Эван открыл дверь, перекинулся приветствиями на арабском с охранником.

– Вы уже проснулись, сэр? Вас велели не тревожить до восьми тридцати.

– Я буду вам крайне благодарен, если принесете мне что-нибудь поесть. Женщина сказала, здесь есть кухня.

– Конечно, сэр, все, что пожелаете.

– Все, что найдется. Мясо, рис, хлеб… и молоко. Я бы очень хотел молока. И все как можно скорее, если не трудно.

– Разумеется, сэр. Я быстро! – Охранник повернулся и побежал через холл к лестнице.

Эван закрыл дверь и секунду постоял, привыкая к полумраку комнаты. Отыскав лампочку, включил свет и направился в ванную комнату, поразившую его воображение своим роскошным убранством и размерами.

Десятью минутами позже он появился, одетый в короткий махровый халат, и подошел к шкафу, в котором, по словам Калейлы, должна была находиться его одежда, «продезинфицированная, выстиранная и выглаженная». Он открыл зеркальную дверцу и едва узнал свои вещи: сейчас они были похожи на обычную военную униформу. Не снимая одежду с вешалок, он бросил все на кушетку, затем подошел к кровати, сел и уставился на кучку вещей на полу. Он хотел было пересчитать деньги и проверить, не пропало ли несколько крупненьких купюр, но затем передумал. Если Калейла воровка, он не желал это знать. Не сейчас.

Зазвонил телефон. Звук был какой-то металлический, пронзительный. Эван задумался. Кто это может быть? Список с телефонными номерами ему уже передали. Больше ему никто сюда звонить не должен, так сказала Калейла. Калейла? А вдруг это она? Что, если она передумала? Надежда, вспыхнувшая в нем, заставила снять трубку. Восемь секунд спустя он пожалел, что сделал это.

– Американец, – произнес мужской голос. – Если покинешь этот королевский дворец до утра, считай, ты покойник. Завтра без лишнего шума ты вернешься туда, откуда явился.

Эммануил Вайнграсс забрал радиопередатчик у Серого, поднес его к губам и заговорил:

– Действуй. И не забывай держать линию открытой. Я должен слышать абсолютно все!

– Если простите меня, Вайнграсс, – ответил Бен-Ами, скрывшийся в тени неподалеку от улицы Правительства, – мне будет спокойнее, если Серый тоже сможет участвовать в переговорах. Мы с вами не эксперты в ситуациях, к которым эти мальчики привыкли.

– Жаль только, мозгов в их коллективной голове недостает. А у нас их целых две.

– Это не игрушки, Мэнни, это самая что ни на есть боевая вылазка, могут возникнуть трудности.

– Верю тебе, Бенни-бой, особенно если убедишь меня, что эти детские радиоприемнички одолеют стальную стену.

– Эта аппаратура такая же тонкая, как новейший из разработанных электронный «жучок», к тому же способный передавать напрямую. Надо только нажать нужную кнопку.

– Вот ты и нажми, – сказал Вайнграсс. – Давай, приятель, мы отправимся следом, как только услышим, что скажет Макдоналд-Стрикленд.

– Только, пожалуйста, пусть Серый пойдет первым.

Выбравшись из тени, Бен-Ами влился в толпу людей возле парадного входа отеля «Тилос». Люди входили и выходили, по большей части мужчины, преимущественно в европейских костюмах, в сопровождении дам исключительно в европейского покроя платьях. Одни машины с шахматной полоской на дверце высаживали пассажиров, другие – забирали. С неизменной улыбкой на лице у входа стоял швейцар, чьей единственной работой было открывать и закрывать двери, свистом подзывать носильщика и получать за это щедрые чаевые. Бен-Ами вместе с толпой других людей вошел в вестибюль. Несколько минут спустя следящие за его действиями бойцы оперативного отряда услышали, как он набирает номер. Мэнни, вытянувшись, держал передатчик так, чтобы слова его могли слышать и он, и куда более высокий Серый. Первые слова постояльца номера 202 потонули в шуме людской толпы. Затем заговорил агент МОССАДа:

– Стрикленд?

– Кто это? – Теперь настороженный шепот англичанина слышался гораздо отчетливее. Бен-Ами подкрутил передатчик.

– Я внизу… Ана хенах литти га…

– Чертов черномазый идиот! – обложил его Макдоналд. – Я не говорю на вашем тарабарском языке! Почему ты звонишь из вестибюля?

– Я проверял вас, мистер Стрикленд, – быстро проговорил Бен-Ами. – Человек в стрессовой ситуации часто выдает себя. Вы могли спросить, что у меня за дело, а после поинтересовались бы кодом. Тогда бы я понял, что вы не тот человек…

– Да-да, мне ясно! Слава богу, вы здесь! Долго же вы добирались. Я ждал вас еще полчаса назад. Вы должны передать мне что-то на словах, говорите!

– Не по телефону, – твердо сказал офицер МОССАДа. – Никогда нельзя передавать информацию по телефону, вам это должно быть известно.

– Если надеетесь, что я впущу вас…

– На вашем месте я бы этого делать не стал, – вновь прервал его Бен-Ами. – Нам известно, что вы вооружены.

– В самом деле?

– Любой факт нелегальной продажи оружия фиксируется нами.

– Да… разумеется.

– Откройте дверь, не снимая цепочки. Если мои слова окажутся неверными, можете пристрелить меня.

– Ладно… договорились. Уверен, необходимости в этом не возникнет. Только и меня поймите, если хоть одну гласную произнесете неправильно, пеняйте на себя.

– Я буду совершенствовать свой английский, Стрикленд.

На передатчике в руках Вайнграсса внезапно замигал зеленый огонек.

– Это что еще такое? – спросил Мэнни.

– Прямая передача, – ответил Серый. – Дайте мне. – Он взял передатчик, нажал нужную кнопку и произнес: – Говори.

– Он один, – сообщил Бен-Ами. – Мы должны действовать быстро и брать его сейчас!

– Мы не сделаем ни одного шага, тупая твоя голова! – рявкнул Вайнграсс в передатчик. – Даже недоумки из Отдела консульских операций Госдепартамента и то понимают, что им говорят, в отличие от сотрудников МОССАДа! Они слышат только себя, ну, может, еще и Авраама, если найдут ключ к тому, чтобы связаться с ним, на коробке с кукурузными хлопьями!

– Мэнни, я не желаю этого выслушивать, – медленно произнес Бен-Ами.

– Уши тебе нужны, вот что! Этот пьянчужка ждет агента Махди с минуты на минуту, и мы знаем, что из вестибюля он звонить не станет, а поднимется прямо к нему в номер. Он знает кодовые слова, чтобы Макдоналд открыл ему дверь, и вот тогда мы присоединимся к вечеринке и возьмем их обоих! А ты что хотел? Взломать дверь с помощью неандертальца, который стоит рядом со мной?

– Ну… да…

– Я тоже не желаю выслушивать оскорбления, – заявил Серый.

– Давай, тащи свою секретную задницу на второй этаж, мы подойдем туда через пару минут, правда, зайка серый?

– Мистер Вайнграсс! – На щеках Серого заходили желваки. – Вы самый несносный человек из всех, кого я встречал.

– Ой-ой, что ты говоришь! В Бронксе за такие слова тебя бы изрядно отколотили мои друзья ирландцы и итальянцы. Пошли!

Мэнни пересек улицу Правительства, Серый – за ним следом, качая головой, не столько из желания показать свое несогласие, сколько пытаясь разобраться в собственных мыслях.

Длинный коридор, устланный мягким ковром, заглушал шаги. Сейчас было время ужина, и большинство номеров пустовало. Вайнграсс остановился, захотел было закурить сигарету, но, закашлявшись, бросил ее на пол, отчего в ковре тут же образовалась дырка. Бен-Ами застыл у лифта на другом конце коридора. Постоялец 202-го номера ждал связного, который все никак не появлялся. Серый расположился в пяти метрах по диагонали от апартаментов мистера Стрикленда, лениво прислонившись к стене холла. Он профессионал, ему ничего не стоило изобразить нетерпение молодого любовника, ожидающего встречи с дамой сердца.

И вот он появился. Вайнграсс был поражен. Швейцар, тот самый, что стоял в дверях отеля, вышел из лифта и направился к номеру 202. Он остановился, постучал, подождал, пока постоялец не накинет цепочку и не приоткроет дверь, и только тогда заговорил. Внезапно, с феноменальной скоростью бегуна на Олимпийских играх, Серый оторвался от стены, в два прыжка перенесся к двери. Успевая выдернуть на ходу оружие, столкнул двоих мужчин вместе и швырнул обоих на пол. Прозвучало два приглушенных выстрела. Пистолет Энтони Макдоналда, зажатый в руке, равно как и два его пальца отлетели в сторону.