Петр Кривоногов по прозвищу Вонючка до смерти боялся своей матери. От постоянных приступов гипертонии она окончательно свихнулась и ждать не чаяла, чтобы сынок загнулся раньше ее. Всю ночь перед походом в кино, Петька видел Верку во сне, и у него случилась эякуляция. Старуха нюхала его, проклинала и кричала, что он исходит гноем и, стало быть, помирать ему пришла пора. Петька перепугался и плакал поначалу. Потом принюхался и понял, что штука вышла та же самая, которая выходит всякий раз, когда он балуется сам собой в сортире. Так как трусов была одна лишь пара, Петька перевернул ее наизнанку, так и одел. Брюки, рубашка, давно не стиранные и отродясь не глаженные тоже сгодились.

— На свиданку собрался, — недобро заметила Елизавета Засипаторовна. — Мать, стало быть, побоку?

— Надоела ты мне. Отвали! Вот когда моложе была, я тебя любил.

Завыв, что он забыл свою мамку, старуха отчалила на кухню: пить таблетки, которые она потребляла горстями, иногда впадая в невменяемое состояние.

В условленное время Петька направился к Базилевскому, где должен был встретиться с Верой Хан. На лавочке сидел Герка, застенчиво протянувший для приветствия руку.

Петька посмотрел на него презрительно, сплюнул, цыкнув сквозь зубы и спрося "Руки мыл?", руки не подал.

Он достал из кармана «бычок», который подобрал у лавки соседей и неспешно закурил. Настроение было благодушное, Герка бухтел что-то про книжки, которые придурок обожал читать и пересказывать. Вот Петька никогда не стал бы пересказывать кому-нибудь книжку по чьей-нибудь команде. Он не шестерка, а Герка, такой чистый и хорошо пахнущий — шестерка.

Петька часто прерывал Геркин пересказ, передразнивал, придумывал неприличные рифмы, в общем, развлекался как всегда. Потом пришла Вера Хан. Белая, чистая, с выпирающими не по-детски грудями. У Петьки одномоментно случилась эрекция. Она случалась у него каждый раз, когда он видел эту высокую, красивую девушку.

Только где он мог ее видеть? Она жила в городе, в белом многоэтажном доме, и в их вонючем поселке никогда не бывала.

В школе Петьке не давали развернуться старшеклассники, сильные уроды, сразу давали щелбана и гнали прочь. Ему впервые представился немыслимый случай свидеться с Верой почти без свидетелей, исключай придурка Герку. Петька больно пихнул его и велел валить. Герка бочком слез с лавки и робко сказал, что сходит за билетами. Петька пинком поторопил его, а сам похлопал по лавке рукой, указывая девушке место рядом, и приветливо улыбнулся. Из никогда не чищенных желтых зубов пары не хватало.

Вера с достоинством прошла и опустилась рядом. Петька нес околесицу, он никогда не отличался умением вести разговор с посторонними, становился как дурачок. За это с ним никто не дружил, кроме придурка Герки. Толкая бессвязную речь, сам не вслушиваясь, что несет, Петька непринужденно положил руку девушке на колено. Не зная, что делать, чересчур сильно мял его, так что Вера вскрикнула. Тогда Петька, млея, запустил руку девушке за вырез. Она даже не шелохнулась, старательно стараясь сохранить невозмутимое выражение, чем окончательно вывела Петьку из себя и возбудила до невозможности терпеть.

Для человека несведущего девушка вела себя неадекватно. С чего бы это симпатичной статной девушкой, зрелой в половом отношении, позволять какому-то ублюдку лапать себя. На самом деле она не знала, как должна вести себя взрослая девушка. Она и о сексе мало что знала. Единственным сексом в газетах было присутствие там генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева. В школе свирепствовал комсомол, подменив собой все естественные вопросы пробуждающейся плоти.

Плоть же пробудилась давно. У девушки год как начались месячные. Она не могла спать ночами из-за своих эротических фантазий. А когда просыпалась, обнаруживала руку у себя между ног, и там было мокро. В своих снах некий бесстрашный герой лихо увозил ее на могучем жеребце под неописуемой красоты музыку. А потом так крепко обнимал, что она вскрикивала от боли и наслаждения, просыпаясь в счастливых слезах. Так что в глубине бесстрастного внешне тела бродили такие силы и кипели такие страсти, что не снились и Афродите. Она отпихнула липкие руки только при звуке шагов возвратившегося Герки.

— Что-то ты долго ходил? Подслушивал-подглядывал? — ухмыльнулся Петька. — Ладно, я не гордый, после меня и тебе перепадет.

— Ты обещал! — всхлипнул Герка.

Петька разозлился, отобрал билеты и дал пинка, направляя Герку обратно за калитку.

— Мешаются тут всякие!

Проходивший мимо плечистый мужчина в болоньевом плаще остановился и спросил Кривоногова. Петька испугался, что его поведение неправильно истолковано и сейчас мужик поволочет его к мамке, которая обожала оставлять его голого в подполе, и хотел отказаться. Но Вера, дура указала.

— Хочешь три рубля? — спросил мужчина, волосы у него были странные, убраны сзади в косицу, таких пацаны называли битлами, Петька не знал за что.

Он лишь уразумел цифру. За 2-60 можно было бутылку водки купить. Петька заискивающе подскочил к мужчине, понимающе кивнул на Веру.

— Хочешь ее? Она девка видная, по дешевке уступлю.

— Я не о том, — досадливо сморщился мужчина и, достав из кармана, показал фотографию мужчины, что до смерти напугал Петьку на днях, сказав, что из ментовки.

Петька так сразу все и обсказал.

— Конец тебе, он тебя в тюрьму посадит, — заявил мужчина.

— За что в тюрьму? — плаксиво протянул Петька, норовя драпануть.

— Дома тебе не скрыться. Он скоро придет и все твоей мамке расскажет.

— Не надо мамке! — тут уж Петька завыл по настоящему.

Мужчина посмотрел на него без капли жалости в холодных расчетливых глазах и предложил выход. Дело в том, что дома у Кривоноговых имелось ружье, оставшееся от пропойцы отца.

— Стрельнешь издаля сквозь окно и всего делов! — объяснил мужчина.

Петька заюлил, но незнакомец быстро пресек поползновения, пригрозив, что в ином случае сидеть ему в подполе без портков над подпрыгивающими крысами.

— У меня машина, подвезу туда и обратно. Быстро управимся, красавица не успеет заскучать. Куда то собрались, если не ошибаюсь?

— В кино, — вздохнул Петька.

— В кино? — незнакомец вскинул бровь. — Какое совпадение, тот тоже в кино сидит.

Он велел отдать девушке билеты и ждать у кинотеатра, они скоро будут. Петьку охватил новый азарт. Он еще никогда не видел, как брызжет кровь, когда в человека попадают настоящие пули!

Настал такой момент, когда Бен понял, что Кривоногов не придет. Что-то случилось, планы переменились, негодяй что-то почувствовал. Почувствовал? Бен напрягся, обзывая себя последними словами. Апостолы его предупредили! Как он об этом раньше не подумал, спаситель хренов.

Он решительно встал с кресла, как раз вовремя, чтобы увидеть поднимающихся по лестнице обиженного зареванного карапуза, которого вел под ручку некий милицейский чин. Бен не раздумывая, метнулся в сторону запасной лестницы и, как оказалось, сей незатейливый маневр спас ему жизнь.

Окно за спиной звучно лопнуло, по креслам словно пальчики музыканта прошлись: звонко и ритмично, образовывая круглые сквозные отверстия. Дробь! Бен заправски катнулся по полу, видя, как мент опасливо нырнул обратно и ребенка потянул. У Бена оказалось несколько секунд, чтобы удрать от него, пока не опомнился.

Он на четвереньках добежал до лестницы, потом выпрямился и сиганул через пять ступеней. Не заметив по пути кассового зала, вылетел на улицу и остолбенел.

Прямо перед ним стояла Вера Хан. Он никогда не видел ее, но, встретив, узнал сразу. Настоящая красавица. Узкая талия, женственные бедра, крупные алые как спелая вишня губы. Ветер слегка развевал платье, ткань ласково шуршала о нежную кожу: это было неописуемо красиво, художник так не нарисует, оператор не снимет, застывшее мгновение. Именно из таких незабываемых эпизодов состоит наша память.

Не имея возможности вместить все, она фиксирует только самое-самое. Искры во времени, мгновенно исчезающие и остающиеся навсегда. В руке девушка держала два билета.