– Благодарю вас! Иди, Мэнни… Хотите, медсестра поможет вам?

– В этом нет необходимости.

– Какая жалость! А я-то надеялся продемонстрировать ей свои бицепсы, – хмыкнул Мэнни. – Пойдемте, доктор. Так и быть, разрешаю вам пересчитать у меня ребра. Купите себе потом «Кадиллак»…

– «Феррари», думаю, непременно, – улыбнулся Лайонс Кендрику.

Эммануил Вайнграсс и его новый врач зашагали в спальню.

Было за полночь. Домочадцы в Меса-Верде валились с ног от усталости. Сказывалась и нервотрепка. Сотрудник ЦРУ, осунувшийся, с синяками под глазами, вышел на закрытую веранду, где на кожаном диване сидели Эван и Калейла, совершенно без сил, а Мэнни, молчаливый и безучастный, – напротив них, в шезлонге.

Медсестры разошлись по своим комнатам. Их отправили отдыхать до утра. «А как же Мэнни?» – спросили все три разом. Пришлось объяснить, что их подопечный отлично выспится, даже если за ним не будут присматривать каждые полчаса.

– Вашингтон в вибре, – объявил сотрудник ЦРУ. – Планы несколько изменились. Я сейчас еду в аэропорт. Самолет с фургоном совершит посадку где-то через час, так что времени у нас в обрез.

– Самолет с фургоном – это как? – спросила Калейла.

– В прямом смысле. В этот фургон, а если точнее – в труповозку, собственность криминалистов из нашего управления, загрузим наших мертвецов и увезем. Вашингтон намерен провернуть эту операцию под покровом ночи. Молниеносно… Прилетели, улетели – и все дела.

– А ведь КДП, командно-диспетчерский пункт, по ночам не работает, если, конечно, загодя не предупредить диспетчерскую службу. Вы об этом подумали? – поинтересовался Кендрик.

– А как же! Когда вы еще летели с Багам, на КДП в Меса-Верде отправили команду диспетчеров из Колорадо-Спрингс. Объяснили властям, что это нужно позарез для обеспечения тренировочных полетов. Кстати, заявку через ваш офис мигом провернули. Между прочим, никто, как говорится, и не пикнул – ни вопросов, ни возражений.

– Почему же?

– Потому что вы, сэр, это вы! – сказал сотрудник ЦРУ с расстановкой.

– Значит, вы сейчас едете в аэропорт, – сказала Калейла, – возвращаетесь на…

– Катафалке, – успел ввернуть оживившийся Мэнни.

– Совершенно верно, мистер Вайнграсс, – улыбнулся цэрэушник.

– А нам в это время что делать? Здесь наша помощь нужна? – спросила Калейла.

– Безусловно, – кивнул агент ЦРУ. – Хотелось бы, чтобы, когда вернусь, никто не путался под ногами. При проведении мероприятий, подобных нынешнему, чем меньше свидетелей, тем лучше.

– А кавалерия из национального парка Меса-Верде? Куда девать этих ковбоев? – усмехнулся Вайнграсс. – Я пару раз высунулся наружу, а двое кавалеристов рванули ко мне, будто я лютый зверь. Ну, думаю, конями затопчут…

– Им велено держаться ближе к лесу. Намекнули, мол, конгрессмену намерен нанести визит весьма важный государственный деятель. Встреча строго конфиденциальная, так что лучше не попадаться на глаза.

– Они что, полудурки? Купились на эту галиматью? – хохотнул Мэнни.

– У них, мистер Вайнграсс, нет причин сомневаться в том, что им говорят.

– Ну да, конечно! Потому что он – это он, – кивнул Мэнни.

– И потому что каждому заплатили по триста баксов за то, что придется не спать всю ночь.

– Вы настоящий профи, мистер Организатор. Ей-богу, вы лучше, чем я о вас думал.

– Ничего не поделаешь, приходится выкручиваться. А мне… если я вас больше не увижу, хочу сказать, было очень приятно познакомиться с вами… Конгрессмен, когда-нибудь буду рассказывать об этом своим детям… Что ж, пора бежать. И вы, мисс Официальный Представитель, как вас именует мистер Вайнграсс, примите мои заверения… Словом, я рад, что нашего полку прибыло!

– Вы и должны быть рады, молодой человек, поскольку в нашем деле любая помощь приветствуется. Желаю удачи и скажу на прощанье, если против вас будет только пять недругов, вы их непременно одолеете.

– Спасибо, Мэнни! Пять я точно одолею, а если шесть? – Офицер разведки повернулся к сидевшим на диване Эвану и Калейле. – Видите ли, я единственный, кто знает, что произошло в Фэрфаксе. Старший сын моей сестры, мой племянник… Я устроил его в ЦРУ… Он был в охране Фэрфакса. И погиб… Я обязан найти преступников, поэтому я здесь, в Меса-Верде. Ну пока!

– Это ужасно! – сказала Калейла, когда он ушел. – Наверное, ощущает страшную вину.

– А кто из нас ее не ощущает, – отозвался Кендрик и тяжело вздохнул.

– Ты, во всяком случае, не виноват в гибели людей в Фэрфаксе, – твердо проговорила Калейла.

– Но люди гибнут и сейчас! – воскликнул Эван. – В гараже три трупа. Каким образом эти палестинцы оказались в Штатах? Кто санкционировал их въезд? Наконец, где наши хваленые меры безопасности? Или мы только и способны вылавливать второразрядных советских разведчиков, чтобы потом обменивать их на наших журналистов, которым Москва предъявляет санкции за то, что они пишут о Советах правду?

У нас прекрасно налажена связь с общественностью, но мы не можем поставить заслон десятку преступников, разгуливающих здесь как у себя дома. У меня погибли друзья, у сотрудника ЦРУ племянник… Кто допустил этот беспредел? Почему убийцы без труда пересекли границу?

– Мы пытаемся это выяснить.

– А вам не кажется, что вы несколько припозднились?

– Перестань, Эван! – сказал Вайнграсс. Он выпрямился и сделал останавливающий жест рукой. – Эта милая леди не имеет никакого отношения к тому, о чем ты говоришь. Между прочим, я тоже!

– Я и без тебя знаю, что не имеет! – Кендрик дотронулся до руки Калейлы. – И она знает, что я это знаю. Но все так нелепо. Я чувствую себя совершенно беспомощным. Проклятье! Убивают и будут убивать, а мы не в силах прекратить эту бойню! Фанатики, маньяки разгуливают на свободе, и я уверен, их не найдут! – Эван понизил голос. – Не нашли же мерзавца, который выкрал файл по Оману! Между прочим, как мне объясняли, этот файл «защищен от воров»! Ничего себе защита… Выкрали файл, предали огласке то, что должно было храниться в тайне. И ведь что интересно! Раскрутили мое участие в ликвидации кризиса с заложниками не для того, чтобы сделать из меня героя, не ради моей политической карьеры, а чтобы избавиться от меня, – короче говоря, уничтожить, убить. И заметьте, руками палестинских террористов! Кто им помогает, хотел бы я знать…

– Все дело в том, – тихо произнесла Калейла, – что политика – это такая кухня… Словом, я сейчас скажу нечто такое, чего не должна была бы говорить, но иногда приходится нарушать правила, потому что надежда… потому что без надежды на лучшее жить, думаю, невозможно. Есть кое-что, о чем многие даже не догадываются, а мы собираем информацию по капельке, по кусочку. Шаг за шагом приближаемся к разгадке весьма запутанной политической шарады.

– О-ля-ля! – прищелкнул языком Мэнни. – Мы приближаемся к тайне, покрытой мраком…

– Мэнни, попытайтесь меня понять! Эван поймет, потому что мы с ним договорились. Он знает, что иногда я не вправе кое-что объяснять.

– А может ли некий старикан, в свое время резидент на вашей территории, поинтересоваться, что это за секреты такие?

– Если вы намекаете на свое сотрудничество с МОССАДом, то, думаю, вам, маститому архитектору, не следовало этого делать… простите меня за откровенность. Это во-первых, а во-вторых, лучше не знать того, что знать не положено, дабы…

– Не выболтать секреты под воздействием препаратов амитал и пентотал, – усмехнулся Вайнграсс. – А лет сорок тому назад в ходу был скополамин, – добавил он. – Так что, моя дорогая девочка, советую принять к сведению, мы сейчас не в застенках какой-нибудь восточной столицы, а…

– Мэнни, пожалуйста! – оборвала его Калейла. – Мальчишку-террориста куда, по-вашему, отвезут? В восточную столицу? – Она пожала плечами. – А по-моему, в одну небезызвестную клинику в штате Вирджиния, где спустя сутки вся его подноготная будет записана на пленку.

– Ваша аргументация, моя дорогая, хромает, – заметил Вайнграсс сдержанным тоном.