— Мне нужна ваша помощь, — сказал он.

Задернув шторы, Николас Мартен включил настольную лампу. Президент спокойно уселся на стул, лицом к нему. Мурашки снова побежали по спине Мартена: самый узнаваемый человек в мире походил на себя на удивление мало. Шевелюра сменилась обширной лысиной, а на носу появились очки; президент сделался старше и вроде бы даже похудел.

— Парик, мистер Мартен. Их теперь делают очень хорошо. Я много лет ношу такой, и знает об этом только мой личный парикмахер. Очки с простыми стеклами, купил в Мадриде. Дешевая бутафория, но образ кардинально меняется.

— Ничего не понимаю, сэр. Решительно ничего. Как вы смогли меня найти, даже если хотели. Вы должны быть…

— На конспиративной квартире — по случаю угрозы террористического акта. Я в курсе. И действительно, в данный момент никто не знает, где я нахожусь.

Потянувшись к журнальному столику, президент взял в руки газету и показал ее Мартену, сложенную правильной страницей вверх. Тот самый номер «Ла Вангардиа», найденный в туалете на вокзале.

Одного взгляда Мартену оказалось более чем достаточно. На фотографии неизвестный самаритянин склонялся над телом лежащего человека. Этот снимок совсем недавно показывал ему водитель такси.

— Вот ваша фотография, мистер Мартен. Я увидел ее в газете случайно, потом заплатил одной девушке, чтобы она помогла найти вас. Мне очень, очень нужно было безопасное место, чтобы не оставаться на улице. До поры до времени это наш номер. Судьба, наверное. Кисмет, как говорят на Востоке.

— Простите, но увидеть — одно, а найти — другое…

— Девушка сумела найти, где вы остановились. Не так далеко от вокзала, нетрудно было дойти пешком. А в номер меня пустил великодушный портье. Я сказался вашим дядей; будто мы собирались встретиться немного раньше, но мой самолет опоздал. Сначала портье сомневался, но нескольких евро хватило, чтобы убедить его окончательно.

— Я не об этом, сэр. Вы ведь президент Соединенных Штатов Америки. Президент не может ходить по улицам так просто. Но если даже так, почему я? Вы могли бы обратиться к кому угодно.

— В том-то и дело, мистер Мартен. Кто угодно сейчас решительно не годится. — Во взгляде президента читалась усталость. — Я помню вас по университетской клинике. Каролина Парсонс умирала фактически у вас на руках. Вы попросили оставить вас наедине на несколько минут. Помните?

— Разумеется.

— Позднее я выяснил, что она разрешила вам доступ к своим личным бумагам и личным бумагам мужа, конгрессмена Парсонса. Вы получили нотариально заверенное письмо…

— Именно так.

— Думаю, она не верила в случайную смерть мужа и сына. Каролина надеялась, что вам удастся выяснить истинную причину их гибели.

— Откуда вы знаете?.. — спросил Мартен, потрясенный.

— Долгая история… Но именно поэтому я здесь. Именно поэтому мне нужна ваша помощь. Каролина и Майк — мои ближайшие друзья. Были… Вы пользовались исключительным доверием Каролины, и она явно для вас много, очень много значила. Или вы не выставили бы за дверь президента Соединенных Штатов, — улыбнулся Харрис уголками губ.

Мартен видел, как президент колеблется; несколькими мгновениями позднее Генри Харрис решился:

— Мистер Мартен, Майка и Чарли действительно убили. Подозреваю, Каролина тоже умерла не своей смертью.

— Вы знаете это наверняка?

— Да. То есть этого не отрицают… лица, замешанные во всем этом.

— Какие лица?

— Мистер Мартен, я не могу вам не доверять. И потому, что мне некуда больше идти, и ради Каролины. Если она вам доверяла, значит, могу доверять и я.

Президент снова запнулся, но ненадолго.

— Никакой угрозы террористического акта не было. Я покинул отель в Мадриде самостоятельно, преодолевая немалые трудности. Проще сказать, сбежал.

— Сбежали? — не понял Мартен. — Но от кого?

— Соединенные Штаты находятся в состоянии войны, мистер Мартен. Меня и мою страну в глубочайшей тайне атакует группа высокопоставленных политиков. Мои собственные советники и министры. Люди, которым я верил годами. Как спаянная общей целью группа, они опаснее и могущественнее любой другой политической силы. Америка никогда не была ближе к государственному перевороту. Сейчас моя жизнь в опасности, и если бы только моя. Опасность угрожает Америке и многим другим странам. Самое скверное, мне надо что-то предпринять в течение трех дней. Потом может оказаться поздно. И я не могу безусловно доверять никому в правительстве или Конгрессе, а все мои друзья и родственники наверняка находятся под наблюдением. Именно поэтому, увидев фотографию в газете, я рискнул вас найти. Мне необходимо на кого-то положиться; к счастью или несчастью, я вынужден полагаться на вас.

Мартен с трудом верил своим ушам. Это только в книжках президент Соединенных Штатов посреди ночи заходит к вам в номер и рассказывает такие вещи. Вот именно: садится и рассказывает, что Америку собираются захватить изнутри и что вы — единственный человек в мире, вместе с которым он может предотвратить катастрофу. Для политического детектива ничего особенного, но как насчет реальности? Однако президент сидит здесь, с покрасневшими глазами, смертельно усталый, рассказывает все по порядку и просит помочь.

— Что я могу для вас сделать? — спросил Мартен непослушным голосом. Почти шепотом.

— Прямо сейчас? Пока не знаю. Разве что… — Генри Харрис устало вздохнул, как человек, утративший последние силы. — Покараульте меня час-другой. Это был длинный, тяжелый день; мне надо подумать, но сначала хоть немного поспать.

— Понимаю.

Рассеянно потрогав небритый подбородок, президент спросил:

— Все еще пятница, седьмое, я ничего не путаю?

— Пятница, сэр.

— Хорошо.

Генри Харрис прикрыл глаза. Мартену показалось, он сейчас заснет.

— Спасибо, — сказал президент искренне. — Большое спасибо.

Мадрид. 1.45

— Не знаю, сэр, может, это ничего не значит, — раздался в наушниках Хэпа Дэниелса голос Сандры Родригес, офицера секретной службы. — Аналитическая программа АНБ обнаружила в Барселоне некоторую аномалию. Сегодня вечером, данные только что поступили.

— Какую аномалию? — рявкнул Дэниелс.

Скоро сутки он жил надеждой, черным кофе и адреналином — с тех пор, как пропал президент. По приказу вице-президента и под наблюдением постоянного представителя ЦРУ в Мадриде Джорджа Кельнера в распоряжение секретной службы передали командный центр высокого уровня в Пабленоу. Центр помещался в неприметном здании среди старых заводов и складов; его предполагалось задействовать в случае «угрозы террористического акта», во взаимодействии с посольством Соединенных Штатов.

Президента искали уже почти девятнадцать часов. За многочисленными компьютерными мониторами в полутемной штабной комнате Центра сидели аналитики секретной службы, собирая информацию, касающуюся того, что теперь стало масштабной, совершенно секретной Разведывательной операцией. Кроме Дэниелса, в комнате находились Широкоплечий, похожий на бульдога заместитель Хэпа Билл Стрейт, постоянный представитель ЦРУ Джордж Кельнер, бледный, с невыразительным лицом заместитель директора секретной службы Тед Лэнгвей из Вашингтона и еще полдюжины специалистов секретной службы рангом поменьше.

Немного в стороне, будто муж за дверью палаты родильного дома, где жена никак не может разрешиться от бремени, расхаживал взад-вперед с наушниками на голове и смартфоном в руке доверенный советник президента Джейк Лоу. Советник держал руку на пульсе, постоянно прослушивая любой канал, которым в данный момент пользовался Хэп Дэниелс; при необходимости он мог мгновенно переключиться на защищенную линию посольства, где в шести милях отсюда советник по национальной безопасности доктор Джеймс Маршалл и руководитель президентского штаба Том Каррен организовали, по их словам, «походный штаб». Оттуда защищенная линия достигала подземного этажа Белого дома; там вице-президент Гамильтон Роджерс, государственный секретарь Дэвид Чаплин, министр обороны Теренс Лэнгдон и председатель объединенного комитета начальников штабов, генерал ВВС Честер Китон устроили собственный штаб.