Рассказчик Глаза его как будто говорят: "Все это правда. Я не лгу". И на мгновенье О-Кити Поверила ему. Но нет! Он изолгался. Он известный плут. Все это — только новая уловка. А на уловки — он мастак! О-Кити.Хм, ты плетешь свои выдумки так убедительно, так правдоподобно, как будто сам веришь в них. Ну-ну, продолжай лгать! Так я тебе и поверила! Сказала: "Не дам тебе денег!" — и все тут.
Ёхэй.А, ты не дашь? После того как я поручился моей честью? После всех моих клятв? Ну, хорошо же! Больше я просить у тебя не буду. Рассказчик Он говорит как будто бы небрежно. Но страшный замысел Созрел в его душе. Ёхэй.Что ж, если так, небольшая просьба: отпусти мне вон из той бочки два сё масла — в кредит. О-Кити.О, это для нас обоих пахнет прибылью. Без кредита наша торговля живо зашла бы в тупик. Ладно, отпущу тебе масла. Рассказчик Она проходит в лавку. Ей невдомек, Что вот сейчас Светильник бытия ее погаснет! Берет проворно мерку И начинает масло наливать, А за ее спиной Стоит Ёхэй С ножом в руке… О-Кити.Доброго тебе праздника, Ёхэй-доно. Проведи его весело! Знаешь, что я думаю: посоветуйся-ка ты с моим муженьком. Он тебе поможет, если у него найдутся лишние деньги. Но ты сам понимаешь. Муж и жена хоть полвека, хоть шесть десятков лет проживут вместе, а жена все равно не смеет поступать, как ей вздумается. Пожалуйста, не сердись на меня. Рассказчик И в этот миг О-Кити Заметила, как — отраженье в масле — Сверкнуло лезвие ножа. О-Кити испугалась. О-Кити Ёхэй Блеснуло? Где? Вот пустяки!.. Тебе почудилось! Рассказчик Он за спиной Проворно спрятал нож. О-Кити Вот-вот, Что ты глаза уставил на меня? Какое страшное лицо… Что в правой держишь ты руке? Ёхэй Рассказчик Он нож переложил Из правой в левую… И правую показывает руку. Ёхэй Ну вот — гляди. Нет ничего в руке! Смотри — рука пустая! Да смотри же! Рассказчик Ее он хочет как-то успокоить, Но, перепуганная насмерть, О-Кити бедная Дрожит всем телом. О-Кити Ты страшен мне! Не смей! Не подходи! Рассказчик Она попятилась к входным дверям, Засов и створку хочет отодвинуть — Чтоб убежать. Ёхэй Ну вот еще… вся трясешься. Чего ты так переполошилась? Рассказчик Он неотступно следует за ней, Куда б она в испуге ни метнулась. О-Кити Рассказчик Короткий крик! Ёхэй не ждет второго, Поймал ее и стиснул крепко. Ёхэй Меня ты хочешь погубить? Молчи, мерзавка! Рассказчик Он в горло ей вонзает нож. Удар неточен. Она руками ловит воздух, Бьет по земле ногами — Мучительная судорога боли. О-Кити Не буду! Больше я кричать не буду! О, если я умру, Что будет с детками? Все трое По улице скитаться будут. Нельзя мне умереть. Мне жаль детей. Оставь мне жизнь. Вот — ключ. Возьми все деньги, Но только пощади меня. Ёхэй Попятно! Ты не хочешь умирать, Жалеешь девочек своих. А мне, ты думаешь, Родителей не жаль? Они ведь своего Ёхэя любят! Я должен заплатить свой долг И честь свою восстановить. Смирись, ты умереть должна! Не смею громко Молиться за тебя — Услышат люди. Но шепотом скажу: "Помилуй, Будда!" Наму-Амида Буцу! Наму-Амида Буцу! Рассказчик Он притянул несчастную о-Кити К себе вплотную. И — внезапно — Косым ударом всаживает нож В живот ей… глубоко Ужасную наносит рану. Нож вырывает, Снова колет, Еще… еще… Вдруг налетел — из царства мертвых Порывом ветер ледяной, И хлопает полотнищами флагов, И задувает в лампе огонек. Все погружается во мрак — И лавка и душа Ёхэя. Его ступни скользят В крови и лужах масла. Он весь забрызган кровью… Он, словно красный демон в преисподней. На лбу его побагровевшем Два острых рога — ярости и зла. Рогами дьявольскими потрясая, Он жертву добивает. А вдруг она еще жива? Очнется? Выдаст? И он опять Удар наносит за ударом… Люди в праздник Гирляндой ирис вешают на кровле, Чтоб уберечь себя От тысячи недугов. Но разве можно уберечься От воздаянья за грехи, Свершенные в былых рожденьях? Вот карма: острие ножа Ёхэя. Увы, душа о-Кити, Недолговечная росинка На острие зеленого листа, С порывом ветра отлетает. Уже о-Кити далеко. Она восходит на Гору мечей [362], И перед ней теперь Проходит зрелище мучений Преступных душ В пучине Масляного ада. Дыхание о-Кити прервалось. Ехэй глядит На окровавленное мертвое лицо, Еще недавно Исполненное доброты, веселья… И он теряет мужество. Колени Его дрожат, И сердце бешено колотится в груди. Он с пояса о-Кити Срывает ключ И, крадучись бесшумно, Заглядывает за москитный полог… Три девочки так мирно спят. Ёхэю чудится: На личиках детей Запечатлелась жажда мести И ненависть… к нему… к убийце. Он вздрогнул от озноба ледяного. Он поворачивает ключ в замке… И ключ скрежещет. Ёхэю чудится, что гром Прогрохотал над головой его. От ужаса захолонуло сердце… Он прижимается всем телом к шкафу И потихоньку Набитый серебром вытаскивает пояс. А! Там еще кошель, Такой тяжелый! Сколько денег! Он так их жаждал… Наконец! Он запихал и кошелек и пояс За пазуху. О-о, какая тяжесть! Ёхэй с трудом передвигает ноги, Как будто он ступает По тонкому, подтаявшему льду, По языкам огня… вернуться Гора мечей —согласно буддийским поверьям, находится в аду, с нее сбрасывают грешников. Масляный ад, где грешников жарят на сковороде, — собственная выдумка драматурга. Считалось, что убийцы в аду погружены в Озеро крови. |
