Несколько мгновений спустя в гостиную вошла блондинка лет тридцати пяти. Полноватая, но не толстушка, в брюках и блузе модного покроя. Косметикой она не пользовалась. На плече висела большая кожаная сумка.

Она сразу оценила ситуацию, повернулась к Каину:

– Не убивайте его, пока я с ним не переговорю. Возможно, ваше терпение будет вознаграждено.

– Пока никто никого не убивает, – усмехнулся Сократ. – Мы еще не миновали стадию угроз.

– Кто вы и зачем сюда пришли? – Каин поднялся, отступил на несколько шагов, чтобы держать в поле зрения и Сократа, и блондинку.

– Я могу задать тот же вопрос.

– Можете, – согласился Каин. – Но я спросил первым, и вы у меня на мушке.

– Меня зовут Вера Маккензи. Я – репортер. Снимаю документальные голографические фильмы.

– А что привело вас сюда?

– Хочу снять фильм о Сократе.

– А где же ваша команда? Операторы, осветители, гримеры?

– Я все делаю сама. По-моему, я ответила на все вопросы. Теперь ваша очередь.

– У меня есть еще один. Вы уже говорили с Уиттейкером Драмом?

– Кто такой Уиттейкер Драм?

Каин удовлетворенно улыбнулся.

– Отлично. Вы сказали мне все, что я хотел знать. – Он помолчал. – Тервиллигер, выведи ее отсюда.

Картежник двинулся к блондинке.

– Ближе подходить не советую, – предупредила она.

Тервиллигер усмехнулся, приблизился еще на шаг. Она пнула его пониже колена. Тервиллигер, сыпля проклятиями, повалился на пол, схватившись за ногу.

– Видать, у тебя что-то со слухом? – презрительно бросила блондинка.

– О-го-го! – Сократ оживился. – Любопытно однако!

– Заткнись! – бросил Каин.

– Так вы готовы отвечать на мои вопросы? – Вера повернулась к Каину, более не обращая внимания на Тервиллигера, осторожно ощупывающего ушибленную ногу.

– Похоже на то.

– Кто вы?

– Себастьян Каин.

– Которого прозвали Птичка Певчая?

Каина передернуло.

– Да.

– Почему вы хотите его убить?

– Я не хочу его убивать. Мне нужна та же информация, что и вам.

– А какая информация нужна мне?

– О Сантьяго.

– С чего вы так решили?

– Вы же не знали Сократа, когда он был Уиттейкером Драмом. А сменив имя, он не совершил ничего знаменательного, кроме как пообщался с Сантьяго.

– Это грязные инсинуации! – возмущенно воскликнул Сократ.

– Почему Сантьяго? – спросила Вера.

– У меня к нему профессиональный интерес. А у вас?

– Тоже. Я действительно снимаю документальные фильмы. И убедила пару спонсоров, что смогу сделать эксклюзивное интервью с Сантьяго, получив под это солидный аванс.

– А теперь пришло время отрабатывать обещания, – заулыбался Каин.

Вера кивнула.

– У меня ушел почти год, чтобы выйти на Сократа. И я не хочу, чтобы вы убили его до того, как я с ним поговорю. – Она искоса глянула на поднявшегося с пола Тервиллигера. – Кто это?

– Не обращайте на него внимания.

– Премного вам благодарен, – обиженно пробормотал Тервиллигер, ступил на ушибленную ногу, скривился от боли. – Похоже, перелом.

– Никакого перелома нет, иначе ты бы не стоял на двух ногах, – бросила Вера. – А теперь перестань хныкать и помолчи.

Тервиллигер зло глянул на нее и начал массировать колено.

– Итак, мистер Каин, – она повернулась к охотнику за головами, – что теперь?

– Ваши предложения?

– Наши интересы близки, но не идентичны, – продолжила она. – Мне без разницы, убьете ли вы Сантьяго после того, как я сниму о нем фильм. Вы же не будете возражать против съемок, если они не помешают вам получить вознаграждение, назначенное за его голову? Я думаю, нам нет резона ссориться из-за того, кому вытягивать из Сократа нужную нам информацию.

Каин кивнул:

– Значит, загвоздка только в тебе, Уиттейкер.

Сократ улыбнулся:

– Ничего не изменилось, Себастьян. Ты не можешь меня убить, я не могу предать Сантьяго. И хотя изрядно помучить меня – в твоих силах, желаемого тебе не добиться.

– Такая возможность существует, – признал Каин. – С другой стороны, поиски твоего болевого порога доставят тебе куда больше неприятных минут, чем мне.

– Это лишнее, Себастьян, – вмешалась Вера. – Есть более эффективные способы.

– Я готов выслушать любые рациональные предложения.

– Мы впрыснем ему пару кубиков ниатола, и он расскажет все, что мы хотим узнать.

– Охотникам за головами несвойственно иметь при себе ниатол.

– Как хорошо, что я оказалась более предусмотрительной. – Вера раскрыла сумку.

– Вы полагали, что придется им воспользоваться?

– Я не исключала такой возможности. – Она вытащила небольшой сверток, начала разворачивать его.

– Но вы же не могли знать, что застанете здесь меня. Как вы намеревались добиться его содействия?

– Точно так же, как я убедила вашего маленького приятеля оставить меня в покое. – Она уже держала в руке маленький флакон, обмотанный морозильной лентой. Мгновение спустя наполнила из флакона стерильный шприц.

– Хорошо, Себастьян. – Сократ вздохнул. – Обойдемся без лекарства. Я скажу все, что вы хотите узнать.

– Я рад, что ты внял голосу разума, но, думаю, мы все равно воспользуемся ниатолом. На случай, что твоя память даст сбой. Закатай рукав.

Сократ подчинился. Вера направилась к нему со шприцем в руке.

– Мне представляется, что в шприце больше двух кубиков, – заметил Каин.

– Ниатол второй раз не замораживается, – ответила Вера. – Потом мы просто выбросим шприц в дизентегратор.

– Тервиллигер, подойди к нему и придержи на случай, если он передумает, – приказал Каин.

Тервиллигер с опаской посмотрел на Сократа:

– А может, вы сами?

– Моя работа – держать бластер, – рыкнул Каин, – а твоя – делать то, что я тебе говорю. Не бойся, он не лягается.

Тервиллигер осторожно приблизился к Сократу.

– Я слышал о ниатоле, но никогда им не пользовался, – продолжил Каин. – В моем деле признание обычно не требуется. Когда он начнет действовать?

– Примерно через девяносто секунд, – ответила Вера. – Может, через две минуты. – Она подождала, пока Тервиллигер обездвижит руку Сократа, с третьей попытки вогнала иглу в вену, начала вводить ниатол.

И тут произошло непредвиденное.

Сигара перекочевала изо рта Сократа в его свободную руку, и внезапно ее тлеющий кончик воткнулся в правое запястье Веры. Та вскрикнула, отпрыгнула от кресла, выпустив из пальцев шприц. Тервиллигер попытался оглушить Сократа, но удар пришелся в шею, а инерция вынесла Тервиллигера на середину комнаты, между Каином и Сократом.

– Ложись! – гаркнул Каин, но еще до того, как слово сорвалось с его губ и Тервиллигер бросился на пол, Сократ выдавил в вену весь находящийся в шприце ниатол.

– Ты проиграл, Себастьян. – И на его губах заиграла ироничная улыбка.

Каин уже все понял и опустил пистолет.

– Кретин! – бросила Вера. – Ты уже покойник.

– Безболезненная смерть – не самая худшая. – Язык Сократа начал заплетаться.

– Раз уж тебе предстоит встретиться с Создателем, молись, что Он из тех, кто умеет прощать, – бросил Каин.

– Не волнуйся, Себастьян, – попытался улыбнуться Сократ. – Я с Ним договорился.

И он застыл, откинувшись на спинку кресла.

– Дерьмо! – вырвалось у Веры. – Кто бы мог подумать, что все так закончится? – Она приподняла веко, несколько секунд смотрела на зрачок, убрала руку. – Все кончено.

– Он действительно умер? – Тервиллигер не отрывал взгляда от Сократа.

Вера презрительно посмотрела на него, но промолчала.

– Премного вам благодарен. – Голос Каина сочился сарказмом.

– А вам незачем корчить из себя умника. Если вы знали, что он на такое способен, почему не предупредили?

– Я бы мог добиться желаемого иначе.

– Ваши методы тоже бы не сработали. Разве вы не поняли, что он выдержал бы любые страдания, лишь бы Сантьяго не узнал, что он его предал? – Она задумчиво всмотрелась в Сократа. – Что же за человек этот Сантьяго, если может вселять в людей такой страх?