Я вздохнула, наблюдая, как он закончил ряд выпадов и выпрямился. Он был прав, мне недостает скорости. Если я буду внимательна, я, возможно, сумею выйти живой из короткой стычки, но в долгой битве со сколько-нибудь приличным бойцом я бы проиграла. Хуже всего было то, что, когда противник начинает одерживать верх, меня так и подмывает отшвырнуть меч и пустить в ход кулаки, что само по себе страшно глупо: таким способом можно лишь ускорить свой конец. Раньше я подумывала, что Джеми, должно быть, страшно во мне разочарован, однако его искренние слова, сказанные вчера вечером, глубоко проникли мне в душу, успокоив меня, и теперь недостаток мастерства нисколько меня не огорчал, не то что прежде.

К своему удивлению я услышала, как Джеми подозвал меня. Я медленно приблизилась к нему, осторожно ступая по холодным булыжникам и взирая на него из-под своей шерстяной оболочки.

— Чего тебе? — спросила я умиротворенно.

— Хочу выяснить, способна ли ты еще сражаться, — бросил он с оживлением и, проворно оказавшись позади меня, стянул с моей головы капюшон. — Если ты никогда не будешь зарабатывать на жизнь таким искусством, это еще не значит, что ты вовсе не должна уметь обороняться. Давай разоблачайся и берись за меч.

Холод ли был тому причиной или только что проделанные упражнения, но Джеми выглядел лет на десять моложе своего возраста, а глаза у него так и сияли.

Бурча себе под нос, я скинула плащ, передернулась и подобрала учебный клинок, который Джеми предусмотрительно догадался захватить. Клянусь Владычицей, я и позабыла уже, насколько он тяжел! Я не без труда подняла его острием вверх, и Джеми весело указал мне на стояк.

— Сперва поработай тут минут пять, а я пока пообщаюсь с твоей второй половиной, — сказал он, хлопнув меня по плечу.

Я взмахнула мечом и рыкнула, а он сейчас же ускакал прочь, пританцовывая, и лишь бросил напоследок:

— Не забыла своих наработок?

Ни слова не говоря, я встала перед деревянным столбом и взяла меч наизготовку, всем сердцем благодаря Владычицу за то, что она вразумила Джеми набросать земли на камни вокруг стояка, чтобы никто из нас случайно не поскользнулся.

Ладно. Сделать глубокий вздох, собраться... Вперед!

Хорошо еще, что я только что видела, как Джеми проходил поочередно все движения; впрочем, стоило мне сделать несколько ударов, как рука моя, похоже, сама все вспомнила. Сказать по правде, сноровки своей я не утратила. Во время путешествия к Драконьему острову я несколько раз попадала в обстоятельства, когда приходилось жалеть, что при мне нет доброго клинка... Непривычно все-таки заниматься этим среди бела дня, когда наконец-то достаточно свободного места и можно махать мечом почем зря. Я влилась в знакомую череду телодвижений: раз, два, сильней, сильней — верхний выпад! — использовать вес, два, три, сильней — верхний выпад! — раз, два...

Я наблюдал за Ланен с восхищением. Когда она только начала наносить удары по бревну — «стояк» представлял собой ствол дерева шириною в пядь, — она оставалась напряженной, зная, что за ней наблюдают другие, но уже после нескольких ударов расслабилась, видимо почувствовав знакомые движения, и теперь использовала лишь те мышцы, которые были ей необходимы. Я не мог понять, для чего она все время держала свою правую руку согнутой напротив груди, но надеялся вскоре это выяснить.

Пока Ланен упражнялась, Джеми подошел ко мне. Встав напротив, он сказал:

— Обнажи меч.

Я повиновался, осторожно положив ножны на камни.

— А теперь пощупай лезвие.

— В этом нет нужды, — ответил я тотчас же, ибо проверял клинок еще вчера вечером. — А он и должен быть таким тупым?

Джеми лишь поглядел на меня, но даже несмотря на мой трехмесячный опыт, я не смог понять, что означает выражение его лица.

— Прости меня, хозяин Дже... Джеми, но я не улавливаю того, что ты пытаешься дать мне понять.

— Чтобы ты случайно не лишился руки — вот почему клинок должен быть тупым, — ответил он сухо. — Острый будет попозже. Ты запомнил очередность выпадов, которые выполняет Ланен?

— Я следил за их последовательностью. Под всеми этими движениями подразумевается какое-то особое значение?

Половина его рта искривилась в улыбке.

— Нет. Это просто упражнение. Мы подошли с ним к стояку.

— Будет, девочка, — обратился он к ней, и Ланен распрямилась, опуская меч и разгибая правую руку. Она немного потрясла ею.

— Проклятье, уже затекла, — сказала она удрученно. — Святая Шиа, но ведь я так давно не упражнялась.

— Да ну? И думать больше не смей, — сказал ей Джеми. — Позже пройдешься еще разок и отныне будешь работать над этим ежедневно, пока твои руки не обретут былую силенку. Что ж, а теперь, юный Вариен, выйди вперед и покажи мне то же, что сейчас проделывала Ланен. Для начала медленно.

Я поднял меч и взмахнул им. Он сидел у меня в руках неуклюже и казался чем-то чужеродным. Я попытался повторить движения Ланен, соблюдая их очередность, но на третьем ударе потерял равновесие и едва не упал.

Джеми велел мне остановиться.

— А ты точно левша? — спросил он. — Двигаешься больно уж кособоко, разрази тебя гром.

— Я не знаю. Я делаю то же, что и Ланен. А что такое «левша»?

Джеми со вздохом взял у меня меч из левой руки и вложил в правую.

— Попробуй-ка вот так, — посоветовал он, и я сразу же почувствовал, что так гораздо удобнее. Он стал подле меня у столба, управляя моей рукой. — На себя понизу, от себя вверх, на себя поверху, от себя вниз — вот так, пусть вес твоего меча делает за тебя половину работы, теперь от себя вниз, да, а теперь прямой рубящий — из-за головы, и не забывай включать боковой выпад: представь, что метишь противнику в голову. — Он показал мне все это, двигая моей же рукой, и вскоре я сам начал чувствовать размеренный порядок движений. Потом он заставил меня согнуть левую руку и выставить ее немного вперед, точно так же, как Ланен держала свою правую руку. — Когда-нибудь тебе придется держать так щит, — сказал он. — Ты должен привыкнуть к тому, что он постоянно здесь, при тебе. Не забывай отводить согнутую руку немного в сторону, куда противник будет бить мечом.

— А этот удар из-за головы довольно медленный и неуклюжий, — произнес я, следя за собственными движениями. — Разве враг не видит, что на него опускается меч, и не успеет отскочить?

— Ну да, — ответил Джеми, — ты прав, в качестве смертельного удара этот прием не очень-то годится. И все же можешь мне поверить: когда видишь меч, летящий прямиком на тебя сверху, то невольно отступаешь и туг можешь оплошать. К тому же, если противник при этом поднимает вверх щит, у тебя появляется возможность нанести следующий удар по незащищенному телу, если, конечно, ты проворен, а он нет... Ну, ты тут работай пока, а я скажу, когда довольно. — Взяв меня за левую руку, которую я незаметно для себя опустил, он вновь заставил меня согнуть ее в локте. — Не забывай держать руку со щитом у груди.

И он оставил меня упражняться у столба.

Джеми подошел ко мне с беззаботным видом, однако взгляд его был решительным, и он заговорил настойчиво:

— Значит так, девочка моя. Если хочешь убедить меня раз и навсегда в том, что эта ваша история не выдумка, используй свою бессловесную речь и скажи ему, что у тебя неприятности, чтобы он бросил меч и явился к тебе.

Ишь ты!

Я ответила негромко:

— Если хочешь доказательств, я могу попросить его подойти, но я не могу лгать ему. Так ничего не получится.

— Отчего же? Просто скажи ему эти самые слова. Уж что-что, а это нетрудно сделать.

— Джеми, этот способ общения неспроста зовется Языком Истины. Это тебе не письмо написать, это как... как подслушать чей-то разговор. Некоторые из старых драконов способны скрывать небольшую часть своих мыслей, но мне такое удалось лишь раз, да и то при хорошей поддержке. Прямая ложь здесь вообще невозможна: твои мысли все равно раскроют обман, даже если ты сам того не желаешь. А это Вариена, по меньшей мере, рассердит.