– Думаю, вечеринка может получиться сногсшибательной, – серьезно заметила Меган. – Но вот только мистер Джеймс… вы с ним должны держаться в тени, а то когда некоторые мальчишки его видят, они забывают, куда и зачем пришли! Так что тебе придется его занять чем-нибудь… – Она с сомнением взглянула на мать, явно сомневаясь в ее способности удержать мистера Джеймса на одном месте.

– Я… я постараюсь, – пробормотала Аманда, пытаясь подавить мысли о том, как именно она хотела бы занять мистера Хантера Джеймса.

Теперь Аманда и Брук работали вдвоем. То есть дома убирали Соланж и ее кузина Симона. Работы меньше не стало, но в четыре руки они справлялись быстрее и лучше, а потому успевали убирать по два дома в день. Разумеется, Аманда взяла с подруги слово, что в конце недели она согласится принять хотя бы пятнадцать процентов от их недельного заработка.

К концу недели они освоились друг с другом, выработали определенный алгоритм, и дело пошло еще лучше.

– Господи, я в жизни не видела, чтобы кто-то так же быстро и ловко перестилал кровати, как ты, – сказала она Брук, заталкивая пылесос на отведенное ему место в гараже Кэндис. – И как у тебя так ловко получается?

Брук молчала, нетерпеливо ожидая, пока закроются ворота гаража. Едва они стали невидимы для посторонних, она отклеила родинку, которой ее снабдила Аманда, сунула ее в карман и, вздохнув с облегчением, ответила:

– Я помогала матери убираться у Макгинти по субботам. У них было просто неприличное количество детей… иной раз мне казалось, что их штук сто. И я должна была перестелить все постели, выстирать, высушить и сложить чистые простыни. Только после этого мама разрешала мне идти гулять. Поэтому я изобрела свою систему, чтобы разделаться с работой как можно быстрее.

Из гаража они поднялись в комнаты для гостей, которые Кэндис предоставила в распоряжение подруг, и начали трансформацию из горничных-француженок в добропорядочных американских дам…

– Я могу научить тебя, как быстро расправляться с постелями, если ты позволишь Симоне расстаться с этим волосатым кошмаром, который ты заставляешь меня приклеивать на лицо всякий раз, как мы идем на работу. – Брук захихикала. – Представляю себе лицо доктора Лапрады, если я заявлюсь к нему с этой родинкой. Ну же, Аманда! Почему бы Симоне не сделать небольшую косметическую операцию?

– Нет, – твердо заявила Аманда. – Я же вижу, как внимательно разглядывают тебя люди. Гораздо внимательнее, чем нужно, чтобы сохранить наши маски. А все из-за твоего тела – оно слишком красиво. Нужно было надеть на тебя что-нибудь имитирующее лишний жирок…

– Только попробуй – Симона улетит в Париж первым же самолетом.

– Что ж, ладно. Но родинка остается! А кстати, я говорила, как благодарна тебе за помощь?

– Дай-ка вспомнить… пару тысяч раз точно говорила.

– Я, правда, благодарна.

– Я знаю.

Аманда внимательно взглянула на Брук, которая торопилась сбросить остатки личины Симоны и снова стать собой – блистательной и изысканной.

– Ты ненавидишь все это, да? – спросила она. Но Брук задумчиво покачала головой:

– Как ни странно, нет. То, что я делаю сейчас, помогает мне понять мою мать… примириться с ней – или с собой? А, кроме того, нагрузка тут будет побольше, чем в моем фитнес-клубе! Хотя там есть расслабляющая музыка и ароматерапия. И есть еще один плюс – у меня теперь гораздо меньше времени на то, чтобы просто сидеть и изводиться от тревоги, что Хэп теряет ко мне всякий интерес.

– Мужчина теряет к тебе интерес? Такого не может быть!

– Не знаю… Посмотри, что случилось с его первой женой Сарой. Они прожили вместе тринадцать лет. Я замужем всего год, но он уже стал другим – не таким внимательным и… увлеченным, как был до свадьбы.

– Ты не Сара, Брук. Наверняка там были свои проблемы.

– Но раньше он хотел меня, чуть ли не все время, а теперь… – Брук смущенно замолчала.

– Значит, настало время подумать о том, что еще может вас объединить, кроме секса, – сказала Аманда. – Я уверена, что тебе нужно показать мужу, какая ты на самом деле. Разделить с ним свое прошлое – тогда у вас появится более ясная перспектива будущего. Ты очень красива, Брук, но душа – вещь не менее важная. А твоя душа прекрасна, как и твое тело.

Брук молчала, задумчиво кусая губы.

– Мне кажется, ты зря скрываешь от Хэпа свое прошлое. Подумай сама: какого рода отношения ты пытаешься построить, если в их основе лежит ложь? Ведь он не знает, какая ты на самом деле!

Аманда замолчала. Она много чего могла бы еще сказать, но Брук взрослая женщина и сама должна понять, как именно ей нужно поступить. Остается надеяться, что она поймет это до того, как будет слишком поздно.

Спохватившись, она достала бумажник и отсчитала причитающиеся Брук деньги. Та покачала головой:

– Они мне не нужны, и я не возьму у тебя денег.

– Но мы же договаривались!

– Я работаю, потому что хочу помочь тебе!

– Но…

– Я не желаю это обсуждать, Аманда. Когда ты встанешь на ноги и расплатишься с долгами, мы еще раз подумаем, как жить дальше. Возможно, я помогу тебе обучить кого-то другого. А что? Почему бы нам не расширить предприятие и не включить в компанию представительниц других национальностей? На одних француженках далеко не уедешь! – Она рассмеялась.

– Но я не могу позволить тебе работать бесплатно! И я не желаю становиться объектом благотворительности.

– Не говори глупостей! – Брук фыркнула. – Уверяю тебя, если бы я хотела заняться благотворительностью, я нашла бы куда податься. Но, работая с тобой… знаешь, я ведь учусь у тебя. До того как я познакомилась с тобой и Кэндис, я вообще носа из дома не смела высунуть. Теперь я чувствую себя в пригороде гораздо увереннее. А если твоя мудрость поможет мне сохранить брак – я готова работать до седьмого пота и кровавых мозолей!

– А ты не боишься, что выбрала плохого учителя? Мой собственный брак рухнул не так давно и едва не похоронил нас всех под своими руинами.

– Твоей вины в том не было – все дело в твоем муже, – уверенно ответила Брук. – И знаешь ли, я надеюсь, что когда повзрослею, то стану похожей на тебя!

В субботу все опять собрались на стадионе. Аманда привычно села рядом с подругами. Сьюзи Симмонс, которая приехала несколько позже, устроилась на трибунах выше и левее. Ее окружала плотная группа мамаш, все они едва поздоровались с Амандой. «Просто поразительно, – подумала она, – я вдруг словно стала чужой, хотя они знают меня давным-давно». Она пожала плечами, изумившись, насколько мало ее трогает это невнимание местного бомонда.

К ее удивлению, вскоре явилась Тиффани и села недалеко от Сьюзи. Аманда заставила себя внимательно посмотреть на девушку; Она по-прежнему была невероятно свежа и красива, детское ангельское личико обрамлено ореолом светлых волос. Но Аманда была практически уверена, что уголки рта Тиффани опускаются вниз, а меж бровей то и дело появляется морщинка. Возможно, она узнала, что Роб вовсе не богат, а скорее наоборот. А может, ей просто скучно здесь. И то, правда – что за удовольствие для молодой девушки наблюдать за игрой чужих детишек.

И вот команды выбежали на поле и заняли позиции. Питчер противника начал разогрев.

– Слушайте, а что это у них такой защитник здоровый? Может, они перепутали и это водитель школьного автобуса? – шепотом спросила Кэндис.

– Точно, – согласилась Брук. – И рост у него как у взрослого. Разве всем, игрокам не должно быть максимум двенадцать лет?

– Конечно, – кивнула Аманда. – И мы всегда привозим с собой свидетельство о рождении – время от времени их проверяют. Но посмотрите на их кэтчера! Он будет выше нашего, даже если на четвереньки встанет!

– Надеюсь, Дэн проверил их возраст, – сказала Кэндис. – Вы взгляните на их питчера! Да ему надо побриться!

– Похоже, мы попали, – подытожила Брук.

Они молча наблюдали за началом игры, а потом Кэндис прошептала:

– А вот кто это там…

Роб шел к трибунам. Он направлялся к Тиффани, но глубоко поразил Аманду тем, что приостановился, улыбнулся и кивнул ей.