На том и порешили. Я собралась уходить. Дима поцеловал меня в щеку и сказал:

— Знаешь, Рыжая, с тобой приятно работать. Очень вовремя ты встречаешь знакомых и очень быстро по делу соображаешь.

Опять подначивает? Нет, я уже его тощее величество выучила. Это он стесняется напрямую похвалить, вот и грубит… Поэтому я не стала реагировать на его слова, как на провокацию. Просто чмокнула в ответ и уже от двери заметила:

— И не по делу я тоже неплохо соображаю. Все, Димыч, лечись, дары в тумбочке. Прибегу в шесть. До того договорюсь с дядей Слоном… Пока!

И настроение стало поприличнее. И неправы мальчишки эти. А прав Димыч, как всегда стопроцентно и занудно прав: много ли, мало ли у нас времени, а сколько ни есть — наше. И надо пользоваться им на всю катушку.

Госавтоинспекцию лихорадило. С первой рабочей минуты первого дня после похорон мэра инспекторы прочесывали автопредприятия города, пытаясь найти какой-нибудь подозрительный КрАЗ, допрашивали водителей. В техотделе у Сачкова дым стоял коромыслом — шло непрерывное совещание. В сотый раз изучали схему происшествия, а со второй половины дня тринадцатого — и копию научной экспертизы, материли ученых: за что им только такие деньги платят, не считая, сколько они имеют на лапу со своих студентов, а пользы от них как с козла молока.

Так толком не разобрались, и уже под вечер Сачков позвонил капитану Бабешко, попросил подъехать и растолковать ещё раз, что там такое понаписывали в автодорожном. Бабешко по собственной инициативе прихватил Винницкого из НТО — тоже выпускник ЧАДУ, по той же кафедре защищал диплом, да ещё успел два года экспертом поработать. Приехали, разложили перед собой несчастный акт и диаграммы, разобрали по косточкам, объединенными усилиями поняли, что к чему, только пришлось все время затыкать глотку сачковскому заму Пархоменко — склочный оказался мужик и, по неграмотности, подозрительный.

Совещание несколько расширило эрудицию руководства технического отдела ГАИ, но других ощутимых результатов не принесло.

Сачков откинулся на спинку стула, закурил очередную сигарету и философски заметил:

— Что-то в те дни серым «Москвичам» не везло…

— Именно серым? — удивился Павлик Бабешко.

Толя Винницкий начал было рассказывать о проведенных голландцами исследованиях — как влияет цвет автомобиля на вероятность ДТП, но Бабешко, лучше знавший Сачкова, почуял, что у того наготове какая-то занятная байка, и проявил активный интерес.

Майор Сачков себя ждать не заставил и рассказал о странном происшествии, имевшем место 29 октября, когда какой-то неизвестный КамАЗ с нагло и демонстративно нацепленными фальшивыми номерами «ЧР», какие сорок лет назад выдавали частникам, среди ночи разбил на Т-образном перекрестке светло-серый «Москвич-2140» («Как у мэра!» — вставил тут капитан Пархоменко, словно остальные сами до такого не додумались бы), причем «Москвич», похоже, был пустой, во всяком случае, не имел левой дверцы, зато имел наглухо замкнутую рулевую трапецию. Расследовал это дело салага-лейтенант, вышло у него, что разбитая машина вообще нигде не числится, словно из воздуха сама собой возникла, хозяин не объявился, среди угнанных автомобиль не значится, но салага Родионов бегает по инстанциям и доказывает, что это очень загадочное ДТП, явная инсценировка, и надо искать, кому и зачем она понадобилась.

— Инсценировка? — удивился Бабешко. — Если б там внутри, в этом «Москвиче», лежал труп со следами удушения, я такую инсценировку могу понять. А так чего инсценировать?

— И что, машина в самом деле такая же, как у покойного мэра? поинтересовался Толик Винницкий.

— Не знаю, я её не видел, — ответил Сачков. — Модель та же и цвет вроде такой…

— А я видел! — с торжеством заявил Пархоменко. — Мне интересно было поглядеть, как там закрепили колеса, съездил… Точь-в-точь такая, я ж вам говорю!

И вот тут Толик Винницкий произнес слова, которые потом ещё долго обжевывало все УВД, приходя к единогласному заключению, что Толик — голова и далеко пойдет:

— Так, может быть, это не инсценировка, а репетиция?

Номер «чр 62–00» в отделе регистрации обнаружился. Номер старый, выдан аж в 1952 году на черный «БМВ» ещё довоенного выпуска, адрес есть, где-то на Черногузовке, но последний раз автомобиль проходил техосмотр лет двадцать назад, так что с тех пор хозяин мог сто раз переехать на другое место жительства, если вообще не помер, а наследники поленились перерегистрировать старую развалину, ржавеет где-нибудь во дворе, а то курятником служит, или же просто спихнули её в овраг за городом. Тем не менее для порядка дали ориентировку по районам.

И вот — бывают же чудеса на свете! — совсем с другого конца города, с Дальнего Каганова, доложили, причем не автоинспектор, а участковый: есть такой «БМВ», стоит обычно на Ростовской улице, 184, возле крайнего подъезда, живой ещё — раз в месяц хозяин его выгуливает, все пацаны сбегаются поглядеть. На зиму, правда, он его в какой-то сарайчик прячет, где-то у знакомых, но в этом году осень затяжная, восемь минут назад ещё стоял возле подъезда…

Сообщение принял дежурный по ГАИ, хотел было подослать ближайшего инспектора на мотоцикле или патрульную машину, но старшина, постоянный ночной помдежурного, напомнил: капитан Пархоменко велел доложить ему лично в любое время дня и ночи, а до того никаких действий не предпринимать. Дежурный пожал плечами, нашел номер и перезвонил Пархоменке: хочет капитан отличиться — на здоровье, хотя, вообще-то, не его это дело, а следственного отдела ГАИ…

Пархоменко, при всей его вредности, оказался службистом, сказал, что конечно, посылать надо следователей, но пусть и его прихватят, ему охота своими глазами глянуть. К удивлению дежурного, следователи на месте нашлись, сообщению обрадовались, но просьбу Пархоменко выслушали с матерными комментариями: живет он, правда, тоже на Каганове, только совсем в другом конце, ближе к метро, за добрых три километра от Ростовской, а заезжать за ним придется. Да и вообще им не нравилось, когда посторонние лезли в их епархию.

Все было, как сообщил участковый: действительно прямо напротив крайнего подъезда стандартной девятиэтажки стоял древний «БМВ» в очень приличном состоянии, освещенный желтым светом из лестничной клетки и соседних квартир. Лак, конечно, давно потерял блеск, но синяя и белая эмаль на эмблеме сияла как новенькая.

Вот только участковый забыл предупредить, что хозяин музейного транспортного средства устроил сигнализацию. А потому, когда Пархоменко со своим личным фонариком кинулся к машине поперед батьки, сигнализация визгливо затявкала на весь квартал, выскочила из-под колеса и цапнула капитана за руку. Правда, не до крови — слишком была маленькая. Пархоменко, остервенев, с размаху пнул её ногой, собачонка покатилась с жутким визгом. На втором этаже распахнулась балконная дверь, ударил луч мощного фонаря, раздался крик:

— Ольга, звони в милицию, машину угоняют!

Пришлось вмешаться ребятам из следственного и устроить цирк. Выждав несколько секунд, они набросились с двух сторон на Пархоменко и скрутили. На переднем плане вертелся водитель — он единственный был в форме. Не в меру ретивого капитана затолкали в «Жигули», обошли вокруг «БМВ», присвечивая фонариками, крикнули хозяину, что поймали злоумышленника вовремя, он ничего даже тронуть не успел. А тем временем установили, что оба номера на месте — настоящие, желтые с черными буквами и цифрами, но вокруг болтов видны свежие царапины от гаечного ключа…

Дальнейшее было делом техники. Совершенно очевидно, что похититель номеров живет или работает поблизости, — во-первых, должен был заметить эту машину и установить, что ездят на ней редко, а потому вряд ли хватятся номеров среди ночи. Во-вторых, он должен был достаточно часто проходить мимо, чтобы его появление здесь не вызвало интереса старушек на лавочке у подъезда. И, наконец, надо было ему познакомиться с Сигнализацией, а может, и прикормить маленько.