– Себастьян, – отец Уильям очистил тарелку и разрезал оставшиеся две трети торта пополам, – как я понимаю, вам пора трогаться в путь, раз человека, которого вы искали, убили?

– Похоже на то.

– Я рад, что нам удалось встретиться и поговорить.

– А вы намерены надолго здесь задержаться?

– Эта девушка так готовит, что я с удовольствием остался бы навсегда. Но, боюсь, придется улетать через два-три дня. Есть еще множество душ, которые надо спасать. Есть и те немногие, которых ждет не дождется Сатана.

– Но душа Сантьяго в число последних не входит?

Отец Уильям улыбнулся:

– Полагаю, я подумаю об этом, если столкнусь с ним нос к носу. Но мне есть чем заняться, вместо того чтобы по всей галактике гоняться за привидением.

– У каждого свой путь. – Каин поднялся.

Отец Уильям протянул запачканную шоколадом руку, Каин ее пожал.

– Занятный вы человек. Надеюсь, мы еще увидимся.

– Кто знает? – пожал плечами проповедник. – Если будет на то Божий промысел.

За дверью Каина встретила душная ночь, так что ему пришлось постоять, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Три миниатюрные луны давали слишком мало света, а фонарей не было вовсе.

Городок, собственно, состоял лишь из пяти кварталов, так что Шусслер сумел приземлиться менее чем в двух милях от него. Определившись с направлением, охотник за головами двинулся по пыльной дороге, проложенной меж кукурузных полей. Гибрид, выведенный специально для Тихой гавани, впечатлял: каждое растение с двадцатью початками поднималось на десять, а то и двенадцать футов.

Издалека донеслось мычание телят. Умом он понимал, что телята эти выращены из замороженных оплодотворенных яйцеклеток, но все-таки Каин не переставал удивляться, что телята могли расти на планете, удаленной на тысячи световых лет от места зачатия.

Минут через двадцать пять он подошел к Шусслеру. Тот заметил Каина за несколько сотен ярдов и предупредительно открыл люк.

– Трехглазый Билли рассказал что-нибудь важное? – спросил киборг, когда Каин поднялся в рубку.

– Он мертв. Миротворец Макдугал убил его четыре месяца тому назад.

– Жаль. – Киборг помолчал. – Готов спорить, Бродяга об этом знал!

– Меня это не удивит.

– Куда летим?

– Никуда. Необычная эта планетка.

– Необычная?

– Я наткнулся на отца Уильямса.

– И что он тут делает?

– Говорит, что в отпуске.

– Любопытно. Может, так оно и есть.

– Все возможно, – согласился Каин. – Но почему здесь, почему сейчас?

– Что-то зачастили охотники за головами на эту маленькую аграрную планету, – заметил Шусслер.

– А еще я встретил девушку, которую зовут Лунная Дорожка.

– Имя мне незнакомо.

– Она всего лишь прислуга. Не очень красивая, не очень умная. Ей лет двадцать, не больше.

– Так чем же она привлекла твое внимание?

– О ней написал Черный Орфей.

– Орфей писал о тысячах людей.

– И четверо из них сошлись на забытой Богом планетке.

– Я как-то об этом не подумал. Очень интересное наблюдение.

– И я того же мнения.

– Очень интересное, – повторил киборг.

– Опять же, согласно Орфею, Лунная Дорожка побывала на сотне планет.

– Я сам побывал на трех сотнях. Что в этом особенного?

– Ничего. Это означает, что с десяти или одиннадцати лет она не проводит на одной планете больше месяца. А вот на Тихой гавани по какой-то причине живет два года. Что заставило ее отказаться от путешествий?

– Хороший вопрос, – согласился киборг. – А каков ответ?

– Ответа у меня еще нет… пока.

– Ты узнал о ней что-нибудь еще?

– Да, – кивнул Каин. – Она думает, что Сантьяго – герой.

– Почему?

– Еще не знаю. Но обязательно с этим разберусь. – Он задумался. – Ты можешь кое-что выяснить для меня?

– Что именно?

– Космопорта на этой планете нет, но есть какое-то учреждение, которое разрешило тебе посадку и выдало координаты точки приземления.

– Да, конечно.

– Свяжись с ними и попытайся узнать, давно ли здесь отец Уильям.

Нужную информацию Шусслер получил через тридцать секунд.

– На Тихой гавани он уже с месяц.

– А мне сказал, что неделю тому назад у него забарахлил двигатель. И Лунная Дорожка это подтвердила.

– Если хочешь, я могу перепроверить.

– В этом нет необходимости. – Каин уставился в стену, нахмурился. – Чего он тут ждет?

– Мы подбираемся все ближе, не так ли? – В голосе Шусслера появилась надежда.

– Это точно, – кивнул Каин.

Конечно, все решило прозвище.

Если б не оно, Черный Орфей никогда не упомянул бы об Одноразовом Чарли в своей балладе. Не герой и не злодей, не шулер и не вор, не киборг и не знаменитый охотник за головами, не было в нем ничего исключительного. Перекати-поле, которое звали Чарлз Марлоу Фелчер, меняющий одну аграрную планету на другую. Работал мало, пил много.

Злобы в нем хватало, а вот мышц – нет, хотя помахать кулаками он и любил. О долгах предпочитал забывать, но об этом все знали, так что в кредит ему никто, особенно бармены, ничего не отпускал. На бедре он носил внушительных размеров сонар, но не отличался точностью стрельбы, а иной раз забывал и зарядить его.

Но прозвище у него было очень уж необычное, поэтому Орфей просто не мог не обратить на него внимания.

Никто, правда, не мог точно сказать, где, когда и почему он стал Одноразовым Чарли. Некоторые утверждали, что в юности он женился, а потом сбежал от жены в Пограничье и поклялся, что больше не будет жить с женщиной. Другие предлагали более сложный вариант, будто он отсидел срок за какой-то проступок и дал обет, что по разу совершит все преступления, числящиеся в уголовном кодексе, дабы полиция больше не смогла найти закономерностей в его поведении и выйти на его след. Третьи говорили, что он устраивает такие дебоши, что более просто не может вернутся на планету, где уже побывал. Некоторые злопыхатели, а их хватало, настаивали на четвертой версии: прозвище он получил от Плосконосой Сол, одной из самых известных проституток Тумиги, после того, как заплатил за весь уик-энд, но лишь раз сумел довести до конца то, за чем приходил.

Истоки прозвища особо Орфея не волновали, только ассоциации, которые оно вызывало. Но с Чарли он встретился в неудачный день. Тот крепко выпил и пребывал в воинственном настроении, отсюда, может, и не слишком лестное для него четверостишье.

Появилось оно в саге недавно, так что мало кто на Тихой гавани слышал его. Может, и к лучшему, потому что рано или поздно люди, которые знали это четверостишье и разные, связанные с ним истории, начинали задавать вопросы о Плосконосой Сол. А в итоге Одноразовый Чарли и его собеседник на следующее утро просыпались или в местной тюрьме, или в больнице.

На Тихую гавань Одноразовый Чарли прилетел в типичный для этой планеты день – теплый и солнечный – и следующие несколько часов искал работу на окрестных фермах. И все еще продолжал поиски, когда Каин, проснувшись, умывшись и побрившись, вновь появился в городе.

Городок этот, с аккуратными деревянными домиками, чем-то напоминал земные деревни. Возможно, большими окнами и огромными террасами. Каин подошел к одному, нисколько не удивился, обнаружив под пластиковой, под дерево, обшивкой слой высокопрочного титанового сплава. Имел домик и автономный источник энергии – ядерный реактор.

Миновав еще квартал, Каин увидел отца Уильяма, сидящего в огромном кресле-качалке на веранде маленького отеля.

– Доброе утро, Себастьян, – поздоровался проповедник. – Прекрасный день, не так ли?

Каин кивнул:

– Вы правы. Доброе утро, отец Уильям.

– Я думал, вы уже отправились в погоню за Сантьяго, – заметил проповедник.

– Куда спешить? – пожал плечами Каин. – Я подумал, а не отведать ли мне стряпни Лунной Дорожки. – Он помолчал. – Сантьяго не могут поймать тридцать с лишним лет. Так что пара дней погоды не сделают.