«Неволя ты, невольница…» Неволя ты, невольница, Разлука ты, разлучница, Чужая сторона! Так еженощно мучиться У лунного окна. Царапается, колется Бесовская бессонница, Бесовская тоска. Хоть на луну завой, Хоть закричи совой, Взлети до потолка! Но нет, постой, постой, Постой и помолчи — «В муку всё перемелется» (Не мука, а мука, Та, что нужна для хлеба) – Ты видишь там, в ночи, В апофеозе неба, Скрестились, как мечи, Победные лучи. За лунною оконницей, За городской околицей Несутся тучи конницей В июньском небе вскачь, В победоносном шелесте, В победоносной прелести Всех будущих удач. Играй зарю, трубач! 1961 «Волшебная, воздушная весна…» Георгию Иванову Волшебная, воздушная весна. На глади золотисто-голубой Луна, Как лотос на воде. Звезда поет, звезда летит к земле… Не всё ли мне равно, весна или зима? О, Господи, что делать мне с собой, Чтоб не сойти с ума? Совсем не то. Не то, не то И не о том. Тревожно спит усталый дом Кряхтящим, стариковским сном. На вешалке висит пальто. Не помню где, Не помню кто Сравнил висящее на вешалке пальто С повешенным. Но надо быть слегка помешанным Для этакого вот сравненья. Ах, вспомнила. Ведь это я сама В моем стихотворении С названьем «Ночь в вагоне». В нем всё качанье и движенье, В нем о кукушке и вороне, О фантастической погоне За призрачным оленем, В нем волны вдохновения с волнением, С тоской железнодорожной Смешаны. В нем о веронской пересадке И о моей потерянной перчатке – Ее искать придется мне Во тьме кромешной и огне В аду, Как предсказал мне критик и поэт. Но нет, Не ада я, а рая жду: Я твердо верю, что в раю Я родину найду свою, Что там, в раю, я буду дома. Я на земле всегда была изгнанницей, Бездомной босоножкой-странницей, Ходившей – весело – по мукам. 1961 «“Островом может стать каждый!”…»
Островом может стать каждый. Имп. Елизавета Австрийская «Островом стать может каждый!» Это сказала однажды В час огорченья и гнева — Странствований королева — Елизавета Австрийская. «Островом стать может каждый…» Островом? Что это значит? Сердце вздыхает и плачет, Слезы по ветру летят И улетают назад Брызгами волн океанских На океанское дно. Знать никому не надо То, что судьбой суждено. … Нож. И смертельная рана… Стройность прекрасного тела, Нежная прелесть лица… Плана она не имела, Счастья найти не умела В долгих скитаньях своих, Вечно томимая жаждой Дальних, чужих горизонтов, Очень боялась конца. И умерла, не поняв, не заметив, Что умирает. Может ли каждый Островом стать? Вряд ли мне это удастся узнать – Вряд ли я островом стану. 1961 «За прозрачной сквозной занавеской окна…» И опять в романтическом Летнем саду В голубой белизне петербургского мая По пустынным аллеям неслышно пройду Драгоценные плечи твои обнимая. Георгий Иванов За прозрачной сквозной занавеской окна… Голубиной дорогой летит Голубая луна. Бьет двенадцать. Кругом всё безрадостно! Я не сплю. Мне совсем не до сна. Завтра утром… Но как далеко до утра! Разве было вчера или позавчера, Будни, праздники, всякие там вечера, Дни и полдни С той самой поры, Как, не кончив игры, Словно камень с горы, Словно камень, упавший в колодец забвенья. Я не помню, не помню и помнить не надо, И деревья чужого, французского сада Серебристой листвой в забытьи упоенья Легким отзвуком ангельски-райского пенья Широко шелестят под луной… – Ты вернулся. Ты снова со мной, Мы выходим из спящего дома И по набережной над Невой… Белой ночью, волшебной весной В тихий-тихий, таинственный час… Как мне всё здесь до боли знакомо!.. Ты со мною – веселый, живой, Взлет бровей, очерченный четко Над мерцаньем насмешливых глаз. Летний сад. Кружевная решетка… Навсегда, неразлучно вдвоем Мы с тобою, обнявшись, идем По аллее Летнего сада. – Ты вернулся. Я страшно рада! Я не помню ни горя, ни зла, Я счастливой такой, как сейчас, Никогда еще не была. Всё как будто бы в первый раз. Видишь, в небе звезда упала И за нею другая опять. Ничего я не пожелала — Больше нечего нам желать. Ты не веришь? Поверь мне, поверь, Навсегда всё прекрасно теперь!.. Видишь, видишь, луна участливо Распахнула нам вечности дверь, Стелет ковриком Млечный путь. Но с тобой мне и вечности мало!.. Ах, я счастлива, счастлива, счастлива! Я устала, устала, устала! Спать! Скорее, скорее уснуть! Так уснуть, чтоб уже не проснуться… 1960 |
