– Иосиф, Иосиф! – Крик юного террориста вернул Мэнни к действительности. – Где ты? Я ранен…

«Он ничего не знает», – подумал Вайнграсс. Порывы ветра заглушили выстрел, а оттуда, где он катается по земле, ничего не разглядеть. Нельзя допустить, чтобы он узнал, что Иосиф мертв. Возьмет и пустит пулю себе в лоб! Мученик за святое дело… Нет, его следует допросить! Что они там задумали против Эвана Кендрика?

Вайнграсс бросил пистолет на землю, сунул руки в карманы пальто. Осознав, сколько сил потерял, он оттолкнулся от дерева и пошел к парню. Вайнграсс спотыкался, но добрел до дороги. Увидев машину террористов, остановился. Слишком далеко ушел! Он повернул назад. «Двигайся резвее, старая кляча!» – приказал он себе. Нельзя, чтобы юнец дополз до мертвого приятеля и прикончил себя. Вон он! Ползет…

– Аман! – крикнул Вайнграсс.

– Здесь я, здесь! – Ответил парень. – Я ранен… А где Иосиф? – Он приподнял голову, ожидая увидеть одного из своих товарищей. – Кто ты? – крикнул он, когда увидел Мэнни. – Я не знаю тебя! – Он сунул руку за пазуху.

– Успокойся! – сказал Мэнни на арабском языке. – Мы прикрыли тебя не для того, чтобы ты понаделал глупостей. Ну ранен ты, ну и что? Ведь не убит!

– Что это ты такое говоришь?

– А ты, что ты сделал? Выбежал на дорогу, разорался… Иосиф прав, тебя надо отправить назад, в долину Бекаа.

– А Иосиф, где он?

– Там, в доме… Вместе с остальными. – Опасаясь споткнуться, Вайнграсс оперся о толстую ветку. – Давай, вставай! – Он протянул парню руку. – Помогу тебе, только прежде отдай пистолет.

– Зачем это?

– Чудно выглядишь, вот зачем. Сопляк, а при оружии…

– Ну ты, не очень-то! – вскинулся подросток. Вайнграсс размахнулся, отвесил ему оплеуху и, не давая опомниться, вытащил у него из-за пазухи пистолет 22-го калибра.

– Отдай! – взвизгнул юнец и замахнулся.

– Но-но! – Вайнграсс протянул руку. – Давай, подымайся. Некогда мне тут с тобой прохлаждаться.

Время между тем близилось к закату. С гор сползали тучи, небо хмурилось. Надвигалась непогода. Вайнграсс, совершенно без сил, с трудом переставляя ноги, шел посередине дороги. Сильно болело сердце. Раненый подросток виснул на нем, и приходилось то и дело останавливаться, чтобы перевести дух. Скоро стало совсем темно. Они прошли уже половину пути, когда послышался шум мотора, а спустя пару минут их ослепил свет фар.

Со стороны Меса-Верде неслась машина. Вайнграсс напрягся и, схватив парня левой рукой за воротник куртки, правой выхватил из кармана брюк свой пистолет.

– Стоять! Застрелю! – крикнул Вайнграсс, когда машина затормозила и, распахнув дверцу, на дорогу выпрыгнул какой-то мужчина.

– Мэнни, ты что, спятил? – заорал он.

Вайнграсс узнал Гонсалеса и осел на землю – его уже не держали ноги.

– Обыщи этого засранца! – прошептал он и поморщился от резкой боли в груди. – Иногда эти фанатики прячут в одежде цианистый калий. Он нам нужен живой. И смотри, чтобы этот юный убийца не смылся.

Медсестра вкатила буйствующему подростку пару кубиков быстродействующего седативного средства, и тот спустя минут пять успокоился и засопел.

– До утра проспит! – сказала она, осматривая рану.

Ранение оказалось кровавым, но не опасным. Пуля прошла навылет сквозь мякоть ляжки, не задев кость. Рану обработали, ногу забинтовали, кровотечение прекратилось. Гонсалес перенес террориста в комнату для гостей, где его привязали за руки и за ноги к кровати. Медсестры накрыли парня двумя одеялами, чтобы он не простудился, поскольку Гонсалес раздел его догола.

– Господи, он же совершенный ребенок! – выдохнула медсестра, поправляя подушку.

– Убийца он! – отозвался Вайнграсс. – Убьет хоть вас, хоть меня, хоть Гонсалеса… И рука не дрогнет. Поклялся убивать евреев и, я уверен, от клятвы не отступится, если, конечно, самого раньше не прикончат.

– Ваши слова, мистер Вайнграсс, вызывают у меня нравственный протест, – вмешалась в разговор другая медсестра. – Он ребенок, поймите это.

– Хотел бы я, чтобы вас сейчас слышали родители тех еврейских детей, которым никогда не сравняется столько лет, сколько этому головорезу, – сказал Вайнграсс и пошел следом за Гонсалесом, которому нужно было срочно загнать свою весьма заметную машину в гараж Кендрика.

Через двадцать минут они вернулись.

– Давай выпьем! – сказал Вайнграсс. – Мне виски точно не помешает. А тебе, как всегда, бурбон?

– Да, бурбон. Только прежде я должен заявить во всеуслышание, что ты – старый олух! Понял? Тебя могли убить! Понял?

– Понял. Я все понял. Давай выпьем и снимем стресс.

Спустя пять минут на столике возле дверей на веранду зазвенел телефон. Не так, как обычно! Гудки были резкие и частые. Вайнграсс вздрогнул и приподнялся в кресле.

– Сиди, сиди, не вставай! – зачастил Гонсалес. – Я возьму трубку.

– Нет уж! – Мэнни Вайнграсс выбрался из кресла и заторопился к телефону. – Алло, слушаю! – сказал он в трубку нарочито бодрым голосом.

– Мистер Вайнграсс?

– Возможно, он, а может быть, кто-то другой. А вы кто такой?

– Мистер Вайнграсс, мы с вами разговариваем через коммутатор с лазерным реле, так что я – Митчелл Пейтон и…

– Очень тронут, очень приятно, – не дал договорить Мэнни Вайнграсс. – Я про вас кое-что знаю, но вот что с моим мальчиком – ведать не ведаю. С ним все в порядке?

– В полном порядке, мистер Вайнграсс. Только что разговаривал с ним. Он уже в воздухе, к утру будет в Вашингтоне.

– Обеспечьте ему охрану и никого не подпускайте к нему, – отчеканил Эммануил Вайнграсс.

– Я уже распорядился! А у вас есть убитые?

– А как же!

– Сколько?

– Трое…

– О господи! Полиция уже в курсе?

– Нет еще! А зачем ей знать об этом?

– Правильно мыслите, мистер Вайнграсс. В наших интересах не предавать огласке происшедшее. Паника среди населения лишь затрудняет работу наших специалистов, а нам надо быстро и без лишнего шума выследить и накрыть преступников. Вам все понятно, мистер Вайнграсс?

– И даже более того! – ответил бывший сотрудник МОССАДа. – Думаю, перестрелку в округе слышали, и, если полиция все-таки нагрянет, встретим с соседом у ворот. У него машина кувырок на повороте выдала, и теперь он у меня восстанавливает здоровье. Словом, если и был вызов, то ложный.

– Значит, в перестрелке погибли трое… – произнес задумчиво Митчелл Пейтон. – Мистер Вайнграсс, я что-то никак в толк не возьму, кто же их убил?

– Я. Больше некому.

– Господь всемогущий!

– От него, мистер ЦРУ, никакой пользы, попробуйте обратиться за помощью к Аврааму. И поскорее пришлите своих специалистов, а то у нас тут четвертый террорист…

– Живой?

– Пока живой, но я за себя не ручаюсь.

Представитель ЦРУ на Багамах, невысокий, сильно загоревший мужчина с крупными чертами лица, у себя в офисе в посольстве США на Квин-стрит действовал решительно и оперативно.

Когда он прибыл в отель «Кейбл-Бич», там уже были приняты строжайшие меры безопасности. Шеф отдела ЦРУ на Багамах пользовался здесь заслуженным вниманием и уважением. Он знал по имени каждого, кого стоило знать, и все они, разумеется, знали его. Знакомство, само собой, не афишировалось, но он в любую секунду мог обратиться к любому из своих знакомых с любой просьбой, не тратя при этом лишних слов, и все его пожелания выполнялись мгновенно.

Столичная полиция в считаные минуты распорядилась в отношении эскорта. Пятерка вооруженных до зубов мотоциклистов подкатила к отелю одновременно с правительственной машиной с номерами Соединенного Королевства.

Четверо охранников в форме поднялись на седьмой этаж и, взяв Эвана с Калейлой в кольцо, вывели их из номера в коридор, где своевременно появились секьюрити в штатском, приданные лично менеджеру отеля, бдительному шотландцу по фамилии Маклеод. Он загодя дал им указания проводить всю группу к служебному лифту и далее – к ярко освещенному парадному подъезду, перед которым пара фонтанов с подсветкой разбрызгивала сверкающие струи прямо в темное небо.