– Какой в этом толк? – спросил Азрак. – Вся конференция записывается, мы это знаем. Ни один из людей Махди не рискнет связаться с нами.

– Это и не потребуется, – возразил Эван, наклоняясь вперед. – Я понял мысль твоей сестры. Ответ последует не в словесной форме, переговоры ни к чему. Мы не просим инструкций, мы сами даем их. Это, Азрак, как раз то, о чем мы говорили с тобой несколько часов назад. Я знаю Бахрейн. Я выберу место, где мы будем ждать, и пусть один из твоих агентов здесь, в Маскате, подстегнет его, сказав, что это то самое срочное дело, о котором твоя сестра говорила во время пресс-конференции. – Кендрик повернулся к Зайе Ятим: – Ты ведь так все себе представляла?

– В деталях продумать еще не успела, – призналась Зайя, – но в целом да. Все, что я хотела, – это поскорей связаться с Махди. Но твой план кажется вполне осуществимым.

– Это решение! – воскликнул Абиад. – Бахруди нашел решение!

– Ничего толком еще не решено, – сказала Зайя, снова опускаясь в кресло. – Есть проблема. Как доставить моего брата и Бахруди в Бахрейн?

– Об этом уже позаботились, – ответил Эван. Сердце его стучало в груди, в висках пульсировала кровь, но голос его звучал спокойно. Он был уже у цели! Очень близко к Махди. – Мне нужно позвонить. Номер я вам сообщить не имею права. И к нашим услугам будет самолет.

– Так просто? – изумился Абиад.

– Твой благодетель здесь, в Омане, имеет такие связи, о которых ты и не подозреваешь.

– Все телефонные разговоры прослушиваются, – возразил Азрак.

– То, что скажу я, может быть услышано, но только не слова человека, с которым я буду говорить. Меня уверили в этом.

– Хитроумный глушитель? – спросила Зайя Ятим.

– Часть нашего оборудования, которое мы используем в Европе. Простая насадка, прикрепленная к микрофону на телефонной трубке. Искажение звука полное, но не для того, кто звонит по номеру.

– Звоните! – сказала Зайя Ятим, быстро поднимаясь с кресла и уступая место Кендрику.

Прикрывая рукой диск, Эван набрал номер.

– Это я.

Ахмат ответил прежде, чем прозвучал второй гудок.

– Самолет, – произнес Кендрик. – Два пассажира. Где? Когда?

– О боже! – охнул султан Омана. – Дай подумать… Аэропорт, разумеется. Дорога за четверть километра до грузового терминала поворачивает. Вас там подберут на военном джипе. Скажи, что джип краденый, если возникнет вопрос, и что так проще проехать через посты без остановок.

– Когда?

– На это потребуется время. Сотрудники службы безопасности, необходимые распоряжения… Можешь назвать пункт назначения?

– Двадцать вторая буква, поделенная на два.

– «Ц»… Не понимаю.

– Нет, в цифрах.

– Двадцать вторая… Два. «Б»?

– Да.

– Бахрейн!

– Верно.

– Так, понятно. Мне нужно сделать несколько звонков. Когда вам требуется быть там?

– В самый разгар событий. Надо выбраться в суматохе.

– Где-нибудь в районе полудня.

– Как скажешь. Кстати, один знакомый врач обещал мне выписать лекарство.

– Пояс с деньгами, как я понимаю. Он будет передан тебе.

– Отлично.

– Поворот перед грузовым терминалом. Будь там.

– Непременно. – Эван повесил трубку. – Мы должны быть в аэропорту в районе полудня.

– В аэропорту?! – воскликнул Азрак. – Нас схватят!

– На дороге в аэропорт нас встретит краденый военный джип.

– Я позабочусь о том, чтобы один из наших людей в городе отвез вас, – сказала Зайя Ятим. – Ему ты сообщишь, где в Бахрейне намерен организовать встречу. У вас в распоряжении пять часов, прежде чем вы уедете.

– Нам нужна чистая одежда и отдых, – сказал Азрак. – Не припомню, когда спал последний раз.

– Я бы хотел осмотреться здесь, – сказал Кендрик, вставая. – Могу узнать что-нибудь полезное для себя.

– Как пожелаешь, Амаль Бахруди. – Зайя Ятим подошла к Кендрику. – Ты спас жизнь моего дорогого брата, и мне трудно подобрать подходящие слова, чтобы отблагодарить тебя.

– Просто доставь меня в аэропорт к полудню, – ответил Кендрик, голос его звучал сдержанно. – Сказать по правде, я хочу скорее вернуться в Германию.

– К полудню. Будет сделано! – кивнула Зайя Ятим.

– Вайнграсс будет здесь в полдень, – сообщил офицер МОССАДа пяти бойцам оперативного отряда «Масада» и Бен-Ами.

Они находились в подвальном помещении дома недалеко от английского кладбища, где уже много столетий покоились морские пираты.

Обычный каменный подвал был оборудован под Центр израильской секретной службы.

– Как он доберется сюда? – спросил Бен-Ами. Без готры, в темной рубахе навыпуск и в джинсах он чувствовал себя комфортнее. – С его израильским гражданством могут возникнуть трудности на въезде.

– Как он доберется, его дело. Уверен, у него имеется немало фальшивых паспортов. Он велел ничего не предпринимать, пока не приедет. «Абсолютно ничего» – таковы его слова, если быть точным.

– Странно, вы уже, похоже, ничего против него не имеете, не в пример тому, что говорили раньше, – заметил Иаков, кодовое имя Синий, сын заложника и командир оперативного отряда «Масада».

– Просто на этот раз мне не придется подписывать чеки! Их просто не будет. Стоило мне упомянуть имя Кендрика, как он тут же согласился приехать.

– Едва ли он сможет сократить свои расходы, – хмыкнув, возразил Бен-Ами.

– Нет-нет, я задал вполне конкретный вопрос. Я спросил, сколько будет нам стоить его помощь, на что он ответил, что никаких денег не возьмет.

– Мы теряем время! – воскликнул Иаков. – Мы уже должны быть в посольстве. Все планы здания и прилегающей территории изучены. Имеется с полдюжины путей проникнуть внутрь и вызволить моего отца!

Мужчины повернулись к нему, в глазах застыло недоумение.

– Мы все понимаем, – сказал офицер МОССАДа.

– Простите, я совсем не то имел в виду.

– Вы, как никто другой, имеете право так говорить, – сказал Бен-Ами.

– Однако не должен. Простите еще раз. Но все же почему мы ждем этого Вайнграсса?

– Поскольку он способен оказать нам неоценимую помощь, без него операцию провернуть не удастся.

– Понятно! МОССАД решил сменить приоритеты. Спасти американца, оказывается, важнее, чем спасти того, ради кого мы здесь… Да, черт возьми, ради моего отца!

– Результат может быть один, Иаков…

– Я не Иаков! – выкрикнул командир. – Для вас я Синий, сын человека, который наблюдал за тем, как разлучают его отца и мать в Освенциме для того, чтобы отправить в газовую камеру. Я хочу, чтобы отец вышел из посольства живым и невредимым. И знаю, что способен сделать это! Сколько может этот человек страдать? Детство, наполненное ужасом. Его сверстников отправляли на виселицу за то, что рылись в мусорных баках в поисках съедобного куска, насиловали, вынуждали голодать, прятаться в лесах по всей Польше, пока не пришли союзные войска. И потом, когда бог благословил его тремя сыновьями, двоих убили – разделали, словно мясник на бойне, – арабские террористы! И теперь я должен переживать из-за какого-то американского ковбоя, политикана, которому не терпится стать героем?

– Судя по тому, что мне о нем сказали, – спокойно произнес Бен-Ами, – вы ошибаетесь. Этот американец рискует своей жизнью, не надеясь ни на поддержку своих людей, ни на награду за свои труды, если, конечно, останется жить. Как сообщил наш здешний друг, причина, по которой он решился на такой шаг, мало чем отличается от вашей. Отомстить за зло, причиненное когда-то его семье.

– Не желаю больше слышать о нем! Как можно сравнивать одну семью и целый народ! Хватит, отправляемся в посольство!

– А я говорю, что мы остаемся, – сказал офицер, медленно выкладывая свой пистолет на стол. – Сейчас вы действуете от имени МОССАДа и должны выполнять наши приказы.

– Свиньи! – вскрикнул Иаков. – Все вы свиньи!

– Даже если так, – проговорил Бен-Ами, – это относится ко всем нам.

В 10 часов 48 минут утра по оманскому времени запланированная пресс-конференция завершилась. Репортеры и телевизионщики складывали оборудование и собирались покинуть здание посольства. Весь путь из зала, где проходила встреча, до ворот был огорожен вооруженными террористами-мужчинами и укутанными в чадру женщинами. Один толстяк из числа журналистов прорвался через охранников к столу, за которым сидела Зайя Ятим. Дула винтовок тут же ткнулись ему в висок, но он, не обратив на это внимания, сказал: