– Я посланник Махди, того, кто платит за все, что у вас есть.

– И ты тоже? Ситуация в Бахрейне, похоже, и в самом деле серьезная.

– Прошу прощения?..

– Его обыскали? – спросила Зайя охранников.

Те кивнули.

– Отпустите его.

– Спасибо, мадам. О какой серьезной ситуации в Бахрейне вы говорите?

– Нам об этом неизвестно. Один из наших людей отправится сегодня туда, чтобы выяснить, и вернется к нам с новостями.

Макдоналд смотрел в глаза женщины, чувствуя, как острая боль сдавила грудь. Что происходит? Почему Бахрейн решил действовать в обход его? Что толкнуло их на то, чтобы отказаться от его услуг? Что эта грязная арабская шпионка натворила?

– Мадам, – осторожно, взвешивая слова, заговорил англичанин. – Ситуация в Бахрейне – вопрос, конечно, крайне серьезный, только я здесь затем, чтобы обсудить другой, не менее серьезный вопрос. Наш благодетель пожелал выяснить – причем сделать это надо немедленно, – каковы функции женщины по имени Калейла здесь, в Маскате.

– Калейла? Среди нас нет женщины по имени Калейла. Хотя что значат имена, не так ли?

– Нет, конечно, здесь – нет, но мне известно, что за пределами этих стен она входила в контакт с вашими людьми, вашим братом, если говорить точнее.

– Моим братом?

– Именно. Трое сбежавших пленников направлялись на встречу с ней по дороге в Джабаль-Шам. Направлялись на встречу с нашим врагом!

– Что вы такое говорите?

– Я не просто говорю, мадам, я требую объяснений. Мы требуем объяснений. Махди самым решительным образом настаивает на этом.

– Не понимаю, о чем идет речь. Одно вы сказали верно. Трое заключенных сбежали из тюрьмы. Один из них мой брат, вместе с ним были Иосиф и посланник нашего благодетеля, человек по имени Амаль Бахруди. Он из Восточного Берлина.

– Из Восточного… Из Берлина? Мадам, не так скоро.

– Если вы действительно явились от Махди, странно, что не знаете о нем. – Зайя Ятим замолчала, пристально вглядываясь в лицо Макдоналда. – С другой стороны, вы могли явиться откуда угодно, от кого угодно.

– В Маскате я один уполномочен передавать его волю! Позвоните в Бахрейн, мадам, и выясните это сами.

– Вы отлично знаете, что подобные звонки недопустимы.

Зайя щелкнула пальцами, подзывая охранников.

Те бросились к ней.

– Проводите этого человека в комнату для переговоров. Затем разбудите моего брата, Иосифа и найдите Амаля Бахруди. Я созываю еще одно совещание. Живо!

Одежда, которую Эван выбрал для себя, была типичным одеянием террористов. Своего рода террористская униформа – брюки защитного цвета, куртка и темная рубашка, расстегнутая до середины груди. Несмотря на то что возраст и цвет глаз могли выдать Эвана, он не слишком отличался от большинства фанатиков, занявших посольство. К тому же потемневшая кожа делала его моложе, а глаза прикрывал козырек матерчатой кепки. Наряд довершал нож в кожаных ножнах, прикрепленный к обшлагу куртки, и револьвер, покоящийся в нагрудном кармане. Ему доверяли. То, что он достоин доверия, он доказал тем, что спас жизнь Азрака, лидера террористов. И теперь Эван мог свободно передвигаться по территории захваченного террористами посольства, наблюдая леденящие душу сцены.

– Я американец, – шептал он обезумевшим от страха заложникам, не спуская глаз с вездесущих охранников, у которых создавалось впечатление, что он выкрикивает ругательства, выплескивает на головы пленников грязные оскорбления в припадке ярости. – Про вас никто не забыл! Мы делаем все возможное! Не обращайте внимания на мои крики, это для отвода глаз.

«Слава богу!» – первое, что слышал Кендрик от заложников, затем слезы.

– Они всех нас убьют! Им на все наплевать! Эти грязные животные не боятся умереть, им все равно, если прихватят в могилу и нас с собой!

– Постарайтесь сохранять спокойствие, прошу вас! Ни за что не показывайте своего страха, это очень и очень важно. Не вступайте с ними в конфликт, но и не ползайте перед ними на коленях. Ваш страх – все равно что наркотик для них. Помните это.

В один момент Кендрик выпрямился и разразился бранью в адрес группы из пяти заложников, заметив появившихся в поле зрения личных охранников Зайи Ятим. Один из них направился прямиком к нему:

– Ты, Бахруди!

– Да?

– Зайя хочет немедленно видеть тебя. Жди ее в комнате для переговоров.

Эван последовал за охранником, вместе они пересекли крышу, спустились вниз, отсчитав три лестничных пролета, и прошли по длинному коридору. Эван снял кепку, потемневшую от выступившей на лбу испарины, остановился у двери в указанную комнату и вошел внутрь. Четыре секунды спустя мир вокруг него взорвался от слов, которые он меньше всего ожидал услышать:

– Боже правый! Эван Кендрик!

Стараясь не выдать своего потрясения, Эван поинтересовался на арабском у Зайи, кто этот тучный человек, который говорит по-английски.

– Утверждает, что он посланник Махди, – ответил за сестру Азрак, стоящий рядом с Иосифом и Абиадом.

– Как это следует понимать?

– Ты слышал его слова. Он говорит, что ты – некто по фамилии Кендрик.

– Кто это такой? – Эван адресовал свой вопрос Энтони Макдоналду, прилагая все усилия к тому, чтобы оставаться спокойным и попытаться как-то привыкнуть к мысли, что видит этого человека здесь, в этой самой комнате спустя пять лет с их последней встречи. Это же надо, Макдоналд из Каира! Любитель заложить за воротник!. – Меня зовут Амаль Бахруди, а тебя?

– Ты отлично знаешь, кто я! – воскликнул англичанин, затем повернулся к четырем собравшимся в комнате арабам, устремив взгляд на Зайю Ятим. – Он никакой не Амаль, как его там, и к Махди отношения не имеет! Он американский подданный Эван Кендрик.

– Я учился в двух американских университетах, – с легкой улыбкой произнес Эван, – но никто не называл меня Эваном Кендриком. Другие прозвища давали, но чтобы такое!..

– Ты лжешь!

– Напротив. Если кто и лжет, так это ты, раз утверждаешь, что явился от Махди. Я видел фотографии всех европейцев, как бы это назвать, состоящих у него на службе, и тебя среди их числа нет. Такого человека, как ты, я бы, несомненно, запомнил – едва ли забудешь такую физиономию и телосложение!

– Лжец! Самозванец! Ты работаешь на пару с Калейлой, этой шлюхой, с нашим врагом! Сегодня утром на рассвете она мчалась, чтобы встретиться с тобой!

– Что ты несешь? – Кендрик переглянулся с Азраком и Иосифом. – Я не знаю никакой Калейлы. Ни шлюхи с таким именем, ни врага. Я и мои друзья сегодня утром совершили побег. Времени развлекаться у нас не было, уж поверь.

– А я говорю, ты лжешь. Я был там и все видел. Ее, тебя…

– Ты видел нас? – Эван вскинул брови. – Каким образом?

– Я съехал с дороги…

– Ты видел нас и не помог? – гневно оборвал его Эван. – И еще утверждаешь, что работаешь на Махди?

– Да, англичанин, как ты это объяснишь? – спросила Зайя. – Почему ты не помог им?

– Я был на задании, должен был выяснить… И вот теперь все понял. Калейла… и он!

– Фантазии, фантазии… Кто бы ты ни был, я тебя не знаю. Но выяснить это не составит труда. Мы отправляемся в Бахрейн, чтобы встретиться с Махди. Тебя возьмем с собой. Великий человек, несомненно, будет рад тебя видеть, если ты представляешь для него хоть какую-то ценность.

– Согласен, – проговорил Азрак.

– Бахрейн? – На лице Макдоналда отразилось изумление. – Как, черт возьми, вы собираетесь попасть туда?

– Хочешь сказать, что ты не знаешь? – спросил Кендрик.

Машина остановилась возле кладбища в Джабаль-Са-Али. Сотрясаясь всем своим хрупким телом от очередного приступа кашля, Эммануил Вайнграсс выбрался из машины, повернулся к водителю, придерживающему дверцу, и заговорил, повадками и манерами пытаясь изобразить англичанина:

– Я намерен помолиться за своих английских предков. Знаю, это мало кто делает в наши дни. Возвращайся через час.