— А если это «не я», значит, Коваля убил Арсланов. Он, только он, и вы найдете доказательства!

Дубов был невероятно убедителен. Он даже меня убедил бы, если бы я его первый день знала. Видно, похожие чувства испытывал и Димка.

— Скажите, Борис Олегович, — медленно проговорил он, — вы на сто процентов уверены, что искать доказательства надо?

— Отчего столь странный вопрос, Вадим Андреич? — в голосе Слона зазвенела сталь.

— А если в ходе расследования мы наткнемся на… скажем так, нежелательные факты? Которые могут свидетельствовать не против Арсланова, а против… скажем так, других лиц?

Слон смотрел на Диму, брезгливо прищурившись.

— Нуте-с?..

— Может быть, не стоит особенно глубоко копать? Ведь можно найти и лишнее. А если милиция спросит, на её вопросы придетсяотвечать!

Слон наливался краской, я кажется, слышала скрип зубов. Потом он взял себя в руки, несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Н-да, Вадим Андреич, скажу честно, мне крайне неприятны такие инсинуации с вашей стороны. Неприятны — и неожиданны… Но если они пришли в голову вам, моим сотрудникам, то могут прийти в голову и моим неблагожелателям.

Он встал, прошелся.

— Впрочем, по зрелом размышлении, я должен вас даже поблагодарить. Уж лучше тот, кто не подумавши скажет, чем тот, кто подумавши промолчит. Я не сержусь. Ищите, не опасайтесь. А если вдруг найдете что-то против меня проинформируйте. Да, немедля проинформируйте. Либо это окажется какое-то нелепое случайное совпадение, либо происки моих врагов. В любом случае я буду знать, по какой линии подготовить оборону.

Ага, вот так мне понятно, приоткрылся Слоник!

— Но только помните, господа. Коваля убрал «не я». И не «мои» люди. А если не я — значит, он. Однозначно. Вот и найдите мне его след. А я уж постараюсь, чтобы милиция этот след взяла и загнала шакала Арсланова в ловушку…

Наша аудиенция у Дубова закончилась. Мы уехали домой на белой машине, за рулем сидел какой-то мордоворот, небось, тоже на букву «А». Поэтому сразу же переговорить о деле не могли. Дима рассказывал непринужденным тоном, как прошел день, кому какие презенты по случаю окончания лечения были вручены и как встречены. И что говорил Гущин и по какому поводу. Пока доехали домой, у меня от этого рассказа закружилась голова.

Только дома Вэ-А оставил свой шутовской тон:

— Вот что, Лиска… Надо бы тебе сходить в твой ГИПРО… Как его там?

— ГИПРОпром. Государственный институт проектирования промышленных предприятий.

— Во-во. И посмотреть как следует на проект, а особо на предварительные документы… Кто визировал, кто изыскания проводил. Может, ещё что интересное прочитаешь, ты лучше меня знаешь. Ты же инженер.

— Это Эйфель инженер, а я — старший инженер!.. Была когда-то.

Уже и я у него научилась цитировать старые анекдоты.

— Вот и разберись. Посмотри на документацию с точки зрения нашей теперешней работы. А потом мы Слону расскажем, где её взять. Может, он сумеет. Сама не лезь. Просто сунь носик невзначай, придумай повод — не знаю, ну, например, вроде ты в торговой фирме работаешь и вам тоже туда хочется пристроиться…

Я подумала, покачала головой:

— Нет, Димчик, не смогу. Мы с ГИПом пуд соли вместе съели, врать ему не хочется… — Заметив озадаченный взгляд Колесникова, я пояснила: — ГИП значит, главный инженер проекта, который всю разработку в голове держит и координирует. Может, я просто скажу ему, что шефу моей нынешней фирмы хочется посмотреть на эту территорию. М-м… допустим, с точки зрения охраны… Ведь можем же мы получить такой заказ? Или хотим сначала сделать, а потом уж у возможных конкурентов хлеб своей предусмотрительностью отобрать…

— Ну, может, так и лучше. А что, вполне… Хотим, значит, выбить заказ на охрану территории и заранее готовимся к работе, чтобы обойти конкурентов…

Нет, Колесников у меня и вправду понятливый, если ему хорошо объяснить.

— Ладно, согласен. Завтра пойти сможешь?

— Смогу. Сейчас Люське позвоню и договорюсь.

— А почему не этой?.. Ну, которая тебе все рассказала.

— А чтобы лишний интерес не демонстрировать…

— Немножко непонятно.

— Дим, я свой бывший коллектив хорошо знаю. Так нужно — не спорь. Не волнуйся, сделаю все как надо. И пойду прямо с утра.

— Что, прихоть мастера?

— Нет, лисья хитрость.

Асина подружка Надежда Пална с её информационной службой ОБС… пардон, СИС, сработала безотказно, но меня на этот раз результаты секретарского поиска не устроили. В самом деле, вышли они через какую-то восемнадцатую знакомую на некую девятнадцатую девочку, у которой сынок номинально обучается в том самом автодорожном университете, а эта девятнадцатая бегает по преподавателям и упрашивает, чтобы сынка пожалели, потому что он такой хороший мальчик. И, в частности, бегала к нужному мне доценту Школьнику, да так, что до самой квартиры добежала с каким-то предпраздничным свертком. Доцент её выставил за дверь вместе с подношением и пообещал вызвать милицию, если она ещё раз появится. С одной стороны, ему это вроде плюс — похоже, доктор Гущин в своих догадках не ошибся; с другой же стороны, воспользоваться рекомендацией этой мамаши — значит, провалить дело на корню…

Так что пришлось мне утереться, состроить подхалимскую собачью рожу и снова идти на поклон к Сергею Александровичу. Тот побурчал, но не подвел и устроил мне свидание с одноклассником.

Примчался я в указанное время по указанному адресу. Ленька Айсберг меня впустил в квартиру, извинился за бардак, убрал со стула толстые немецкие словари и пригласил садиться. С виду он был вполне взрослым Леонидом Марковичем, скорее уже седым, чем черным, да и морщин хватало, но стоило ему заговорить, и я понял, почему Гущин иначе как Ленькой его не называет. Абсолютно свойский мужик.

— Значит так, Вадим Андреич! — начал он, не теряя времени. — Сережик меня просил, я с вами разговариваю, только сразу скажу честно: не мыльтесь, бриться не будете. Борю я знаю от и до, парень он золотой, но терпеть не может, когда за кого-то клянчат, а особенно предлагают на лапу. Вашему протеже просьба не повредит, Боря не отыгрывается на детях за глупости родственников, но и пользы никакой не будет. Так что не ходите, не тратьте времени и нервов, ни своих, ни Бориных. Пускай ваш оболтус сядет и выучит, самое простое дело… И не дай вам Бог заикнуться о взятке в любом виде.

С одной стороны, легко и просто работать с человеком, признающим классический принцип «деньги — товар». Ясно, современно, но противно. Идеалисты мне как-то больше по душе. С другой же стороны, к идеалисту нужен специальный подход…

Я помялся, покомкал в руках берет.

— Леонид Маркович, простите… Доктор Гущин вам обо мне что-нибудь сказал?

Айсберг поднял на меня оценивающий взгляд:

— Сказал, что вы его пациент и порядочный человек.

Я покивал.

— А вы мнению доктора доверяете?

Айсберг ухмыльнулся:

— С оговорками. Вот если б он сказал, что вы подонок, это была бы истинная правда…

Я открыл и закрыл рот.

— А если Сережик кого-то хвалит, то может и ошибиться, он парень добрый, все у него замечательные и порядочные. Всю жизнь и страдает из-за своего прекраснодушия.

М-да… Судя по Аськиным приятельницам, женщины в этом смысле как-то больше друг другу доверяют: раз одна баба другую просит, значит, надо помочь. Это у них идет на уровне коллективной круговой обороны против сволочей-мужчин. Нет, лучше, видно, говорить открыто, хватит валять дурака.

— Леонид Маркович, мне, в общем-то, ваш коллега Школьник нужен вовсе не по студенческим делам. Просто не хотелось многократно и открыто объяснять свой интерес, вот я и придумал байку с нерадивым студентом. Но мне в самом деле очень нужно с ним побеседовать.

Айсберг на меня вылупился:

— Так что вы морочите людям голову? Идите и беседуйте, он вас не укусит! К нему каждый день с улицы идут!