Я увидел, как она замерла. Сидела, опустив голову, и молчала.

— Он не был виноват в том, что случилось, — сказал я.

Она подняла наконец голову. Во взгляде читались растерянность и боль.

— Зачем ты меня мучаешь?

— Ну что ты! — с фальшивым участием сказал я.

— Я сам себе не верил в эту минуту. А уж она — тем более.

— Как ты мог такое подумать?

— Какое? — дрогнул я.

— Как?! — воскликнула Светлана.

У нее снова задрожал подбородок. Истерика.

— Я убила Самсонова?! Которая его любила?!

— Ну что ты такое говоришь, — пробормотал я.

— Да ни один из вас ему в подметки не годится! Вы пыжитесь, стараясь казаться настоящими мужиками, а он им был!

Вот это слово — «был» — повергло ее в совершенно беспомощное состояние. Как будто только сейчас она поняла, что Самсонова уже нет. И больше никогда не будет. Она зарыдала и рухнула на стол. Это было настоящее горе. Искреннее. Я хотел ее успокоить, но не смел. Чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, случайно прикоснувшимся к такому, чего мне по причине малолетства и знать бы не следовало. И уйти я сейчас не мог. Уход был бы бегством. Оставалось сидеть и клясть себя за самонадеянность.

— Извини, — вдруг сказала Светлана и вышла из кухни.

Я слышал, как в ванной зашелестела вода. Светлана вернулась минут через пять. Слез не было, но ее выдавали глаза.

— Извини, — повторила она.

— Ты меня извини.

Она махнула рукой, давая понять, что прошает меня по причине моего скудоумия.

— Просто нервы сдают, — пробормотал я в свое оправдание. — Нелепая история. И тяжелая ночь.

Чувствовал, что говорю не то, и не мог остановиться.

— Ведь кто-то из нас! Ты понимаешь? Самое ужасное, что убил один из нас! И у меня голова кругом идет…

— Это не обязательно кто-то из наших.

— Разве? — изумился я.

— Ну конечно, — негромко и печально сказала Светлана. — У него были неприятности, ему угрожали, ты же сам был тому свидетелем.

Напоминала о случае, когда парочка незнакомцев пустила Самсонову кровь в его же собственном кабинете.

— Те ребята исчезли, — напомнил я. — А «хвост», который все последние дни повсюду таскался за Самсоновым, оказался обычной «наружкой». Милиция его сопровождала, только и всего.

— Но почему?

— Что «почему»? — не понял я.

— Зачем милиция следила за Сергеем?

— Не знаю, — проявил я осторожность. — Может, он попросил, чтобы его сопровождали…

— «Попросил»! — фыркнула Светлана. — Ты бы видел, как он злился, когда они тянулись за нами.

— Может, другая какая причина, — пошел я на попятный. — Но факт — ребята, которые угрожали Самсонову, исчезли. Никто их не видел. Так что на них эту смерть не спишешь. Если только не допустить, что они незаметно проникли в гараж…

— Они не могли незаметно проникнуть в гараж.

— Почему?

— Потому что снаружи дверь в гараж можно открыть только ключом.

— Вот они и открыли. Светлана покачала головой:

— Ключ от гаража только один.

И Мартынов мне говорил то же самое.

— Было три штуки, но два из них я потеряла. Еще когда мы жили вместе. А третий Самсонов всегда носил с собой. У него была такая связка ключей — на металлическом кольце.

Точно, была. Я видел. Мне эту связку показывал Мартынов.

— Вот видишь, — сказал я. — На тех ребят убийство не повесишь.

Она посмотрела мне в глаза тягуче-долгим и тоскливым взглядом, и я понял, почему она вцепилась в тех ребят — потому что, если их отбросить, остаемся только мы: я, она, Демин, Загорский и Кожемякин. И убийцу надо выбирать из нас. Не хочется, потому что это страшно. Но по-другому не получается.

— Я в вашей компании человек новый, — продолжал я, — И многого еще не знаю. К людям не успел как следует присмотреться. Но ты-то там не первый день.

Светлана смотрела на меня выжидательно. Но уже догадалась — по глазам видно, — о чем я хочу ее спросить.

— Это коллектив. Там всякое бывает. И ссоры, и недоразумения. На твоей памяти Самсонов кого-нибудь обидел, я имею в виду — по-настоящему?

Поскольку она была совсем не глупой женщиной, то сразу конечно же отделила зерна смысла от словесной шелухи, И замерла, не говоря ничего. Потому что я спрашивал ее — кто, кто, по ее мнению, мог убить Самсонова. Хотел, чтобы она пальчиком ткнула.

— Не знаю, — пробормотала после долгих раздумий.

Я смотрел ей в глаза, будто хотел загипнотизировать, но у меня ничего не получилось.

Через час я ушёл от нее. Она не пыталась меня удержать. Мне пришлось взять машину, потому что на метро я попросту не добрался бы до своей квартиры. В голове шумело, и ноги подкашивались. Страшная ночь напоминала о себе.

Я думал, что засну сразу же, как только доберусь до постели. Но пять минут сна у меня все же отняли. Телефонный звонок.

Это была Марина.

— Ты опять провел ночь в квартире жены? — осведомилась она, даже не поздоровавшись. — Я звонила тебе.

— Я только что вернулся.

— От жены?

— От тещи! — взорвался Я. — На блины ездил!

Она могла, конечно, бросить трубку, и я остался бы виноватым. Но этого не произошло.

— Я соскучилась по тебе, — сказала она примирительно.

Вот тогда я и почувствовал себя неправым.

— Извини. У меня была жуткая ночь.

— Что-то случилось?

— Да. Самсонова убили.-

Марина охнула и замолчала.

Я тоже молчал.

— Самсонов — это тот самый? — уточнила она на всякий случай.

— Да.

Тот самый Самсонов. Телезвезда. Любимец всей страны.

— Какой кошмар! — сказала Марина.

Я абсолютно был с ней согласен.

— Когда это случилось?

— Вчера вечером.

Было слышно, как она вздохнула.

— Я чертовски устал, — признался я.

— Хочешь отдохнуть?

— Да.

— Отдыхай. — Она снова вздохнула. — А я буду ждать.

— Чего?

— Ни чего, — поправила она меня, — а кого. Тебя.

На весь огромный город это был единственный человек, который готов был меня ждать. Кто не испытывал чувства теплой признательности к кому-либо, тот никогда меня не поймет.

— Маринка! Тебе, конечно, никогда не быть моей женой, но ты для меня лучше, чем жена.

— А так бывает? — не поверила она.

Ее голос не давал мне утонуть в черной промоине одиночества.

— Бывает. Сейчас я отосплюсь, а вечером мне позвони.

— Во сколько?

— В шесть.

— Ну что ты! — засмеялась она. — Я как-никак замужняя женщина, и в шесть буду кормить своего благоверного котлетами.

— Значит, в три.

— А ты успеешь отдохнуть?

— Ну конечно.

— Смотри! — снова засмеялась она, — Уставший ты мне не нужен.

— Правда? — опечалился я.

— Конечно, я вру. Ты мне нужен любой.

А может, плюнуть на все условности? Отобью ее у мужа и увезу в Вологду. Чего она вцепилась в эту московскую квартиру?

— Я целую тебя, — прошептала Марина.

Уедет со мной. И ни о чем не будет жалеть. Вот только закончим это дело с Самсоновым.

Вспомнив о Самсонове, я помрачнел. Нет ничего хуже, чем от грез возвращаться к действительности.

— Пока!

— Так я позвоню тебе в три!

— Зачем звонить? Просто приезжай.

Я положил трубку, добрался до кровати и тут же отключился.

Гроб с телом Самсонова стоял в вестибюле телецентра. Очередь желающих проститься была огромной, она растянулась по улице едва не на километр, и десятки милиционеров с трудом поддерживали порядок.

Я увидел эту очередь рано утром, когда шел на работу, и в первый момент даже опешил. У меня сжалось сердце, и стало трудно дышать. Это была очень скорбная очередь. Самая печальная из всех, какие мне доводилось видеть. Пока я шел мимо этих людей — молодых и старых, одетых кое-как или очень даже прилично — и почему-то старался не встречаться с ними взглядами. Это было непонятное и, неприятное чувство. Я прошмыгнул мимо охранника в здание, но и здесь, под защитой стен, не чувствовал себя более уверенным. Особенно неловко было при встрече с теми, кто меня. знал. Эти люди смотрели на меня с состраданием, а мне казалось — с подозрительностью и неприязнью. Как будто лично я был виноват в гибели Самсонова.