«Нет, я не нахожу свои стихи прекрасными…» Нет, я не нахожу свои стихи Прекрасными. Как далеки они от тех Стихов грядущих лет Горящих звездами в моем воображении. Я не воздвигла памятник себе И даже эмигрантской, нищей славой Увенчала я не была… Я лишь беспомощно бросаю зерна На тернии сегодняшнего дня, Я только сею, Жать придут другие Те злаки, что произрастут из зерен Посеянных моей рукой. И значит все-таки Жила я не напрасно — Здесь на земле — Стараясь в звезды превратить Стихи. 1975 г. «Пустыня. Двугорбый верблюд…» Пустыня. Двугорбый верблюд. И мы на верблюде вдвоем. И сфинкс в песчаной дали И голос твой шопотком: – Пойми, я тебя люблю, Мы счастливы быть могли Тогда, и теперь и потом. Но ты виновата кругом, Но ты виновата во всем!.. – О чем ты толкуешь тут? Я не виновата ни в чем — Во всем виноват верблюд. Отдать верблюда под суд! 1975 г. «Открытка — море и скала…» Открытка — море и скала И на скале три пеликана. И я подумала: Бодлер не прав, Поэт не альбатрос, а пеликан — Ведь отрывает он от сердца своего Куски, сочащиеся, кровью, Звенящие живою болью И превращает их в стихи, Кормя свои стихи собою, Как кормит пеликан своих птенцов Своею плотью. Мне это ясно стало, Так ясно, что себя я вдруг — На мимолетное мгновенье — Увидела зобастым пеликаном, С широковейными крылами Средь моря, на скале. Со мною рядом Увидела я тоже пеликаном Вас, Игорь Чиннов, Вас недавно Приславшего открытку эту мне. И тут же рядом, на скале — Совсем как на открытке — Сидел и третий пеликан Точь-в-точь такой же, как мы с вами Но не поэт, а птица пеликан. 1975 г. «Об Офелии, о фее…» Об Офелии, о фее Лира-Лир, о Лорелее И еще о той комете Хвост раскинувшей по небу. И еще об этом лете, Что уходит на потребу Катастрофы бытия… Я… Но что такое я?.. До чего мудреный ребус! Мне не разгадать его Даже в ночь под Рождество. Но уже готов ответ Глубочайшего прозренья, Соломонова решенья — В этом и сомненья нет: «Я — строка стихотворенья Посвященного судьбой — С уваженьем — мне самой». Вот я что! А я не знала, Даже не предполагала И теперь горжусь собой!.. 1975 г. «Птица самолет. Светлая истома…»
Птица самолет. Светлая истома, Сдвиг во времени-пространстве. Хоть гораздо лучше мне жилось бы дома «Муза дальних странствий» Ты и мне знакома. Беззакатный день. Вечер длинный-длинный И пропеллера голос лебединый. Звук звенит за звуком и за словом слово, Как в стихотвореньях Гумилева Из «Чужого Неба»… 1975 г. СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ «Нет, я не буду знаменита…» Нет, я не буду знаменита. Меня не увенчает слава. Я — как на сан архимандрита На это не имею права. Ни Гумилев, ни злая пресса Не назовут меня талантом. Я — маленькая поэтесса С огромным бантом. 1918 «Вьется вихрем вдохновенье…» Николаю Гумилеву Вьется вихрем вдохновенье По груди моей и по рукам, По лицу, по волосам, По цветущим рифмами строкам. Я исчезла. Я — стихотворенье, Посвященное Вам. 1919 «А ко мне в полуночном сне…» А ко мне в полуночном сне Прилетала рыжая сестра, И со мной пробыла до утра, И в подарок оставила мне Уголек своего костра, Чтобы помнила я о сестре, Чтобы косы стали мои Красны, как медь, Чтобы мне, как и ей, сгореть На костре. «В городе не знаешь даже, что зима…» В городе не знаешь даже, что зима, В городе большие, мрачные дома, И живут в домах расчетливые люди, Вечно беспокоясь: что-то завтра будет? А в лесу морозно, солнечно и тихо, Выйдет на прогулку круглая ежиха, На снегу блестящем колыхнется тень, Из еловой чащи выглянет олень, Вьется грациозно рыжая лисица И поводит носом — чем бы поживиться? Звери ищут корма, на небо глядят На морозно-райский, розовый закат, И в глазах их мысли ясные простые, И совсем небесные, и совсем земные. 1921 |
