Спрятав машину на газоне, Копейкин закрепил на крыше радар, направленный на начало ровного участка в метрах двухстах. В кабине на мониторе служебного компьютера, переделанного под прием телепередач, красивая товарного вида девушка пела "Я пойду туда, я пойду сюда", и настроение у Копейкина было благостное и умиротворенное. Он как раз вдумывался, имеется ли в словах певицы (господи, какие у нее буфера, он обожал этот клип) сексуальный смысл, когда часы пробили двенадцать, и диктор Морского радио стал зачитывать прогноз на грядущий день.

Погода обещала отсутствие волнения, и Копейкин подумывал, не соврать ли завтра жене про срочное дежурство, а самому выйти в море на яхте и, как положено, отодрать на палубе любовницу. Сладострастные видения перед внутренним взором инспектора прервала тренькание радара, и прапорщик, размахивая фалоимитатором, побежал к дороге, словно питбуль по команде "Фас!", даже не взглянув на показания радара, показывающего ни много, ни мало восемьсот километров в час.

Из темноты надвигалось нечто крупное, залитое огнями, и у инспектора сладко заныло сердце, когда ему на секунду подумалось, что это мог быть подарок судьбы в виде джипа. Он нежно вложил в масляные губы любимый свисток. В это время под свет фонаря и вкатил диковинный, виденный Копейкиным разве что в революционных фильмах паровоз. Из трубы вырывался седой дым, а спаренные железные колеса елозили по асфальту. Копейкин не только забыл дунуть, он едва не проглотил этот самый свисток. Колеса сначала встали, а потом зверски закрутились в обратную сторону, тормозя и останавливая поезд. Паровоз остановился в нескольких шагах от инспектора и с душераздирающим воплем стравил лишний пар из топки, инспектор, полностью утративший контроль тоже стравил, только в фирменные штаны с лампасами.

С поезда спустились двое — мужчина и девушка. Паровоз издал, как положено гудок и двинулся дальше. Больше всего инспектора поразили такие мелочи, навроде гудка, ему словно говорили, что все в порядке, так и должно быть. Из окон махали дети, в некоторых вагонах пели, но весь состав промелькнул очень быстро. Мелькнул красный фонарь на последнем вагоне, и все стихло. Мужчина подошел к инспектору и поинтересовался, где они. Копейкин радушно заулыбался в ответ, на самом деле он напрочь забыл даже название города. Мужчина пожал плечами и вынужден был подойти к машине, где констатировал по номеру региона, что они попали по назначению.

Копейкин впал в ступор, так и не поняв, куда парочка делась после этого.

Возможно, на другом поезде уехала. Единственное, что он понял, что ему нужны свидетели. …В Алге долго ходили легенды об инспекторе, который останавливал водителей на шоссе и спрашивал, не встречали ли они по дороге поезд.

Из-за позднего времени и отдаленности бара «Москит» посетителей было немного.

Деревья царапали окна невидимыми в ночи ветками.

— Ты уверена, что он приедет именно сюда? — в который раз уточнил Бен.

Полина была уверена. Как оказалось, Афинодор жил на Советской, машины у него никогда не было, и перед баром располагалась ближайшая троллейбусная остановка.

Они уже походили перед домом старика — массивным, сложенным из некрашеных бревен, стоящим на сваях на высоте достаточной, чтобы пройти не нагибаясь. Соседи сказали, что Афинодора нет, он вообще раньше двенадцати не приезжает. И еще они сказали, что Афинодор живет один, и никакой жены у него нет и никогда не было.

Бен, в который раз убедился, что старик все ему врал — и про злую жену, и про семью, вообще, он весь соткан изо лжи. Теперь он был намерен эту ложь развеять.

От решительных и довольно мстительных размышлений отвлекло появление запоздалого клиента. Зазвенели подвешенные над дверью бубенцы, и в бар ввалился возбужденный мужчина в цветастой рубашке. Он с ходу заказал выпить и от переполнявших его чувств обратился ко всем посетителям сразу, а их кроме Бена с девушкой было еще четверо. Ни одной парочки, все как специально молчаливые мужики, коротавшие вечер в одиночестве по разным углам.

— Слышали? Все слышали? — он пил пиво и смешно зыркал на клиентов глазами.

Посетители молчали. Коротышка опустошил кружку и громко провозгласил:

— Бог все-таки есть. Вот и не верь после этого в чудеса.

Он вертелся на стуле, стараясь охватить всех сразу и даже когда пил следующую кружку, повторял "Бог есть". Посетители понимающе переглянулись. Это был уже не первый подобный вестник. Только что из бара сбежал предыдущий-то ли пятый, то ли шестой за сегодня. В воздухе витало возбуждение и неловкость одновременно. Глаза у Полины были красные, Бен подозревал, что девушка вдоволь наревелась в туалете.

Теперь он был спокоен, а то сомневался, нормальная ли Полина женщина и есть ли у нее нервы. Ему самому хотелось вскочить и заорать на весь бар:

— Вы слышали?

И выложить все совершенно незнакомому человеку, даже если он этого и не жаждет.

Но привычка всегда умалчивать, на всякий случай, удерживала его. К тому же, чтобы он не сказал, в лучшем случае, его приняли бы за психа, страдающего манией величия. Заметив все возрастающее волнение девушки, он положил руку ей на ладонь и попросил успокоиться, заявив, что они всего лишь косвенные участники, и, стало быть, не виноваты.

— Как же косвенные, — пошмыгала она носом, готовая вновь зареветь.

От нежелательного продолжения отвлекло появление еще одного субъекта: бородатого субъекта во всем белом. Напрасно Бен надеялся, что наличие волосяных аксессуаров сделает того более сдержанным, он с порога завопил:

— Слышали? Новости смотрели? Включите ящик немедленно! Вы еще ничего не знаете!

Мужчины в зале заерзали и понимающе переглянулись, на короткое время создавая эффект единения, после чего опять уткнулись в свои кружки. Бармен включил телевизор, подвешенный высоко над потолком, и тот завещал с выси. Впрочем, они знали заранее, что услышат — экстренные выпуски новостей шли по всем каналам каждые пятнадцать минут, перемежаемые интервью с непосредственными участниками и свидетелями. Включенный экран высветил мэра Алги Мануйлова. На груди роскошного белого пиджака от Труччи примостилась новенькая звезда Героя, немного кособоко, так как повесил ее президент.

— Жертв благодаря слаженным действиям администрации удалось избежать! — рубанул мэр правду — матку. — Террористы, захватившие корабль с детьми, уничтожены.

Заложники живы. Количество бандитов уточняется, по предварительным данным, на борту " Игоря Бесовского" их насчитывалось несколько сотен. По бандитскому замыслу они должны были утопить лайнер в крови. Бандиты покупали билеты мелкими группами, а уже на корабле объединились и осуществили захват.

— Можем, когда захотим! — провозгласил бородатый, ему завторили все присутствующие, невольно придвинувшиеся поближе.

Мужчины взяли свои кружки и уселись за стойкой. Самопроизвольно родился тост, все чокались. Лишь Бен с девушкой не участвовали в общем ликовании. Тем временем камера метнулась от мэра вниз, высвечивая девочку с рюкзачком, на котором был повешен мишка.

— Это непосредственный участник разыгравшейся драмы. Ее зовут Катюша, она отличница и была, как и все, поощрена билетом на морской круиз, — затараторила журналистка. — Расскажи, что ты видела?

— Я видела ангела! — заявила девочка, глядя прямо в экран широко открытыми глазами, и у Бена возникло желание укрыться от ее взгляда.

— Ты хочешь сказать, что веришь в бога, и молилась своему ангелу хранителю? — не растерялась журналистка, за те несколько часов, что минули после бойни, она наслушалась много бреда, который не всегда успевали вырезать, многое шло напрямую.

— Я не верю в Бога! — возразила девочка. — Я его не видела. А ангела видела. Он был весь в саже, под глазом синяк и крыльев у него не было. Он меня спас. Он всех нас спас.

— Бедная девочка, у нее крыша съехала! — горестно сказал коротышка в цветастой рубашке.

Бен опасливо почесал под глазом. Синяк ныл.

— Про меня даже не упомянули, — обиженно заметила Полина.