Либо «хотели», чтобы милиции стало все ясно! Ну да, вполне возможный вариант. И тогда, как во всем этом деле, две равновероятные возможности: или шофер причастен к смерти мэра (и его убили, чтобы не выдал сообщников), или же непричастен, и его убили, чтобы не доказал свою непричастность! В последнем случае кто-то очень старается убедить следствие, что мэра действительно убили! А кто? В свете утренних новостей, это нужно Арсланову: у меня, дескать, прямой денежный интерес, чтобы мэр был жив, сами видите, — значит, убил мэра не я! Тем более, что шофер Иванов… Ну, допустим, это ни о чем не говорит: в репетиции участвовал шофер Костылин… А с другой стороны, кто с самого начала и громче всех кричал «убийство, убийство»? Отнюдь не Арсланов, а Слон…

Нет, глупости! Стоит задуматься на секунду — и сразу поймешь: кто-то, не будем показывать пальцем, подставляет Слона, старательно и тонко…

Доцент деликатно дернул меня за рукав, я очнулся и заметил, что мы стоим посреди тротуара за несколько шагов от входа в метро, а толпа обтекает нас справа и слева.

— Так, Борис Йосич, — заговорил я. — Наверное, вы пришли с этой новостью по правильному адресу. Все. Можете успокоиться, теперь я буду сушить мозги.

— Правда? Вы этого просто так не оставите?

— Да уж, не та новость, которую можно просто так оставить. Не беспокойтесь.

Он улыбнулся на прощание и несолидно, вприпрыжку, заторопился вниз по ступенькам. Я смотрел вслед ещё несколько секунд, а потом двинулся на работу.

Аська все-таки встала не с той ноги. Я это сразу понял, едва вошел в офис, уже на пороге почуял грозовую напряженность в воздухе. Шварц во второй комнате щелкал клавишами, но не пел. Андрюша отсиживался на кухне с детективчиком в руках и даже кот Инвентарь устроился здесь же, на высоком кухонном шкафчике-пенале.

Да, точно, непогода надвигается. Наверняка снег пойдет, может даже сегодня вечером. Тогда Асю отпустит. А пока кому-то надо ложиться грудью на амбразуру.

Я снял куртку и бодро прошел в приемную. Я чмокнул её под ухом и погладил по спине. Я передал привет от Школьника.

Она все снесла терпеливо, но глаза остались пасмурными.

— Так, дорогой партнер, — начал я, устраиваясь за свой стол, — Бог дает день, а черт — новости…

И дальше изложил все в порядке поступления — разговор со Слоном, его сообщение и комментарии, свои мысли по этому поводу, потом по той же схеме описал встречу с Йосичем.

Она мой рассказ выслушала молча, только хмурилась все сильнее.

— Ну, и что ты собираешься делать?

Я пожал плечами:

— А что тут сделаешь? Ситуация обостряется. Пошли убийства, надо срочно докладывать Слону.

И тут её прорвало:

— Слону! Ты уже совсем примирился с этой сволочью! Как что, так сразу к Слону! Он мерзавец, я ему вот на столько не верю! Ты ещё увидишь сам, только поздно будет! Мы ещё вот такими слезами плакать будем, что с ним связались!

Я попытался её урезонить:

— Асик, да если б мы с ним не связались, нас бы сейчас на свете не было!

Но её уже несло:

— Да лучше бы нас на свете не было, чем помогать этому убийце!

— Ну что ты такое говоришь, пока что он убил бандитов, чтобы нас с тобой спасти!

— А скольких он ещё убил, мы разве знаем? Может, и мэра он убил, и этого Иванова несчастного! Сам же говоришь!

Я старался сохранять мирный тон:

— Асенька, я ничего не говорю — я просто перебираю все возможности, вплоть до самых маловероятных…

Но комплекс Кассандры уже овладел ею полностью:

— Дима, ты все рассуждаешь и взвешиваешь, а я и так, без рассуждений, знаю: придумай самую невероятную подлость — и в конце концов окажется, что это его рук дело! Ты ещё вспомнишь мои слова!

Я видел, что её прикручивает погода, а она этого не понимает, у неё сейчас все кругом негодяи и мерзавцы, ей в эту минуту что ни скажи, все не в струю, будет спорить до истерики — ладно, может, дело терпит, плевать, в конце концов, на всех Слонов на свете, если из-за них Аська вот-вот реветь начнет…

— Маленькая, успокойся. Я ведь с тобой не спорю — я советуюсь. Ты же видишь, я в одиночку ничего не стал предпринимать, прибежал с тобой обсудить. Знаю, что сам могу только логикой оперировать, ну так я же мужик, нам иначе не дано. Вспомни, я хоть раз когда-нибудь слово плохое сказал о женской интуиции? Я с твоим чутьем очень считаюсь… В общем, говори свое мнение, как скажешь, так и сделаем!

Положим, если б она совсем глупость спорола, я бы как-то спустил на тормозах, но до сих пор совсем глупостей я от неё не слышал. Даже в тот дурацкий вечер, когда она меня выгнала и черт знает что наговорила. Если не брать в расчет обычные крики в сердцах, остальное-то было не без смысла…

Не знаю, то ли мне удалось её убедить, что я не враг, то ли она себя сама взяла в руки, но ответила она довольно спокойно.

— Дима, твой Слон — гад и преступник, я ему не верю. Ему нельзя ни слова говорить. Допустим на минутку, что это он во всем виноват — мы же тогда подставим хорошего парня!

Она сделала драматическую паузу, я кивнул — если принимать во внимание невероятные вероятности, в таком рассуждении своя логика есть.

А мою Асю Георгиевну тем временем посетила новая мысль:

— И вообще, раз пошли убийства, надо быть вдвойне осторожными. Давай с этим надзирателем сами разберемся сперва!

У меня просто челюсть отвисла:

— И вот это ты называешь осторожностью?!

Но она уже загорелась своей идеей:

— А мы издали посмотрим! Андрюха третий день стул просиживает, пусть последит за этим Потаповым!

Я не знал, что и сказать. Господи, где же логика? Чужого парня ей жалко, а Андрюху не жалко? А нас самих? У Слона целая бригада, он им за риск платит, и побольше, наверное, чем мы Андрюхе… Я уже собирался ей все это выпалить — и вдруг прикусил язык.

Не понимаю, как мне это сразу в голову не пришло… Я ведь уже усек, что Слон регулярно получает из милиции свежую и полную информацию. И нетрудно догадаться, кто ему сведения поставляет, не случайно он нам двадцать пять тысяч заплатил за фамилию «Кучумов»… Сегодня Слон рассказал мне об аресте и допросе Джихангирова, даже о двух допросах, субботнем и вчерашнем — так почему же он ни словом не упомянул о смерти шофера?

Я хлопнул рукой по столу и встал:

— Все, Кассандра Георгиевна, уговорила! Как сказала, так и сделаем. Андрюша! Иди прогрей движок, нам с тобой надо смотаться на Каганово, к Школьнику!

В шестом уже часу зазвонил телефон. Ася сняла трубку, послушала, передала мне. Молодой голос прокричал с каким-то диковинным акцентом:

— Хелло, это мистер Колесников? Я вам привозить привет из Монтана, фром доктор Боб Скулер!..

Не знаю, что за Скулера он приплел, но слово «Монтана» мы с Йосичем согласовали.

— Май адрес в Чураев есть Бестужев-Рюмин Стрит, намбер восемь! Вы меня узнать — май рост есть метр семьдесят восемь, размер пятьдесят четыре, олд сорок лет, волосы браун, глаза браун!

Я прокричал в ответ: «О'кей!» и улыбнулся. Ну конспиратор! Молодец пацан, все что надо доложил. Ну что ж, пошлем Андрюшу погулять на Бестужев-Рюмин Стрит. Что-то все наши дела вертятся вокруг Черной горы…

Ася вопросительно смотрела на меня. Я ей пересказал сообщение, потом спросил:

— Слушай, дорогая моя, ду ю спик инглиш?

— Дую, но слабо, — автоматически отозвалась она.

— С чего это вдруг он мне передал привет от какого-то Боба Скулера?

— Боба Скулера?.. — Она задумалась на миг. — А-а, это он перевел на английский Бориса Школьника!

И улыбнулась — в первый раз за этот день.