— Брось ты эту гниль, давай скорее уходить, — скривилась в брезгливости Полина.

Он послушался, и они вскарабкались наверх, цепляясь за узкие крутые ступени руками. Наверху ход увенчивала стандартная круглая крышка. Пережитый страх помог Бену без труда сдвинуть ее. Люк располагался вплотную к крыльцу «Росы», так что они могли не опасаться, что их увидят. Выбравшись, они вернули люк на место и незамеченными покинули фирму.

— Что-то мы давно не пили чай вдвоем, Пантелеич, — притворно попенял Бен, позвонив поутру старому другу.

— Бен? Здорово, Бен. Некогда. Сам знаешь, работаем. Пашем, можно сказать.

— Конечно, знаю. До 17-го три дня осталось.

Была едва уловимая пауза, после чего Афинодор осторожно поинтересовался, что 17-го.

— А ты не знаешь? Отчет по сверхнормативам сдаем Ерепову, — сказал Бен почти весело.

— Ах, отчет, — с облегчением произнес Афинодор.

Он скомкано закончил разговор, сказал, что у него люди и отключился.

— Он производит впечатление безобидного старичка, но это обманчивое впечатление, Бен, — предупредила Полина, по обыкновению занявшая с утра место напротив.

До этого была ночь в ее квартире, где они приняли душ по очереди, потом свалились замертво. Девушка заснула сразу, а Бен долго ворочался, потом ушел на кухню и откупорил обнаруженную в холодильнике бутылочку "Алги пять звезд".

Он пытался проанализировать, что с ним случилось. Из памяти не шли хоралы в светлом тоннеле, убийца с отрубленной головой. Противоречивые чувства одолевали его. Хотелось бежать от «Кончитты», от страшного подвала сломя голову, забиться в щель, устроиться санитаром в центр реабилитации, настолько богом забытый, чтобы его с трудом находил собственный директор. Одновременно его тянуло к «Кончитте» как наркомана, впервые отведавшего дозу. Он попал не только в прошлое, он попал в ЕГО прошлое. Все было как в песне "сделан в СССР". Он помнил эти вывески, у него была такая же круглая шапочка с донельзя изжеванными завязками под подбородком как у встреченного мальчика. Слова Полины вернули его к действительности.

— Это опасный старик, он в подвал своих жертв заманивает специально! — выпалила она.

— Я знаю, как ему удалось «Кончитту» создать. Ему помогли трепеты!

— Эти призраки? Ты с ума сошел. Почитай литературу, призраки никогда не строят ничего этакого. Ну, в пол стучат, посудой кидаются, но чтобы строить.

— Они не призраки. За время, проведенное под землей, карлики все там изучили, а потом принесли Афинодору. Ты не видела машину снаружи, ее покрывает странный материал, ни на что не похожий и явно бу.

— Он трепетам душу продал! — воскликнула Полина.

Она подождала, ожидая бурных протестов Бена, но их не последовало.

— Как-то он с ними договорился, — признался он. — Он не первый, кому это удалось.

Кольчугин говорил, что трепеты жили здесь издавна, но ведь деревню они не трогали. Значит, была негласная договоренность. Каким — то образом они сосуществовали. Организация трепетов гораздо сложнее, чем просто напал-утащил.

Что-то им надо от людей, и значит, они что-то предлагают взамен. Вполне допускаю наличие бартера между жителями Трепетовки и подземными уродцами. Теперь можно с достаточной уверенностью утверждать, что и у Афинодора с трепетами существует бартер.

Полина поежилась.

— Как ты собираешься это выяснять?

— Сегодня ночью спущусь в ОПП по найденному ходу и вновь полечу на "Кончитте".

— Сумасшедший. Трепеты сожрут тебя, так и знай!

— Афинодора ведь не сожрали. В крайнем случае, от трепета можно отбиться, главное не подпускать близко и не дать себя ухватить.

— Мы с трудом отбились от одного, но если их будет больше?

— Ты задаешь слишком много вопросов, если хочешь, чтобы я ответил на все, я должен их записать.

— Дурак, — надулась она.

— Я знаю.

Чтобы загладить свою вину, он рассказал ей про полет, опустив подробности про убийцу в шлеме. Когда он дошел в своем рассказе до вывески, девушка вздрогнула:

— Это точно был Новоапрельск? Ты не ошибся? Дело в том, что в Новоапрельске родился, кто бы ты думал? Базилевский!

— Это не может быть простое совпадение! Ты не могла бы достать мне его фотографию?

Дело в том, что я в Новоапрельске кое-кого встретил, хотел бы проверить свою догадку.

Ей понадобилось полчаса, чтобы найти и вернуться с автобиографией Базилевского, где он довольно подробно писал, где жил в разные периоды жизни и имелась его цветная фотография.

— Полной уверенности нет, но похож, — сделал вывод Бен. — Обнадеживает, что если бы мне показали мою собственную фотографию в 12 лет, никто бы меня не опознал.

Тогда износ был поменьше.

— Ты самокритичен. Ты все-таки думаешь, что этот мальчик маленький Базилевский?

— Не уверен. Однако слишком много совпадений. Новоапрельск. Время действия.

Базилевский тогда был школьником. И вообще, «Кончитта» не совсем обычный аппарат.

У нее нет штурвала, все полеты проходят по заложенной в нее памяти. Стоило мне сесть в кресло, как она доставила меня в Новоапрельск. При чем здесь я? Я там никогда до этого не был. Стало быть, был тот, кто летал до меня.

— Получается, Базилевский тоже летал? И Краюшкин?

— Похоже, все началось с Базилевского, а Краюшкина уже понесло по накатанной колее так же, как и меня. Даже не так. Раз «Кончитта» запомнила курс Базилевского, а от Краюшкина ничего не осталось, мало того, он умер после полета, стало быть, что-то не срослось, и она убила его. Прямо или косвенно, но она явилась причиной смерти. В заключении экспертизы сказано, что тот умер от старости. Так он и состариться мог в полете сразу на годы и выработал, таким образом, отпущенный ему ресурс!

— Я боюсь за тебя.

— Во-первых, я моложе и ресурс у меня побольше. Шучу. Если не убило сразу, значит уже не судьба. Может, Краюшкин сделал не то. Ведь не все умеют летать на самолетах. Краюшкин не был пилотом, поэтому и погиб, — сказал он и осекся, пораженный невероятной догадкой. — Я пилот, Полина. Машина признала меня.

— Не факт. Во время полета может погибнуть любой, состариться, поседеть мгновенно как несчастный Краюшкин. Аж мурашки по коже.

— Поэтому и должен лететь я.

— Я полечу с тобой!

— Это опасно. Вдруг ты тоже не пилот.

— Ты думаешь, она превратит меня в старуху?

Он пожал плечами. Девушка подумала и решительно заявила, что в таком случае будет ожидать его возвращения в найденном ходе.

Уезжая на обед, Бен незаметно бросил взгляд справа от крыльца. Люка не было!

Только гладкий асфальт. Он успокоил себя. Нечего суетиться, возможно, люк видно только снизу. Вряд ли охрана позволила бы иметь неконтролируемый доступ в ОПП.

Афинодор не мог не знать про него, стало быть, он его и замаскировал.

Бен сидел за столиком в пустом кафе, очень дорогом и не пользующимся популярностью, про которое ему рассказал Вагнецов. Расположить элитное заведение в спальном районе было гениальной выдумкой спецслужб, позволяющее без помех встречаться с агентурой.

Майор пришел ровно в час, подсел к столику, а официанту сказал, что ничего не надо. Тот даже не возмутился, не ожег взглядом невыгодного клиента.

— Есть новости? Что удалось узнать про Бича? — спросил майор.

— Новости есть, но имеют ли они отношение к Бичу, это уже вам решать. Мне стало известно, что Краюшкину каждый день в пять часов кто-то звонил, и он боялся этих звонков.

— Удалось узнать, откуда были звонки?

— Телефон у Краюшкина внутренний, следовательно, звонили из здания.

— Это ничего не значит. В день в «Росу» выписывается несколько десятков разовых пропусков.

— Но в пять часов рабочий день заканчивается. Здание в это время пустует.

— Интересно. Тогда кто же звонит? Разовый пропуск погашается на выходе. Если кто-то из гостей не успел покинуть здание, сразу поднимется тревога. Получается, это Краюшкину звонил кто-то из сотрудников?