– Я предупреждал его, что от Ангела надо держаться подальше, – прокомментировал Каин.

– Ты, конечно, понимаешь, что у меня есть все основания для того, чтобы поступить с тобой так же, как Ангел поступил с Жилем Сан-Пити.

– Я бы не советовал, – мрачно бросил Каин.

– Об оружии можешь забыть, Себастьян Каин. – Загадочное выражение появилось на ее лице. – Оно тебе не поможет.

– Извини, но поверить тебе я не могу. – Он выхватил пистолет, нацелил на нее.

– И как ты меня убьешь? – В ее синих глазах читалось неподдельное любопытство. – Пулей в голову? Это твой фирменный знак, не так ли?

– У меня нет фирменного знака.

– Он есть у каждого известного убийцы, – возразила Альтаир-с-Альтаира. – Жиль Сан-Пити убивал ударом стального кулака, Миротворец Макдугал отдает предпочтение лазерному лучу, Человек-Гора Бейтс обходится голыми руками. Твой фирменный знак – пуля. Только Ангел ничему не отдает предпочтения, убивая всем подряд.

– А каков твой фирменный знак? – спросил Каин.

– Ты увидишь, – проворковала Альтаир-с-Альтаира.

В мгновение ока пещера на Альтаире III исчезла, и он уже стоял на берегу речушки с прозрачной голубой водой, а его шею обжигало горячее силарианское солнце. Стоял он босиком, и трава, покачивающаяся под ветерком, гладила ноги.

У противоположного берега речушки он увидел белокурую красотку, загорелую, с аккуратно заплетенными в косу волосами. Стояла она по колено в воде, приподняв подол простенького синего платья.

– Помоги мне. – Голос ее переполняла тревога.

– Тут мелко, – рассмеялся Каин. – Переходи реку и ничего не бойся.

– Я упаду в воду.

– Не упадешь.

– Пожалуйста, не дразни меня, Себастьян. – Она протянула к нему руку. – Пожалуйста.

– Хорошо, – улыбнулся Каин.

Странно, подумал он, шагнув вперед, чувствуя, как вода холодит кожу. Он знал ее много лет, полюбил, как только увидел, но никак не мог вспомнить ее имя.

– Дженнифер, – подсказала она.

– Точно, – кивнул Каин. – Дженнифер.

– Пожалуйста, поторопись, Себастьян. Я боюсь.

– Уже иду.

Пятью большими шагами он пересек речушку.

– Видишь? – Вновь он рассмеялся. – Чего тут бояться? – Он помолчал, все еще не понимая, почему оказался рядом с ней. – Что теперь?

– Перенеси меня на тот берег.

– А может, я возьму тебя за руку и переведу? – предложил он.

– Камни режут мне кожу. Я бы хотела, чтобы ты меня перенес.

Он вздохнул:

– Как скажешь.

– Но сначала ты должен бросить палку.

Он нахмурился:

– Какую палку?

– Ту, что ты держишь в правой руке. Ты не сможешь поднять меня с палкой в руке.

– Конечно, смогу. – Его охватила смутная тревога.

– Она может причинить мне боль. Даже порвать платье. Пожалуйста, брось палку, Себастьян.

Он отступил на шаг, не желая бросать палку.

– Что-то не так. – Опять он нахмурился.

– Что же? – ангельским голоском полюбопытствовала она.

– Не знаю. Может, дело в платье.

Платье уступило место широкой юбке и белой блузе.

– Так лучше, Себастьян?

Каин всмотрелся в девушку.

– Вроде бы да.

– Тогда перенеси меня на другой берег. Я опаздываю.

– Куда?

Девушка захихикала.

– Ты знаешь. – В голосе слышался намек на то, что известно только им двоим.

– Понятно.

Но не приблизился к ней.

– В чем дело? – наконец спросила девушка.

– Все равно что-то не так, – недоуменно ответил он.

– Что же, Себастьян?

– Не знаю. Дай подумать.

– У нас нет времени думать, Себастьян. Я опаздываю. Ты это знаешь не хуже меня.

Каин шагнул к ней:

– Вроде бы я понял.

– Поторопись, Себастьян! – В голосе слышались нотки нетерпения.

С явной неохотой он протянул к ней руки.

– Палка, Себастьян, – пропела она. – Брось ее.

Он бросил палку.

– Благодарю. – Странная улыбка заиграла на ее губах. – Ты счастлив, Себастьян?

– Полагаю, что да. – Он заставил себя улыбнуться в ответ.

– Я так рада.

– А что у тебя в руке? – спросил он, уставившись на какой-то предмет, которого раньше не замечал.

– Цветок. Очаровательный серебряный цветок.

– Очень красивый. – Вновь на него накатила волна тревоги.

– Хочешь рассмотреть его, Себастьян?

– Да, я… дерьмо! – вырвалось у него.

Он бросился за палкой, схватил ее, покатившись по земле, наставил на девушку, сжал.

Что-то грохнуло, и он вернулся в альтаирскую пещеру. Альтаир-с-Альтаира лежала на спине. Кровь била из маленькой дырочки между глаз, в руке она сжимала кинжал с серебряной рукояткой.

Каин поднялся. Дышал он тяжело, тело покрывал пот. Прошла минута, прежде чем руки перестали дрожать. Он убрал пистолет в кобуру.

Подошел к Альтаир-с-Альтаира, встал над ней.

– На Силарии нет речушек, – объяснил он покойнице.

Постоял, глубоко задумавшись.

– Великолепно, – пробормотал он. – Круг замкнулся. Опять я в начальной точке.

– Не совсем так, – послышался голос.

– Кто здесь? – Каин упал рядом с трупом, выхватил пистолет.

– Меня зовут Шусслер, – ответил голос, и теперь Каин понял, что исходит он из компьютера. – Если ты поднимешься на поверхность, то найдешь меня у входа в лабиринт.

– Как я тебя узнаю? – спросил Каин.

– Без труда, – горький смех. – Это я обещаю.

В своих странствиях по Пограничью Внутренних миров Черный Орфей повстречал многих уникальных личностей. Убийц и шулеров, проповедников и охотников за головами, миллионеров и нищих, святых и грешников, весь спектр преступников, авантюристов и неудачников, но никто из них не мог сравниться с Шусслером-киборгом, трагедия которого состояла в том, что ему совсем не хотелось в уникумы.

Отец Уильям, к примеру, наслаждался славой. Шусслер ее ненавидел. Сократ обожал власть. Шусслер ее презирал. Ангел убивал без счета. Шусслер ценил любую жизнь, за исключением собственной. Саргассова Роза не желала общаться с людьми. Шусслер жаждал этого общения. Мужчины, женщины, инопланетяне, упомянутые Орфеем в своей поэме, выделялись среди остальных. Шусслер выделялся еще больше, а хотел быть таким, как все.

Большинство людей видело в нем чудо научно-технического прогресса, наглядное доказательство возможности сращивания человека и машины. Но Черный Орфей сумел заглянуть под блестящую металлическую поверхность, пробиться сквозь покровы инопланетной технологии. И заплакал, найдя там истерзанную душу Шусслера.

Встретились они лишь однажды, на Альтаире III. Орфей оставался с ним день и ночь, пока Шусслер рассказывал ему необычную, печальную историю своей жизни. Утром Орфей отправился дальше, его путешествие среди звезд продолжалось, а Шусслер остался служить своей госпоже и ждать без особой надежды собственной смерти.

Ситуация начала меняться после того, как на Альтаире III высадился Веселый Бродяга. Он и Шусслер вроде бы не могли не найти точки соприкосновения: одного инопланетяне вырастили, другого вернули к жизни. Однако если Веселый Бродяга думал только о том, как завладеть собственностью других, Шусслер, сам будучи собственностью, находил аморальными все формы частного владения.

При этом их обоих в немалой степени волновал исход встречи Каина и Альтаир-с-Альтаира, так что общий язык они нашли быстро и стали ждать финала.

Во второй половине дня Каин вышел из лабиринта, прикрывая глаза ладонью от лучей светло-желтого солнца. Он оглядел красную пустыню и футах в восьмидесяти обнаружил звездолет неземной постройки. Рядом со звездолетом стоял элегантно одетый мужчина. Заметив Каина, направился к нему.

– Не могу выразить словами, как я рад тому, что вы вышли оттуда живым! – воскликнул он с необычным акцентом.