– На мой взгляд, у вас у самой с головой не все в порядке. То, что вы говорите, просто бред.

– Вовсе нет! Классический пример политической диверсии.

– Это уж вы слишком! Просто поступали звонки из разных городов и письма с грязными ругательствами!

– Это классика! – повторила Калейла, что-то записывая.

– Что это вы делаете? – спросила вдова.

– Фиксирую ваши суждения. Можно задать вам вопрос?

– Разумеется, – ответила Ардис Ванвландерен сдержанным тоном.

– Нет ли лично у вас предположения, что кто-то среди многочисленных сторонников вице-президента Боллингера и его окружения здесь, в Калифорнии, на самом деле не является его другом?

– Откуда вы это все выкапываете?

– Логически мыслю, только и всего. Не секрет, что вице-президент вращается в денежных кругах. И, конечно же, отношения с людьми и даже определенными группами людей сложились самые разные…

– И что? Куда вы клоните, позвольте узнать?

– Мы уже добрались до самой сути, миссис Ванвландерен. Международные связи, какими бы тайными они ни были, в конечном итоге можно проследить, установить, вычислить… Вероятно, сначала не с точностью до отдельной личности или группы лиц, но вполне конкретно определить сектор, месторасположение… Но есть кто-то еще. Существует партия или партии, вовлеченные в это нечистоплотное дело, которые находятся здесь, в Южной Калифорнии. Наши люди в долине Бекаа вычислили их по телеграммам, которые шли из Цюриха в Сан-Диего через Бейрут.

– Из Сан-Диего в Цюрих?

– Представьте себе! Деньги. Совпадение интересов. Одни хотят пафосно отправить важное лицо на тот свет с максимальным привлечением общественности, другие желают задвинуть куда-нибудь в медвежий угол. Но при этом сами убийцы остаются в стороне. И те и другие делают огромные деньги. Выследить их было нашей главной задачей. И вот сейчас мы эти деньги отыскали.

– Отыскали?

– В общем, да! Это вопрос всего нескольких дней. Швейцарские банки легко идут на сотрудничество, когда дело касается наркотиков и терроризма. А наши агенты в Бекаа ждут подробные объективки «убойных» команд. И конечно же, мы выйдем на их связи в Сан-Диего. Мы решили, что у вас могут быть на этот счет какие-нибудь соображения.

– С чего вы это взяли? – повысила голос вдова и сломала сигарету. – Я не могу о таком даже думать, настолько это невероятно! Вы уверены, что за этим не кроется какая-то нелепая ошибка?

– В таких вещах мы не ошибаемся.

– Думаю, это эгоистичное чистоплюйство, – заявила Ардис, и пенсильванский диалект ее юности прорвался сквозь тщательно выпестованный английский. – Я хочу сказать, мисс Рашад, что вы тоже не без греха.

– Что ж, в некоторых случаях и мы небезгрешные…

– Но это же глупость!.. Я хочу сказать, если эти команды действительно как-то связаны с Сан-Диего, то тут могли бы воспользоваться любым именем. Например, использовать мое!

– В таком случае мы тут же сделали бы поправку на рельеф, – произнесла Калейла, закрывая блокнот и убирая его в сумку. – Это выглядело бы слишком очевидной наводкой, чтобы принимать ее всерьез.

– Именно это я имею в виду. Установка… Кто-то из друзей Орсона должен был все это устроить. Разве такое невозможно?

– Для того чтобы убить вице-президента?

– А может… Как вы это назвали? Может, вице-президент – это для отвода глаз? Такое возможно?

– Кто-то другой? – переспросила Калейла.

– Да! И, отправляя телеграммы из Сан-Диего, этот кто-то другой навлек подозрение на невинного сторонника вице-президента Боллингера! Это вполне возможно, мисс Рашад.

– Весьма любопытно, миссис Ванвландерен. Я передам ваши соображения моему руководству. Мы должны принять во внимание такой вариант. Двойная недомолвка с ложным отсылом.

– Я не понимаю, что вы хотите этим сказать? – повела плечами миссис Ванвландерен.

– Маскируя одного заказчика, можно выставлять на обозрение другого: рыночные отношения… Прячем один товар, подсовываем другой, – улыбнулась Калейла.

– У вас такие непонятные обороты речи, я просто в растерянности, потому что не в состоянии уловить основную мысль.

– Так уж жизнь устроена! Многое непонятно и мне. К примеру, мы собирались проследить, куда уходят деньги со счетов в швейцарских банках, но оказалось, они заморожены. В то же время их невозможно заморозить, потому что система кодирования все равно приведет к исходной точке. Ну а уж если человек скончался, тогда все отойдет государству. Что ж, мне пора! Примите еще раз мои соболезнования.

Калейла вышла, сделала несколько шагов по коридору, затем тихо вернулась к закрытой двери апартаментов Ванвландерен. Изнутри донесся сдавленный крик отчаяния, смешанный с грязными ругательствами. Сценарий сработал. Эм-Джей был прав! Настоящая причина смерти Эндрю Ванвландерена к инфаркту не имела никакого отношения. Вдова спонсора вице-президента обанкротилась.

Милош Варак стоял перед темной витриной магазина метрах в тридцати слева от парадного подъезда отеля «Уэстлейк». Он загодя позаботился об электронной начинке в апартаментах Ардис Ванвландерен. И теперь ждал, когда к ней пожалуют самые близкие друзья, улетающие на Рождество в свои владения, где так удобно отдыхать во время рождественских каникул.

Было семь тридцать пять вечера.

Такси подъезжали к отелю в среднем каждые три минуты, и Милош внимательно изучал пассажиров. Он уже сбился со счета, но не потерял бдительности. И вдруг ему показалось нечто необычное: слева метрах в тридцати от него остановилось очередное такси, из которого вышли двое и направились к входу в отель.

Отступив в тень, Варак уловил несколько фраз из их разговора.

– Я слышал это по радио.

– Я тоже.

– А она все-таки дрянь порядочная!

– Если они остались живы, им надо немедленно убираться из страны. Они смогут выехать?..

– А что вы об этом думаете?

– Это не самое основное событие дня.

– А Боллингер?

Мужчина в пальто с поднятым воротником, закрывающим ему лицо, прошел метрах в трех от Милоша Варака. Эрик Сандстрем был в панике, поэтому не обратил на координатора группы «Инвер Брасс» никакого внимания.

Ардис Ванвландерен задержала дыхание.

– Эрик, ты? – Она схватила Сандстрема за руку и буквально втащила в фойе. – Ты что, вообще ума лишился? – сказала она громким шепотом, закрывая дверь.

– У меня с умом, как тебе известно, все в полном порядке, а вот ты со своим покойным муженьком наворотила черт знает что! Это же надо оказаться такими идиотами…

– Ты имеешь в виду арабских экстремистов?

– Именно!

– Но, Эрик, произошло ужасное недоразумение. Зачем нам, то есть я хочу сказать, для чего нужно было Энди организовывать покушение на Боллингера?

– О господи! Глупая ты овца… При чем тут Боллингер? Все дело в этом Кендрике, понимаешь? Это к нему наведывались палестинские террористы! В Вирджинии и Колорадо с десяток трупов, правда, наш вундеркинд уцелел.

– Кендрик жив? – прошептала Ардис, и ее огромные зеленые глаза наполнились слезами. Однако она быстро справилась с эмоциями и добавила: – А считают, будто террористы пожаловали в Штаты, чтобы расквитаться за что-то там с Боллингером…

– Считают… – усмехнулся Сандстрем. – Никто ничего не считает, потому что на публикации о терактах в прессе наложен запрет. Интересно, между прочим, кто это считает?

– Слушай, давай сядем и поговорим! – Миссис Ванвландерен пересекла просторное фойе и по мраморным ступенькам спустилась на второй уровень апартаментов – в гостиную.

Сандстрем последовал за ней.

– Уже будет часа полтора, как она ушла, – сказала Ардис, опускаясь на диван и закуривая.

Сандстрем побледнел.

– Она? Кто она такая? – бросил он, направляясь к бару, где стояли бутылки, графины, стаканы, бокалы и ведерко со льдом. – Кто она, я спрашиваю? – Обернувшись, он в упор посмотрел на свою бывшую любовницу.