось корыстной Тебя в постель к немилому толкнуть! вернуться В храме благодатного Нараяны Маданасена устроила полное различных раса представление… — В древней и раннесредневековой Индии местом для театрального представления могло быть избрано как специально построенное театральное здание, так и храм, причем иногда в состав храмового комплекса входили специально выстроенные для подобных целей эстрады. Раса— согласно индийской поэтике, совокупность всех художественно-содержательных элементов театрального представления, литературного произведения и вообще произведения искусства, порождающая эстетическое наслаждение. вернуться …гудят пением вед… — То есть в каждом доме читаются веды, чтение которых само по себе составляло религиозную заслугу. Размеры, в которых написаны гимны вед, имеют определенный мелодический строй …трепетом тетивы… — Имеются в виду упражнения в стрельбе из лука. …подобные ликам Десятиглавого Раваны, искусного во всех таких делах. — Десятиглавый ракшас Равана, противник Рамы, героя индийской эпопеи "Рамаяны", был по варне (сословию) брахманом, знатоком вед, искусным стрелком из лука и замечательным певцом. Тилак— первоначально знак, означающий принадлежность к той или иной касте; позднее тилак в виде пятнышка сандаловой пасты красного или оранжевого цвета, стали делать себе на лбу замужние женщины. Небесная столица Индры— "рай", населенный небесными девами, апсарами и сладкоголосыми гандхарвами, там растут волшебные деревья маидара и кальпаврикша. Севший под дерево маидара забывает о всех тревогах и испытывает блаженство, не нарушаемое ни волнениями духа, ни плотскими страстями; кальпаврикша исполняет любые желания. вернуться Алчность матери презрев и //Закон любви продажной //Позабыв… — Гетеры подчинялись определенным правилам, как и во всяком ремесленном цехе. Эти правила отразились в известном трактате Ватсьяяны об искусстве любви "Камасутре". Согласно этим правилам, главное дело гетеры — извлекать у любовников богатства и не давать любви, как личному чувству, примешиваться к этому главному делу. Для того чтобы это не случилось, она должна быть под контролем своей матери, а если матери у нее нет, то какой-нибудь женщины, сводни, занимающейся ее материальными делами, устройством встреч с любовниками и т. п. На протяжении всей бханы Вараручи неоднократно апеллирует устами виты к этим правилам, явно отдавая свои симпатии действительной, а не продажной любви. Странница… — Санскр. "паривраджика" означает: "странница, подвижница, женщина, отрекшаяся от земных страстей". Здесь — насмешливо. Нам нужен не Вайшикачала, а Вайшешикачала. — Странница с витой ведет диалог, полный намеков на некоторые системы и категории классической индийской философии. Так, на ее реплику, что она нуждается не в Вайшикачале, а в Вайшешикачале, то есть "твердыне учения вайшешиков", отвечая ей, вита оперирует сравнениями, связанными с концепцией и категориями философской школы вайшешиков, особенно в строфе: "О, бесподобная, чье тело сущность…" Шесть категорий, о которых идет речь в этой строфе: субстанция, качество, всеобщность, действие, особенное, присущее; обыгрываются также такие важные в индийской традиции слова, как йога, понимаемая здесь не в смысле философской школы, а в прямом смысле — соединение; мокша, конечное избавление от страданий, понимается как избавление от неугодных любовников. Демонстрируя свое знакомство с санкхьей, странница называет три эпитета мирового духа, два из которых имеют и одиозное значение: алепака — "безупречный", ниргуна — "лишенный качеств", но и "ни к чему не годный", кшетраджна — "разумный", но и "распутник". |
