Теперь не надо было пробираться друг за другом. Президент и Мартен шли плечом к плечу по ржавой колее; Мартен нес кирку и кувалду, президент — факел. Обоим хотелось есть, обоих шатало от усталости, но никто не позволял себе признаться в этом. Они лишь следили за факелом, молясь о том, чтобы огонь взлетел вверх, указывая на ток воздуха.

— Доказательств у меня нет, — неожиданно сказал президент. — Никаких.

— Доказательств? Чего?

— А чего бы то ни было. — Генри Харрис перехватил взгляд Мартена, смотря серьезно. — Сначала я думал передать информацию, полученную у Фокса, генеральным секретарям Организации Объединенных Наций и НАТО, главным редакторам «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс» — рассказать им правду. Что же я делаю вместо того? Надеюсь выйти из этой богом забытой шахты — чтобы обратиться к съезду в Арагоне. Рассказать захватывающую историю о всемирном заговоре, о всех деталях которого знал покойный ныне доктор Фокс. Между тем планы геноцида умерли вместе с ним, а лаборатория и вещественные доказательства уничтожены. Ушли следом, как доктор и планировал. Мы расскажем, что видели, но это будут только слова. Мои «друзья» скажут, я не в себе. Нервный срыв, ничего удивительного. Один побег из номера в Мадриде чего стоит. С последующей эскападой. Других доказательств им и не потребуется. Вы меня поддержите, но толку не будет. Президент я или нет, останется мое слово — против трезвого недоумения моих соратников. Если я скажу, что они планируют убийство высших руководителей союзных стран в Варшаве, «друзья» улыбнутся сочувственно лишнему доказательству моего душевного нездоровья. Акцию просто отложат. Если я обвиню их в планировании геноцида против мусульманских государств, меня сочтут опасным сумасшедшим.

В тусклом свете факела в глазах президента блеснуло отчаяние.

— Нет у меня доказательств, мистер Мартен. Никаких!

— Доказательств нет, но можно ли забыть людей — там? Руки, ноги, лица — в аквариумах этих…

— Забыть?.. Хорошо бы, да не получится. Лучше бы мне глаза свинцом залили. Только без доказательств не было их никогда.

— Были.

Президент шел дальше, сгорбившись, и молчал, глядя сквозь огонь факела. Можно было подумать, он сдался. Понимая, что только личная храбрость и железная решимость до сих пор толкали Генри Харриса вперед, Мартен впервые осознал другое. Президент не из тех, кому хорошо в одиночестве, в собственной компании. Ему нужны люди вокруг, ему надо брать и давать, соглашаться и спорить. Хотя бы для того, чтобы привести в порядок свои мысли, взглянуть на вещи с другой стороны или найти вдохновение — новое или утраченное.

— Мистер президент, — сказал Мартен уверенно, — вы должны обратиться к съезду в Арагоне. Расскажите о варшавских убийствах. Расскажите про то, что уже случилось. Назовите имена: кто, где и когда предложил идею и кто потом предъявил ультиматум. Ваши слова сбудутся: «друзья» не найдут другого выхода, кроме как действительно отложить политические убийства. Иначе вы окажетесь правы. Тем временем мир насторожится: вы ведь все еще президент Соединенных Штатов. Средства массовой информации будут ловить каждое слово, международная общественность будет ждать. Что помешает вам инициировать самое глубокое расследование деятельности Фокса — и ваших «друзей» заодно? При таком раскладе риск и неопределенность останутся, но ведь сейчас не легче. Сам факт публичного расследования, к чему бы оно ни привело, заморозит их планы, а может, и разрушит окончательно. Доказательств Действительно не хватает, но не только в них дело. Лишить воли к действию можно, не нанося реального удара. Да если вы просто спасете жизни президента Франции и канцлера Германии, разве этого мало?

Не останавливаясь, президент глянул на Мартена. Даже и в тусклом свете факела видно было, как он устал и ослабел. Тяжкая ноша берет свое. Сейчас бы просто посидеть в ресторанчике, съесть хороший бифштекс, выпить пива и поговорить о бейсболе…

— Может, присядем? — предложил Мартен негромко. — На несколько минут хотя бы.

Президент задержался с ответом, но совсем ненадолго. Взгляд его приобрел остроту, спина выпрямилась, плечи расправились.

— Нет, мистер Мартен. Останавливаться мы не будем.

19.40

Пока вертолет делал последний круг, Билл Стрейт смотрел на темный ландшафт внизу. Через несколько секунд колеса тяжелого «Чинука» коснулись земли, заклубилась пыль и вырванная с корнем сухая трава. Пилот сразу выключил двигатели. Бросив взгляд на Джейка Лоу и советника по национальной безопасности Джеймса Маршалла, Стрейт расстегнул ремни, дождался, когда член экипажа откроет дверь, и спрыгнул на землю первым. За ним последовали Лоу, Маршалл и семнадцать агентов секретной службы. Для Лоу и Маршалла кто-то успел подобрать ботинки, брюки цвета хаки и лыжные куртки. Агенты, как и сам Билл Стрейт, были при оружии и с приборами ночного видения, в джинсах, ветровках и солдатских ботинках.

— Туда.

Билл Стрейт, пригибаясь в вихре пыли, поднятой не успевшими остановиться лопастями, торопливо зашагал к вертолету испанской федеральной полиции, приземлившемуся на каменистой площадке в пятидесяти ярдах.

Отряд капитана Белинды Диас из двадцати человек находился в полной боевой готовности.

В отсутствие Хэпа Дэниелса старшим особым агентом и руководителем операции автоматически сделался Билл Стрейт. До сведения секретной службы Соединенных Штатов, ЦРУ и федеральной полиции было доведено, что президент, вероятно, находится где-то в горных выработках, заблокированный тем, что официально называлось «подвижкой горных пород». Президента сопровождает человек по имени Николас Мартен, но следует предусмотреть и наличие других лиц. Следует также предполагать, что президент является жертвой злого умысла и находится в серьезной опасности. Цель операции, таким образом, — спасение жизни президента, вплоть до момента, когда он будет вне опасности.

Вдоль окружности длиной в десять миль приземлились девять вертолетов: «Чинук» и восемь машин испанской федеральной полиции.

Пять испанских машин доставили отряды горного полицейского спецназа, по двадцать человек каждый, а три оставшиеся — команды ЦРУ по восемнадцать человек. На каждом вертолете имелась акустическая станция с расчетом из двух человек — самое современное оборудование, способное услышать мышь в норке. Кроме того, из Мадрида направлялись к месту поиска еще три команды ЦРУ по восемнадцать человек, а из Парижа в аэропорт Коста-Брава в Хероне — еще сто агентов секретной службы. Оттуда их доставят на место вертолеты федеральной полиции. Расчетное время прибытия личного состава ЦРУ из Мадрида — 20.20, секретной службы из Парижа — 21.30.

19.44

Мельком глянув на Лoy и Маршалла, капитан Диас обратилась к Биллу Стрейту по-английски, водя пальцем по карте:

— Мы здесь.

Рация у нее на поясе, настроенная на частоту федеральной полиции, бормотала по-испански, ловя переговоры других отрядов. В свои тридцать пять капитан Диас выглядела энергичной и привлекательной. Экипировка у нее была как у остальных федералов: камуфляжный комбинезон и много оружия.

— Нас интересует горная область площадью примерно сто квадратных миль.

Отложив топографическую карту, Диас развернула копию плана шахты, сохранившуюся в архивах компании с тысяча девятьсот двадцать второго года.

— Вот штреки, остававшиеся в рабочем состоянии на момент закрытия шахты. Здесь, здесь, здесь и здесь — основные. Видите? Самый длинный штрек, пробитый в направлении монастыря, — вот, провела она пальцем по красной линии. — Те, кому с той стороны надо выбраться наружу, скорее всего, так и пойдут. Насколько мы можем судить, конечно. Шахта заброшена больше восьмидесяти лет назад: мало ли что там успело обвалиться? Лучше бы воспользоваться картой, но слишком полагаться на нее не стоит.

— Ладно, если они пошли именно так, будь их двое или два десятка… — Стрейт показал на главный туннель. — Начиная с момента оползня в пятнадцать тридцать семь как далеко, по-вашему, они успели бы пройти?