На ней в порядке очерёдности стали возникать: дюжина бутылок — "че-

бурашек" с неказистыми этикетками, на которых на фоне фруктового изобилия тянулась жёлтого цвета надпись: "Вино плодово-ягодное", шесть сполоснутых гранёных стаканов, нехитрая закуска — зелёный лук, помидорчики-огурчики, ржаной хлеб местной хлебопекарни, порезанное сало с мясной прослойкой…

Не переставая ржать и балагурить, бригада принялась обедать, причём пока трое пили и закусывали, остальные оставались на своих местах и зорко поглядывали по сторонам. Потом все поменялись.

Бутылки мгновенно опустели. После возлияния весёлости в компании заметно прибавилось. Не смотря на удлинившиеся тени, солнышко припекало ещё довольно ощутимо, поэтому работяги заголились до пояса, подставляя под его палящие лучи саженные, обожжённые загаром плечи. Мускулы на спине и груди каждого шабашника так и переливались, так и играли под кожей…

Четверо из компании сошлись в кружок, достали карты, игра пошла "по

крупному". Двое других валялись рядышком на травке и лениво покуривали, ожидая своей очереди на партию. Они то следили за играющими, то незаметно оглядывали окрестности. Но всё вокруг было спокойно и ничто не нарушало идилии отдыха.

Игроки тоже дымили не переставая и время от времени комментировали перепитии азартной игры сальными шуточками, от которых вся честная компания разражалась взрывами дикого гогота.

В самый разгар веселья хлопнула калитка и во двор решительно вошёл запропавший дед Митрич. Он прямиком направился было к колодцу, но не сделал и двух шагов, как внезапно остановился, увидев перед собой играющих шабашников.

Самый молодой из них вскочил на ноги и радостно завопил:

— Ой, кто к нам пришёл и нашу бабушку зарезал!

Остальные работяги побросали карты и с молчаливым интересом уставились на

пришедшего.

Сообразив, что к колодцу его не подпустят, Митрич растерянно обернулся в сторону крыльца и позвал внезапно осипшим голосом:

— Миха! Клавка! Иде вы? Подьте сюды…

— Ты чего разорался на чужом дворе, дед? — шагнул к Митричу бригадир.

Брат Первой Ступени отступил в тень вяза и со стороны контролировал ситуацию. Остальные послушники сплотились вокруг колодца.

— Не видишь, что ли, замок на дверях! — продолжал наступать на Митрича бри-гадир, — Хозяев нет дома, неужели не понятно?

— А идешь воны? — удивился Митрич, — Я чаял — дома…

— Давеча укатили родителев жены проведать, понял, дед?

— А вы хто ж тады будетя? Ась?

Тут из-под руки бригадира снова вывернулся самый молодой и по повадкам — самый нахальный шабашник:

— Мы, дед, бригада "Ух!" — работаем до двух, спим — сколь хотим, пьём — за десетярых, едим — за…

— Умолкни, балаболка! — урезонил его бугор, — Мы, уважаемый, бригада земле-

копов из Вереи. Нас давеча Михаил Степанович нанял колодец копать… Вот мы и копаем. А сами они укатили в Дубинино в гости, сказывали, раньше завтрева их и не ждать. Так-то вот…

Митрич долго и внимательно вглядывался в лица шабашников, потом бегло посмотрел на колодец и внезапно озлобился.

— Землекопы, значитца? Копаете, значитца? Вижу-вижу как копаете! Шесть придурков и лопата заменяют эскаватор! Так, что ли? Ну-ну, копайте, только сами не закопайтесь! Покеда, работнички, мать вашу…

Он самчно сплюнул и крутанувшись на пятках, выскочил за калитку.

Шабашники возмущённо повскакивали с мест.

— Чё? Чё? Чё?

— Э-э? Дед?!

— Ты это кого, старый хрен, придурками обозвал?

— А по рогам схлопотать не хочешь?

Все шабашники, кроме Младшего Брата, бурно выражая недовольство, грозили вслед старику пудовыми кулаками и выкрикивали оскорбления.

— …Ах ты, пенёк абоссаный!

— …Чушок занюханый!

— …Шлепок коровий!

Странно, но никто из них вдогонку за обидчиком не бросился…

Митрич на оскорбления только отмахнулся на ходу: "Цыц, шантрапа! " и скрылся в переулке. Шабашники, как по команде, тут же угомонились и вновь взялись за карты.

"Интересно! — подумал Брат Первой Ступени, провожая Митрича взглядом —

"А дедок-то не прост! Я так и не смог просканировать его мысли… Он защитил себя такой мощной блокировкой, что дай Бог каждому! По моим скромным прикидкам, уровень его энерго-информационного манипулирования не ниже чем у самого Опекуна! А то и выше! Не плохо бы было знать, кто скрывается под личиной деда Митрича и что он здесь искал? Шёл то он сюда с какой-то определённой целью, а не просто в гости… Но с какой? Неужели и ему известна тайна колодца? Необходимо доложить о нём Опекуну! "

* * *

После ухода деда Митрича прошло не более пяти минут, когда во двор Симаковых вновь прошмыгнул давешний облезлый котище. Скрываясь за куста-

ми и травой он, незамеченный шабашниками, пробрался на задний двор и по углу хаты вскарабкался на крышу. Обогнув печную трубу и перескочив через конёк, кот ползком переполз на терраску, где и залёг на нагретом за день шифере

Невидимый с земли, он удобно уложил крупную голову на вытянутые вперёд лапы и принялся терпеливо и внимательно наблюдать за землекопами. Его огромные глазюки сверкали в лучах заходящего солнца двумя антрацитами.

Что интересно, ни Бригита, ни хозяин двора кот Харитон никак не отреагировали на вторжение чужака…

Лесенка сделала около пяти десятков полных оборотов, прежде чем бегущие ступени доставили Симакова с Игнатовым в небольшое помещение-стакан и замерли, словно застывшие волны ледовитого океана. Глядя на них, с трудом верилось, что они только что легко скользили вниз в каменных пазах.

Костя что-то подсчитал в уме и сообщил зятю, что спустились они под землю на глубину не менее трёхсот метров. Круглые стены "стакана" светились изнутри призрачным светом. Путешественники с интересом осмотрелись и обнаружили высокий арочный проход, расположенный правее доисторической лесенки-чудесенки. Что скрывалось за ним, оставалось только догадываться, так как за порогом таилась вязкая темнота.

— Ну что, шуряк, пошли, что ли… — Симаков включил электрический фонарик и шагнул под арку, Игнатов — за ним.

Собственно, Симакову фонарик был не нужен, он и без него отлично ориентировался в этой кромешной темноте. Свет больше требовался Игнатову.

Симаков миновал арку и сделал три-четыре шага, когда с удивлением увидел, что под ногами у него зародилось слабое голубое свечение. Он и Костя остановились, с интересом уставясь под ноги.

Свечение с каждым мгновением набирало силу, становясь всё ярче и ярче. Потом оно сорвалось с места и светлой волной медленно покатилось вперёд, превращаясь на бегу в… светящуюся ленту пола огромного тоннеля, который уходил вперёд и вниз насколько мог видеть глаз.

Тоннель оказался треугольного сечения и был настолько велик, что в нём без труда могли разминуться два "Белаза". Люди в нём казались муравьями…

Симаков оглянулся — за спиной темнел торец тоннеля с аркой, из которой они только что вышли. Следовательно, они стояли в самом начале этого подземного пути.

— Как бы далеко не тянулся тоннель, нам придётся пройти его до конца, Константин.

— Пройдём, куда мы денемся.

В этот момент начали светлеть и стены тоннеля. Симаков не выдержал и присев, погладил необычный материал, из которого было выполнено напольное покрытие тоннеля. Игнатов в свою очередь заинтересовался серыми, с мелкими коричневыми вкрапинами, отполированными стенами.

— Не пойму, что за материал такой? То ли пластик, то ли стекловидная субстан-ция какая… — поделился сомнениями Костя.

— А ты отколупни кусочек для анализа, потом в своей лаборатории разберёшься.

— Пробовал, не получается. Чуть нож не сломал, а на стене даже царапины не осталось.

— А как насчёт внутреннего свечения этого материала? Есть идеи?