В лагере всё было совсем как всегда — его обитатели и знать не могли, что уже мертвы. Что их недавний товарищ теперь им враг, что Берелли стал первым мертвецом в этом караване смерти! Маркус сам общался с ним, но не понимал, что Франко стал мууру — это значит, что старуха заманила экспедитора в Стамуэн и положила лицом в песок! Душа оставила Берелли, он стал послушным исполнителем воли шаарии — он лишил экспедицию возможности бегства. Так было много-много раз ещё до рождения Сади — много-много тысяч лет!
Приезжие лишались всего, и пустыня убивала их. Они сами раскапывали себе могилу, думая, что ищут несметные сокровища! Вот и Кондор — просвещённый человек, учёный, бескорыстный исследователь — попался в те же силки! Всё шло по плану, которого невозможно избежать — так много раз разыгрывались здесь такие драмы! Он слышал в детстве, ему рассказывали шаари — отверженные искатели додонов — невозможно предотвратить мистерию Избрания. Всё будет идти своим чередом, и каждый будет слепым актёром в этой таинственной пьесе. Всё предопределено, все человеческие слабости просчитаны.
Мальчишка уже торчал у самого края, чтобы вовремя упасть вниз. Вот он и оказался пострадавшим. Они его так заботливо отрыли. Профессор был вне себя: кто не уследил за порядком?! подать сюда Берелли!
И тут на сцену выходит сам режиссёр — шаария. Она так естественно ругалась, а Маркус с некоторым даже юмором переводил! Ах, идиот! Дурак! Он думал, что это всё случайность!
У такого добропорядочного, человечного Кондора случился приступ гуманизма. Пароксизм совестливости. Судорога требовательности к себе, представителю европейской цивилизации. Он пожелал немедленно возместить обиженным нанесённый ущерб. Он в своей нелепой педантичности пожелал непременного присутствия своего представителя на переговорах.
Одно непонятно, как она могла знать, что это будет именно Вилли. Маркус точно знает, что годятся далеко, ох как далеко не все! Он вообще думал, что это Фальконе. Ведь когда случился морок, и Кондор с Эдной бегали считать студентов, Вилли находился под навесом. Вот его и не сосчитали.
— Ох, дурачок ты, Ищущий! — прошептал сам себе Маркус.
Он едва ли имеет представление о могуществе шарии. Это был не такой простой морок. Кто-то из студентов был невольным имитатором, возможно, даже Фальконе. То-то он выглядел так неестественно и говорил туманно. А настоящий Вилли в это время был в Стамуэне и стоял перед шаарией!
Проводник побрёл в пустыню и лёг в холодный песок. Уставился в бледное утреннее небо и продолжал размышлять.
Что ему так дался Вилли? Он знает этого парня совсем недолго. Тот симпатичен ему, верно. Но, не более. Чем он лучше Фальконе? Ведь Маркус, хоть и не без внутренней дрожи, согласился с выбором шаарии, когда подумал, что Избранный — это Джед. Он никому не хотел несчастья. Он даже пытался сопротивляться шаарии. Он точно знает, что Избранный не войдёт в долю Императора, если сам не согласится. Уж насколько естественнее им мог стать Джед, весь вид которого красноречиво говорит о глубоком внутреннем конфликте. Его деланная невозмутимость — лишь маска, за которой скрыто загнанное внутрь неблагополучие. Вот лёгкая добыча Императору! Но в сети попался Вилли с его гармоничным, лёгким, непротиворечивым характером! Чем зацепил его Император?!
Маркус вспоминал давние события. Всё было как всегда. Он уже несколько раз за многие годы своих странствий приводил в окрестности Стамуэна разные экспедиции и даже туристов. Предполагалось, что тут можно найти следы древнейшей цивилизации, но ничего не находилось. Маркус знал, что и до него Ищущие уходили на поиски людей и тоже приводили их к городку. Так было всегда и ничего особенного из этого не получалось. Старуха выходила за стены, осматривала приезжих и теряла к ним всякий интерес.
Эти тоже должны были уйти, но обнаружились археологические находки прямо неподалеку от входной арки. Это оказалось в самом деле необычно: поразительное множество предметов самых разных эпох и культур. Старуха шаария снизошла до милости: сама указала, где копать. И Кондор с энтузиазмом занялся работой. Шаария выглядела не более довольной, чем всегда.
Маркус накрепко запретил приезжим появляться в черте города, запугал их всяческими табу — так он надеялся уберечь экспедицию от возможных последствий. Но, в земле обнаружилось множество предметов. Какие-то древние вещицы, которые, как знал Маркус, явно не принадлежали прошлому городка. И пугающе много старых, истлевших костей.
А потом Берелли внезапно пробил баки и разломал радиостанцию. Маркус сам видел перекрученные, как резина, детали. И вот экспедиция заперта в пустыне, как в ловушке. Без связи, без транспорта, практически без воды. Всё дальнейшее было абсолютно не во власти Джока. Далее всем заправляла шаария. А он имел лишь самые общие представления о том, что должно из этого выйти. Никто не станет откровенничать с Ищущим. Он, по сути, отверженный, с ним разговаривает лишь шаария. Он сделал своё дело и может убираться, куда ему угодно. Все Ищущие возвращались к Стамуэну, чтобы умереть под его стенами. Маркус должен бы так же закончить свои бесплодные скитания. Но, его Поиск завершился удачей, которой он совсем не рад, потому что не желал зла никому.
Что же возмущается в нём, когда он понимает, что Избранный Императора — Вилли Валентай? Ему-то, Маркусу, что? Он выпил из Источника Судьбы и вода была горькой. Варсуйя обещала ему скорую гибель, поэтому он никуда не уйдёт, а останется здесь, под стенами древнего Стамуэна. Здесь его кости смешаются с костями несчастной экспедиции. Так что же он так переживает за Вилли? Не потому ли, что участь этого парня будет самой ужасной из всех? Избранному не позавидуешь. О, боги! Неужели это правда, что говорил когда-то ему умирающий шаари — Искателей тянет к Избранному, как к родной душе! Найдя Избранного, шаари умирает — вот отчего Варсуйя напророчила ему смерть!
Сколько раз Маркус про себя посмеивался над профессором за его излишнюю самоуверенность, за непререкаемость и непоколебимую уверенность в безупречности собственных решений! Док напоминал ему хохлатого какаду, который в постоянном напряжении бесплодно мечется по жердочке и резко выкрикивает своим надтреснутым голосом один и тот же текст. Кондор максималист и терпеть не может половинчатых решений, а Маркус всегда полагал, что гибкая тактика скорее достигает цели. Вот и доигрался! Пытался со всеми мир иметь! Хотел услужить и тем, и другим! И свою миссию Искателя выполнить, и археологам помочь! Его и тут привечали, и там приглаживали, а он и купился! Думал, что все эти поиски Избранного — всего лишь древняя и бессмысленная традиция, из которой, как правило, ничего не происходит.
Да, он виноват. Это его двуличная политика привела к беде. Ему надо было твёрдо решить, чего он хочет и как намеревается поступать. Либо быть додоном Сади и не заботиться о дальнейшей судьбе пришельцев. Или быть проводником Маркусом Джоком и ничего не скрывать от вверившихся его опытности людей.
Что может сделать Маркус?
Он может. Он вправе оспорить Выбор. Это его право — право Ищущего. Есть такая древняя традиция, хотя ни разу и не востребованная. Но, додоны не нарушают своих священных традиций, поэтому ему не откажут в требовании.
Что он теряет? Всё уже предопределено: что бы Джок ни сделал, он не отвратит своей судьбы, но даже в границах предопределённости есть некоторая свобода. Он может воспользоваться этим и хоть немного спутать шаарии игру. Зря, что ли, он выпил горечь? Он знает свою судьбу и может предпринять усилия, чтобы Император выбрал другого. Он не знает, правда, кто это будет. Кто будет жертвой его мистических манипуляций. Может быть, ему позволят уйти в новый Поиск, чтобы привести замену?
Маркус вскочил с земли и быстрым шагом направился в город. Проводник точно знал, что не все члены экспедиции вернутся обратно в свой привычный мир. А, если и вернутся, то до конца жизни познакомятся с неизречённой тоской. Когда начинается мистерия подготовки ко встрече Избранного с Императором, то никому из сопровождения не удаётся выйти сухими из воды. А то, что сейчас собирается совершить Сади, неизмеримо усугубит ситуацию. Так обречённые бы умерли максимум через три дня, а из-за его решения промучаются дольше. Но, он разбалансирует состав сил, создаст неопределённость и тем кому-то даст возможность выбраться отсюда — кому как повезёт.
