Саймон молчал.

– Если мне придется повторить вопрос, ты пожалеешь, что не ответил сразу же.

Саймон-Простак заглянул в бесцветные глаза и решил, что Ангелу лучше поверить.

– Сокол предупреждал, что она водит компанию с охотниками за головами. Сначала Птичка Певчая, потом отец Уильям, теперь вы. То есть если я бы попытался добраться до нее в открытую, мне бы пришлось убирать и вас, а шансы на это невелики. Поэтому я решил, что кратчайший путь к цели – повредить ваш корабль и убить ее, когда она вернется. Поверьте мне, Ангел, – говорил он искренне, – вас убивать я не собирался. Я лишь пытался вывести Веру из-под вашего прикрытия, чтобы потом спокойно выполнить порученное мне дело.

– Речь, между прочим, идет о моей жизни, а не о каком-то пустяке, – фыркнула Вера.

– Полагаю, вы сделали что-то нехорошее, иначе он не нанимал бы убийц, – ответил Саймон.

– Что бы я ни сделала, это касается только меня и его.

– Похоже, тут вы не правы. – Ангел повернулся к Саймону-Простаку: – Последний вопрос. Сколько предложил Сокол?

– Пятьдесят тысяч кредиток.

– Так много? – На Веру цифра произвела впечатление.

– Вера, запомните, пожалуйста, эту цифру, – говорил Ангел все тем же ровным голосом. – Поднимайся, Саймон. Пора принять душ.

– Но я же не пытался вас убить! – Саймон вжался в спинку кресла.

– Тебя разыскивают за совершенные преступления, за твою голову назначено вознаграждение.

– Живого или мертвого! – напомнил Саймон. – Вызовите полицию и передайте меня им!

– В душ!

– Но почему? За мой труп вам больше денег не дадут.

– У меня каждая секунда на счету, а ты задержал меня на три дня.

– И за это вы меня убьете? Бред какой-то!

Ангел наставил пистолет на Саймона:

– Иди в душ, или я прикончу тебя прямо здесь.

Слезы страха покатились по лицу Саймона. Он встал, волоча ноги, поплелся в ванную. Ангел последовал за ним, мгновением позже оттуда донесся предсмертный вопль Саймона. Ангел вернулся в комнату.

– Так ему и надо! – воскликнула Вера. – Подумать только, этот мерзавец хотел меня убить и не видел в этом ничего предосудительного!

– Получив вознаграждение, я, пожалуй, свяжусь с вашим приятелем Соколом. По моему разумению, ремонт корабля должен оплатить он.

– Напрасно надеетесь.

– Думаю, мне удастся его убедить, – сухо возразил Ангел. – А теперь я хочу, чтобы вы взглянули на Саймона-Простака.

– Зачем?

– Потому что я этого хочу.

Вера пожала плечами, прошествовала в ванную. Саймон-Простак лежал на спине. Лицо и верхнюю часть груди сожгли сотни тончайших лазерных лучей, ударивших в него, как только он включил молекулярный душ. Пахло горелым мясом, из нескольких ран поднимались струйки черного дыма.

Вера с трудом подавила тошноту, попятилась в комнату.

– Господи, как ужасно он выглядит!

– И умер он ужасной смертью, – добавил Ангел.

– Разве вы не могли передать его полиции? Никто не заслуживает такой смерти.

– Мог.

– Так почему не передали?

– Потому что хотел дать вам наглядный урок.

– Он умер только с тем, чтобы послужить мне наглядным уроком? – Вера отказывалась верить услышанному.

– Он бы все равно умер, я бы его убил или государство. Так что не тратьте на него слез. Он убил больше двадцати пяти мужчин и женщин, а его смерть должна вам кое-что подсказать.

– Что именно? – спросила Вера.

– Вы женщина смелая и решительная.

– Благодарю, – саркастично ответила она.

– Но при этом вы полностью лишены воображения, – продолжил Ангел. – Вы торопитесь, не думаете о последствиях. Я показал вам труп Саймона, потому что хотел, чтобы вы уяснили одну простую истину: вы общаетесь с людьми, для которых все это не захватывающее приключение, а серьезная работа.

– Я это уже знаю.

– Мне хотелось бы освежить ваши знания, прежде чем вы услышите то, что я хочу сейчас сказать.

– И что же вы хотите сказать?

– За последние двадцать четыре часа мне пришлось убить двоих. Ни один из них не имел ко мне никакого отношения.

– Бейтс не имел отношения и ко мне, – вставила Вера. – Он разыскивал Тервиллигера.

– Который, в свою очередь, прилетел сюда, чтобы свидеться с вами. Вы доставили мне массу хлопот, из-за вас я потерял три дня.

– К чему вы клоните?

– До сих пор я в любой момент с удовольствием отпустил бы вас на все четыре стороны. Но теперь я считаю, что вы у меня в долгу. И вам придется расплачиваться, когда мы попадем на планету Сантьяго.

– Как?

– Я вам скажу, когда мы доберемся туда. Если же вы попытаетесь покинуть меня раньше или откажетесь повиноваться мне на планете Сантьяго, обещаю, что я возьму на себя поручение Дмитрия Сокола и убью вас сам.

Глядя в холодные, бесцветные глаза, Вера поняла, что говорит он чистую правду. И пришла в ужас, ибо такие, как Ангел, угроз на ветер не бросали.

Под пятнами жира и оборванной одеждой скрывалась миловидная девушка. Ее синие глаза многое повидали и пролили много слез, ее плечи не раз выдерживали тяжелую ношу, а изящные пальчики были бы мягкими и белоснежными, выбери она другую профессию.

Если при рождении ей и дали другое имя, не Лунную Дорожку, она его не помнила. Если она и могла назвать какую-то планету родной, название это не сохранилось в ее памяти.

К девятнадцати годам она уже четырежды встречалась с Черным Орфеем. Тот даже шутил, что на каждой новой планете он входит в бар с уверенностью, что там будет и Лунная Дорожка, моющая полы, посуду или обслуживающая посетителей. А звездным мигом ее короткой жизни стал вечер на Ворхите XIV, когда он пел свою балладу, дабы отвлечься от урагана, бушующего в хлорной атмосфере над куполом человеческой колонии, и посвятил ей одно четверостишье.

Она заинтересовала его, молоденькая девчушка, будущее которой, похоже, не сулило ей никаких отличий от прошлого. Откуда она пришла? На скольких мирах побывала? Что она ищет? К чему стремится? Или всю жизнь хочет прислуживать в барах? Она пыталась ему помочь, но действительно не знала, как ответить на все эти вопросы.

Последний раз он виделся с ней на Трефойле III. Она одна обслуживала двадцать пять столов и, естественно, не успевала выполнять все заказы. Когда хозяин таверны наорал на нее, грозясь, что побьет, если она не прибавит оборотов, Черный Орфей поднялся из-за стола и заявил следующее: девушка не помнит, когда она родилась, а посему он, Черный Орфей, утверждает, что ей уже семнадцать лет и, следовательно, он имеет полное право пригласить ее на обед. Каковым правом он и желает незамедлительно воспользоваться. Посетителей мучила жажда, многие пребывали не в лучшем настроении, так что, скажи такое Себастьян Каин или Миротворец Макдугал, едва ли им позволили бы увести единственную официантку таверны. Но Черный Орфей имел такое право, поэтому никто не возмутился, когда они уходили.

Он ее накормил, купил новую одежду, даже предложил летать с ним, пока она не найдет постоянную работу на другой планете. Она же с обезоруживающей искренностью ответила, что не держит зла на хозяина таверны и работа полностью ее устраивает. Орфей догадался, что она боится привязаться к какой-либо планете до того, как найдет то, что ищет. При этом он понимал, что Лунная Дорожка еще и сама не знает, а что же ей нужно. Они проговорили далеко за полночь, и бард, которому так нравилось многообразие людей и планет, никак не мог взять в толк, откуда страсть к странствиям в этой молоденькой девушке, которой эти путешествия не приносят никакой радости.

Наконец, когда пришел час отлета, Орфей предложил ей четыреста кредиток, достаточных для того, чтобы отправиться на другую планету с другой таверной, но она отказалась, объяснив, что обычно ей нужен месяц или два, чтобы скопить денег на оплату проезда. Опять же, она будет чувствовать себя виноватой, беря деньги у человека, который и так сделал ей столько хорошего.