Когда Чинн смогла взглянуть перед собой, она увидела желтые легинсы и когти, покрытые белым и черным лаком. Это был все тот же теладинец, который, судя по всему, последовал за ней в парк. Он смотрел на нее, приоткрыв рот и со странным выражением желтых глаз, означавшим либо пришедшее к нему понимание происходящего с нею, либо сочувствие. Чинн не желала ни того ни другого. Она попыталась было приподняться, но тщетно.

— Уходи, — прохрипела она, — убирайся, тварь!

В чем она сейчас нуждалась менее всего, так это в зрителях. Здесь, вдали от дома, на лужайке городского парка, в городе, населенном сумасшедшими теладинцами, ей придется рожать. Как животному, как рабыне!

Теладинец присел на корточки и заглянул ей в лицо. Он что-то прошипел, но Чинн ничего не поняла. «Уйди!» —повторила она обессиленно. Жест отрицания не получился с самого начала, так как ей пришлось опереться рукой о землю, чтобы не потерять равновесия. Теладинец встал и исчез. У Чинн даже не было сил посмотреть ему вслед. Она опустилась на землю и легла на спину, не замечая ничего из того, что происходит вокруг нее, и совершенно этим не интересуясь. Тиухрт расширился, из него потекло еще больше густой жидкости, но она едва ощущала это.

Небо было голубым, и хотя не таким темным и загадочным, как на Ниф-Нахе, но все равно прекрасным. На нем блестели цветные фонарики различных цветов — или это были пестрые корабли-капельки теладинцев?

Чинн закрыла глаза. Вокруг царила тишина.

Сохранить в тайне взрыв Черного Солнца в Планетарном Сообществе оказалось невозможным. Новость со скоростью звука распространилась по Аргонской Федерации, потом со скоростью коммуникационного шмеля, которому придали полное ускорение, — по окраинным секторам и наконец выплеснулась на планеты сплитов, теладинцев и боронцев. Предположение о том, что ксенонцы могут быть ответственными за взрыв сверхновой звезды, преподносилось всеми средствами массовой информации и всеми сетями связи как факт, не требующий доказательств, причем еще до того, как учеными были предъявлены убедительные доказательства этого события. Декрет Понтифика Максимуса Паранидиа, в котором — именно в связи с новой — шла речь о первом предвестнике победы над машинами, не слишком способствовал тому, чтобы успокоить народ. В то время как сплиты, параниды и даже боронцы сохраняли невозмутимое спокойствие, в аргонских и теладинских секторах начались массовые перемещения. Некоторые миры с особенно высокой плотностью населения объявляли чрезвычайное положение, запрещали использование космических транспортных средств без официального разрешения, но не все считали нужным придерживаться этих мер. Была подключена армия. В центре Сообщества царил с трудом сдерживаемый хаос, грозивший перекинуться и на окраинные районы.

Вот уже две тазуры Сиобан находилась на Аргон Прайм, чтобы наблюдать за техническим обслуживанием «АП Предвидение». Ее удивило спокойствие, сохранявшееся на главной планете Аргонской Федерации. Возможно, хладнокровие населения планеты было связано с количеством военных, сконцентрированных здесь, как ни на одной другой планете аргонского мира.

Изначально планировалось, что повреждения, причиненные экспериментальному кораблю, будут устраняться в сухом доке гонерского Храма. Но оказалось, что там не хватает мощностей для устранения обширных повреждений внешней обшивки корабля. Зато именно для таких случаев отлично подходила военная наземная верфь космической гавани в Аргония-Сити. И пока отряд роботов-ремонтников занимался обшивкой, Сиобан и Зак Фолкна проводили тщательный анализ прыжкового двигателя.

На четвертую тазуру после начала работ обоих ученых навестил полковник Бан Данна, который поставил их в известность о том, что в следующую тазуру они должны присутствовать на конференции в правительственном здании в комплексе Перегрино. Сиобан с удивлением узнала, что в работе этой конференции будет принимать участие не только весь сенат, но и известные граждане: Ной Гаффелт, Линда Норт и Нину Гардна от имени гонеров, Хенна Стин-Хилмарсон, Нан Гуннар, Бренд Зоберт и Бан Данна — от министерства безопасности и тайной полиции, а также Лар Пторенея вместо Лар Асанейи от имени Королевства Борон.

Когда на следующее утро из гонерского Храма прибыла Нину Гардна, ее сопровождал сводный брат, который, естественно, не имел права участвовать в конференции. Так же как командир Дитта Борман и майор Ян Селдон, мальчик остался на верфи, где задавал бесконечные вопросы техникам и компьютерщикам. От Сиобан, конечно, не укрылось, что Йон, не сводивший с нее глаз, был по уши влюблен. Поэтому она была только рада, что ей не придется терпеть его общество больше, чем это необходимо. Кивнув на прощание Борман и Селдону, она поспешила за Нину, которая уже сидела в аэромобиле, сразу же взлетевшем, как только Сиобан заняла свое место.

Помещение, где должна была проходить конференция, оказалось огромным залом. Когда Сиобан вошла в него, первым ее побуждением было развернуться и бежать куда глаза глядят. Последние сорок язур, которые она провела в уединении, стараясь не обращать внимания на то, что происходит в мире, давали о себе знать, но ей удалось взять себя в руки.

Полковник Данна подошел к Сиобан и указал ей место в первом ряду, там, где сидели все, кому будет официально предоставлено слово.

— Просто расскажите немного о функциях и статусе факультативного прыжкового двигателя, — сказал он, — и, по возможности, как можно более доступным языком, то есть для дилетантов. Вы понимаете, что я имею в виду. Но сперва подождем и послушаем, что скажет Лар Пторенея. Только не бойтесь.

— Все настолько плохо?

— И даже еще хуже.

Внешне Лар Пторенею нельзя было отличить от всех остальных боронцев. Сиобан, правда, знала, что существуют различия в форме глаз, числе щупалец и цвете кожи, но их могли распознать только посвященные. Во всяком случае, через мутно-молочную экологическую мембрану эти различия все равно увидеть было невозможно. Как только боронка начала говорить своим детским голоском, всем присутствующим сразу же стало ясно, что ситуация крайне серьезная: Лар Пторенея говорила хотя и очень цветистыми, но невероятно краткими предложениями, а это было совершенно несвойственно боронцам.

— Дорогие эстетические и волосатые союзники, — начала боронка, — мне предстоит интересная и волнующая задача проинформировать вас и рассказать вам о некоторых конкретных, красочно гармоничных обстоятельствах и событиях. — Она вела себя перед представителями правительства и специалистами совсем как строгий профессор перед слушателями. За ее спиной возвышалось несколько голосфер, которые постоянно показывали относительно знакомые изображения сверхновой, корабля с ЦП и шаттла «Икс» Бреннана. — Королевству Борон удалось выяснить и узнать, что ксенонцы действительно несут ответственность за трагический конец Черного Солнца. — По рядам аргонцев прошел легкий недовольный ропот, поскольку в том, что говорила Лар, сомневаться не приходилось. — Мы вкушаем, знаем и подтверждаем, — продолжала боронка, — что у машин имеется факультативный прыжковый двигатель, с которым они могут переправить сингулярность критической массы прямо в вечное сердце любой планеты. Теперь, в любое время, сейчас и всегда.

Сиобан, словно окаменев, уставилась на боронку, в то время как вокруг нее началась полная неразбериха. Большинство слушателей вскочили со своих мест, каждый пытался перекричать другого, а некоторые торопливо покидали зал. Сиобан почувствовала, что у нее задрожали руки. Она знала это. Видела, что это приближается. Всегда знала!