Фабрицио выбросило из корзины, и он тоже кубарем полетел вниз, отскакивая как мячик от ветвей деревьев, лиан и стеблей плюща, пока наконец не впечатался в изогнутые корни дуба, прилепившегося к каменной стене.

Мгновение спустя Ларита шлепнулась на него и соскользнула в бездну.

Писатель протянул руку и успел схватить ее за полу куртки. Однако ее вес потянул его вниз, и от жгучей боли, пронзившей трехглавую мышцу, у него перехватило дыхание.

Ларита барахталась в воздухе и, в ужасе смотря вниз, кричала:

– Спасите! Спасите!

– Не двигайся! Не двигайся! – умолял Чиба. – А то я тебя не удержу.

– Помоги! Прошу тебя, помоги. Не отпускай меня.

Чиба закрыл глаза, стараясь перевести дух. Мышцы дрожали от напряжения.

– Я больше не могу. Схватись за что-нибудь.

Ларита протянула руку к пучку плюща, что вился среди камней.

– Не выходит! Я не достаю, черт возьми!

– Ты должна дотянуться, я больше не могу… – Лицо Чибы побагровело, кровь стучала в висках. Нельзя было смотреть вниз, там было по меньшей мере тридцать метров свободного падения.

“Я не человек. Я швартовный конец. Я ничего не чувствую. Мне не больно”, – стал он повторять про себя. Но мышцы на руках дрожали. С ужасом Фабрицио почувствовал, что вцепившиеся в ткань куртки пальцы разжимаются. От безысходности он прикусил зубами корень и закричал:

– Я удержу тебя. Удержу!

Но не удержал.

Словно парализованный, он застыл, уткнувшись лбом в лиану. Слишком потрясенный, чтобы думать, плакать, смотреть вниз.

Вдруг раздался слабый голосок:

– Фабрицио… Я здесь, внизу.

Писатель вытянул шею и в лунном свете увидел Лариту, она была метрах в двух под ним, уцепившаяся в плющ, ковром покрывший отвесную стену.

Некоторое время они молчали, приходя в себя. Когда Фабрицио нашел в себе силы говорить, он спросил:

– Как ты там?.. В порядке?

Ларита обвилась вокруг растения.

– Да. У меня получилось. Получилось.

– Не смотри вниз, Ларита. – Устроившись поудобнее на корнях, Фабрицио стал массировать онемевшую правую руку.

По лбу ударил мелкий камешек. Потом еще. Потом камни посыпали градом вперемежку с сухими сучьями и землей. Чиба посмотрел вверх. Диск луны выкатился на середину неба. Он склонил набок голову, и на фоне спутника нарисовался, как в китайском театре теней, черный силуэт застрявшего в ветвях дуба слона.

Слон был прямо над ним.

В тот самый момент, когда Фабрицио подносил ладонь к глазам, чтобы в них не попадала земля, он услышал хруст ломающихся веток. Дерево закачалось.

– О Мадонна! – пробормотал он.

– Что там происходит? – спросила Ларита.

– Слон! Он сейчас упа…

Ствол не выдержал и с оглушительным треском переломился. Слон издал последний отчаянный крик и полетел вниз вместе с дубом и посыпавшимися камнями.

Чиба инстинктивно вжал голову в плечи. Зажмурился. Язык прилип к гортани.

Теперь он летел в темноте. Тьма окутывала его, как милосердная мать, не позволяя видеть под собой стремительно приближающуюся землю. Сколько раз он задавался вопросом, успевают ли что-то осознать перед тем, как разбиться о землю, самоубийцы, бросающиеся с крыш или с мостов. Или же мозг, щадя хозяина, перед лицом столь чудовищной смерти вырубается и притупляет чувства.

Теперь он знал ответ. Мозг продолжал безотказно работать и кричал: “Сейчас ты умрешь!”

Луна, круглым шаром повисшая посредине неба, серебрила своим светом траву, но Эдо Самбреддеро по прозвищу Зомби шел по саванне, понурив голову и не удостаивая светило взглядом. В руках он сжимал ножницы для птицы.

Легкий ветерок, достаточно прохладный, чтобы вызвать дрожь, проникал под куртку. Сатанист потер себе руки, чтобы стряхнуть с себя этот холодок, который пробрался в него и не желал уходить.

Впереди пронеслось стадо газелей, за ними проскакали несколько кенгуру. Даже это зрелище не привлекло его внимания.

Как говорил Гамлет? “Это прекрасное строение, Земля, кажется мне бесплодным мысом; этот превосходнейший балдахин, воздух, – взгляните, эта великолепная, висящая над нами твердь, этот величественный свод, выложенный золотым огнем, – кажется мне лишь скоплением гнусных и зловредных паров”.

Да, Земля – действительно гнусное место.

“Только в таком гнусном месте Сильвиетта может выйти замуж за такого, как Мердер”.

Услышав, как влюбленные голубки говорят о свадьбе, вначале он подумал, что они шутят. “Это не может быть правдой”, – продолжал он повторять про себя, слушая, как они говорят о церкви, фуршете и прочих паскудствах. Но, увидав, как Сильвиетта плачет от волнения, он понял, что все это правда, и тогда что-то в нем пересохло.

Когда он был ребенком, дедушка брал его с собой в огород, маленький участок под эстакадой Ориоло, и давал ему склянку с ядом для сорняков. “Одной капли достаточно”, – напоминал дед, и Эдо выпускал из пипетки на верхушку растения черную, как нефть, каплю – и то за каких-то полчаса теряло краски и соки и превращалось в сухую палку.

“То же самое случилось со мной”. Сильвиетта навсегда обескровила его сердце.

Сколько раз она жаловалась ему на Мердера, что он грубый и невнимательный, что он каждый месяц забывает о дне их знакомства?

“Не могу я с ним говорить, как с тобой. Ты не такой. Ты меня понимаешь…”

Сколько ночей они провели на проводе, смотря “Друзей” по телевизору и вместе ужасаясь этим бесталанным уродцам, которые только и делали, что ссорились, или болтая о музыке – о Motörhead и об эпохальном значении альбома Denim and Leather британских Saxon? Сколько раз субботними вечерами они проходили весь Корсо туда и обратно, теряя счет времени, не замечая распродаж, прохожих, пропуская последний автобус до дома?

Положим, они не были парочкой. Она встречалась с Мердером. Но что она находила такого в этом толстяке с перхотью в волосах?

Ну хорошо, Зомби страдает врожденным спазмом пищевода, но он прочел в интернете, что существует радикальный метод борьбы с ним с помощью стволовых клеток. В Италии он запрещен, но, как только умрет мать, он получит в наследство золотые монеты папы Лучани [36]и сможет поехать лечиться в Америку.

Как-то Мердер ездил навестить тетю в Фол лоник у, и Зомби с Сильвиет той вдвоем отправились в пиццерию “Джерри-2”. Это был неповторимый вечер, между ними возникла особая задушевность. Она рассказала ему о своих детских страхах, о мечте стать королевой “дет-метала”.

Потом он проводил ее до дома и на прощание, как обычно, скромно поцеловал в щеку, но она губами коснулась краешка его рта. Одно лишь мгновение, и все же на том месте, куда поцеловала его Сильвиетта, остался горящий след, как бывает, когда обожжешься раскаленной вилкой.

Сколько месяцев потом у него не выходил из головы этот поцелуй. Если бы он, как идиот, не отстранился, возможно, они поцеловались бы в губы.

Он прикоснулся пальцем к обожженному месту. Дрожь прошла по телу, и Зомби стиснул зубы, чтобы не заплакать. Он снова вспомнил о жертвоприношении в Сутрийском лесу. Остальные просто поимели Сильвиетту, залив спермой ее живот, как стая распаленных псов. Он – нет, для него было все иначе, он действовал с любовью, и когда наконец кончил, то склонился на маленькие белые груди со слезами на глазах, сгорая от желания взять ее и увезти с собой.

И когда они похоронили ее, он тайком разгреб землю, чтобы Сильвиетта могла выбраться из могилы. Когда три дня спустя он увидел ее на лавочке перед кинотеатром, то понял, что эта потрясная девчонка и есть женщина его жизни.

И теперь он узнает, что эти двое решили пожениться.

“Пирожок…”

Что тут сказать кроме того, что жить больше не имело смысла.

Удача не оставила Фабрицио Чибу и на этот раз. Он приземлился на мягкое брюхо с лона, лежавшего на боку в ручейке, что протекал среди камней и папоротника. Ларита, опутанная по рукам и ногам плющом, упала рядом с ним секундой позже. Какое-то время они так и лежали, не шевелясь, ободранные, побитые, лишившиеся дара речи, не смея поверить в то, что еще живы.