Я вошла через раскрытую дверь строения, где Он сидел и обедал в окружении прочих двуногих.

Кончиком хвоста я оплела Ему ногу.

Я не мог не рассмеяться.

— Стало быть, ты тоже хочешь пойти, да? Ты что же, заодно с Велкасом? Знаешь ли, малышка, так нечестно, — сказал я, поглаживая ее шею.

Она легонько потянула меня за ногу. Я знал, что последует, если я не повинуюсь.

— Ладно! Мне надо оплатить свою долю и взять плащ, тогда уж и отправимся. — Ей было знакомо такое выражение моего голоса, и она отпустила меня, едва я встал. Я выпроводил ее наружу — она не упрямилась — и обратился к остальным.

— Не знаю, куда лежит ваш путь, друзья, но я отправляюсь домой. Так мне только что было велено. — Я улыбнулся. — Она хорошо умеет убеждать.

Велкас и Арал тоже встали, и Гайр тоже был тут как тут. А он не дурак, дружок мой Гайр. Смекнул, что к чему, едва Салера удалилась. Думаю, один лишь ее вид заставлял его держаться на расстоянии, это уж точно: Гайр не привык иметь дело ни с чудесами, ни с дикими зверями, разве что с лошадьми да собаками. Но едва она покинула корчму, он тут же не замедлил оказаться подле нас.

— Все ли вам понравилось? — спросил он проворно и, не давая ответить, заключил: — Вот и хорошо, я рад.

Релла казалась не особо довольной.

— Мы уже вам заплатили, господин, — сказала она.

— Да, но не за испорченные тюфяк с простынями, — откликнулся он тотчас же. — И, Уилл, боюсь, я не смогу записать тебе это в долг. Мне нужно серебришко.

Проклятье! Я и забыл, что у меня при себе нет ни медяка. Хорошо, что Ланен вмешалась.

— И вы его получите, разумеется, господин, — сказала она. — Это уж моя забота: ведь именно я испортила ваши принадлежности. Давайте же не будем волновать остальных... — Обхватив Гайра за плечи, она оттащила его в угол.

— Кто бы мог подумать, что эта девчонка вплоть до прошлой осени ничем иным не занималась, кроме работы на ферме, — проговорил Джеми с какой-то внутренней гордостью. — Она чудо. Так что ты имей в виду, — повернулся он к Вариену, — она еще навьет из тебя веревок, так и знай.

— Увы, сударь Джеми, я уже и так натерпелся, — проговорил Вариен, глядя вслед Ланен.

«Да уж, чего только не встретишь», — помню, подумал я. Не забывайте, я ведь тогда ее не знал, а внешне она особого впечатления не производила.

Разумеется, с ее стороны было весьма любезно заплатить за наши постели и пропитание, но все же я собирался перекинуться парой слов с Велкасом. На что он надеялся жить дальше, если у него ничего при себе не было? Он вытащил эту женщину с того света и с полным правом мог бы затребовать за свои старания хотя бы несколько серебряных монет!

Снаружи послышался настойчивый зов Салеры — этакий полу-рык. Я поспешил в комнату, где ночевал, чтобы забрать свой плащ. Владычица свидетельница, больше у меня при себе ничего не было.

Когда я воротился, все прочие уже ждали на улице. Джеми с Реллой отправились седлать лошадей, а Ланен, как оказалось, не только заплатила за наши комнаты и пропитание, но и набрала на всех снеди в дорогу, а также купила одеяла — Велу, Арал и мне, — которые уже скатала, чтобы можно было приторочить их к седлам, а не тащить на себе. Мне было немного стыдно, я чувствовал обиду и в то же время благодарность — если вы тут меня не поймете, стало быть, никогда прежде не бедствовали. Но когда я попытался выразить ей благодарность, она помотала головой и ответила:

— О нет, сударь Уиллем, не принимай это близко к сердцу, прошу. Это своего рода мзда, и ничего более. Мы четверо просим твоего дозволения сопровождать тебя и Салеру, куда бы вы ни держали путь, а в залог нашего доброго расположения предлагаем запас еды и одеяла, которые очень скоро сильно пропитаются лошадиным запахом.

Я так и уставился на нее. Джеми был прав: она была слеплена из крутого теста. Я лишь глазами хлопал.

— Ну так как, сударь Уилл? Позволишь ли ты мне и моим спутникам сопровождать вас некоторое время? — повторила она учтиво, хотя глаза у нее поблескивали. Во взгляде ее таилась улыбка.

Не в силах сдержаться, я ухмыльнулся:

— Я тебя раскусил, сударыня Ланен! Как бы ты поступила, ответь я отказом?

Она расхохоталась:

— Все равно увязалась бы за тобой.

— Вот именно. — На лице у нее было выражение, молодившее ее вдвое: она походила на веселую девчушку, немного напомнив мне мою сестричку. — Что ж, тогда милости прошу, — сказал я, и последние мои сомнения насчет этого странного общества рассеялись. — Жилище мое небольшое, но все же крыша и четыре стены, так что как-нибудь сдюжим. Предстоит дня четыре неспешного пути — вон туда, через горы. Давайте уж в путь, а то вот это несносное создание снова начнет меня за ноги тянуть, — сказал я. Салера уже стояла подле меня, тыча головой мне в плечо. — У тебя не очень-то утонченные манеры, верно? — проговорил я, ласково похлопывая ее по шее. — Я так рад тебя видеть, крошка!

Когда подвели лошадей, их пришлось убеждать в том, что Салера настроена дружелюбно. Ее родичи встречались в округе нечасто, так что лошади никогда прежде не сталкивались с подобными существами, поэтому сейчас же захрапели и стали пятиться, даже лягаться, однако Джеми знал, что делать в таких случаях. Да и Салера тоже старалась помочь всем, что от нее зависело: стояла неподвижно, позволяя лошадям себя рассмотреть и обнюхать.

— Подожди-ка, Уилл, будь так добр, — сказал Вариен, когда лошади немного успокоились. Он помалкивал с тех самых пор, как я сказал ему, что Салера произносила свое имя. Было очевидно: ему хотелось что-то прояснить, прежде чем отправляться в дорогу. Он подошел к Салере, пожирая ее глазами. Она тоже посмотрела на него.

— Ты говоришь, она общалась с тобою?

— Она сказала свое имя, — ответил я, чувствуя гордость за свою воспитанницу. — Это было ясно как день.

Зрелище оказалось крайне любопытным: ярко-медная дракониха с глазами, подобными голубому весеннему небу, сидящая со сложенными крыльями на дороге возле корчмы, внимательно прислушиваясь к человеку, странным образом похожему на нее, хотя нельзя было сказать, чем именно.

Вариен обошел вокруг меня, чтобы встать напротив Салеры, а Ланен подошла следом. Он поклонился, потом хлопнул себя по груди, явно давая понять, что представляется.

— Вариен, — сказал он. Потом произнес несколько по-иному: — Вариан. Я — Вариан.

Он указал на нее, давая ей понять, чего он хочет.

Она задрожала. Я никогда не видел прежде, чтобы она так себя вела. Остальные подошли поближе, почувствовав, что происходит что-то важное.

Вариен попробовал еще раз.

— Вариан. Вариан, — повторил он медленно, хлопая себя по груди. Потом указал на меня: — Уилл. Уилл.

Тогда она издала звук, который я прежде считал просто фырканьем.

— Ухи-ир-р!

Я так и опешил.

«Уилл, ты болван! Она же говорила с тобой все эти годы, ты просто не понимал ее, болван, дурачина!»

Если у вас нет губ и язык ваш не приспособлен для звука "л", «Ухирр» будет самым близким произношением имени Уилл.[3]

Салера поднялась на все четыре лапы. Крылья ее беспокойно шелестели, а хвост подергивался, как у сердитой кошки, но она не спускала глаз с человека, который стоял перед ней.

— Еще раз, — сказала Ланен мягко; глаза у нее сверкали. — Еще разок, любимый.

Вариен опять указал на себя, медленно, и я заметил, что он тоже дрожит.

— Вариан. Я — Вариан. — Потом на меня: — Уилл. — После указал на нее и застыл в ожидании.

— С-сар-рэйр-ра, — произнесла она с победным видом. — С-с-сар-рэ-эйр-ра! — выкрикнула она еще раз и, встав на задние ноги, забила крыльями и изрыгнула в воздух короткую вспышку пламени. Опустившись вновь на землю, она так сильно пихнула меня носом, что я едва удержался на ногах, и проговорила: — Ухир-р.

Потом она потерлась носом себе о грудь и сказала новое слово — первый звук представлял собой шипение, произнесенное при закрытых зубах, что лишь отдаленно напоминало "в", однако в остальном это прозвучало как «Хф-фар-р-риан-н».