Состояние усопшего подлежало распределению между его больным братом, сестрой и другими родственниками.

Церемония прощания проходила в приходской церкви Воскресения Христова, что на Остоженке. Отпевал Савинова его духовник — протоиерей Ермолаевской церкви С. С. Модестов с местным духовенством. Гроб покрыли двумя покровами из красивой золотой парчи. На клиросах пел хор местных певчих. Погребальную колесницу с роскошным балдахином, ехавшую на Ваганьково, сопровождало множество уличных прохожих, любителей занятного «бульварного чтения». Они искренне жалели об уходе этого странного энтузиаста-библиотекаря.

О том, что русские люди всегда много читали и читают, известно, наверное, во всем мире. Россия гордится таким стремлением своих жителей к знаниям. У нас сложилась даже пословица: «Ученье — свет, а неученье — тьма».

Правда, насчет любви россиян к осмысленному перелистыванию страниц есть и другая байка: «Иностранцы немало сил, времени и денег тратят на свою жизнь, а мы читаем о том, как они это делают». Впрочем, то никоим образом нас не порочит — иностранный опыт и нам пригодится.

Шутки-прибаутки — в сторону. На международных книжных ярмарках всегда на русские экспозиции обращают особое внимание. Многим отечественным издательствам есть что показать и чем заслуженно гордиться. А какие чудесные иллюстраторы у нас работают!

Вместе с тем вспоминается отчет об одной интересной выставке, которая проходила в Москве в Зоологическом саду на Пресне в апреле 1913 года.

Экспозиция значительных размеров тогда называлась «Выставка образцовых детских книг, игрушек и наглядных школьных пособий». Ее организовал учебный отдел Общества распространения технических знаний.

Немалый интерес вызвала «Подвижная образцовая детская библиотека», составленная отделом детского чтения при Комитете по организации домашнего чтения (этот комитет после октябрьского переворота, как и многие другие, был упразднен).

На громадных столах было разложено более двух тысяч рекомендованных Учебным комитетом Общества распространения технических знаний замечательных книг для детей младшего, среднего и старшего возраста по истории, географии. На стенах висели плакаты с диаграммами, которые демонстрировали социальное положение родителей тех детей, что были неравнодушны к чтению. В этих плакатах представлялась наглядная картина: впереди всех шли родители — юристы, доктора и литераторы, на долю военных приходилось 2 % и на священников — 0,8 % (от общего числа юных читателей).

Рядом же была разложена оригинальная библиотека: ее составили только книги, которые были в собственности детей.

Эту библиотеку разбили на три отдела: 1) книги, подаренные родителями; 2) книги, приобретенные самими детьми, и 3) книги, подаренные школами за похвальные успехи в ученье. (К слову, добрый обычай дарить отличникам учебы хорошие художественные книги перешел на долгие годы и в советские школы.) Среди книг первого отдела можно было отметить Поля Бурже, «Нат-Пинкертона», книгу «Что нужно знать переселенцу», различную революционную литературу и разрозненные тома толстых популярных познавательных журналов. Второй отдел представлял почти сплошные копеечные лубки да книжки издания «Посредник». В третьем — хорошие дорогие книги рядом с дешевой юбилейной литературой 1912–1913 годов, изданной к 300-летию дома Романовых.

На выставке большой интерес представляли электротехнические игрушки и пособия инженера С. И. Зверева. Особенно его электрическая географическая карта, которая специальным звонком отмечала правильно указанный учеником ответ на вопрос о местонахождении какого-либо города на карте. Здесь же рядом двигались по рельсовым путям поезда, были выставлены миниатюрные электрические станции, дававшие свет. Еще стояли модели автомобилей, пароходов и аэропланов: такая техника была новинкой времени.

Рекордсменом по постройке воздухоплавательных машин назвали 16-летнего экспонента — мальчугана Квашнина, портного по профессии. Теми же нитками, которыми он сметывал платья, костюмы, брюки, жилеты, юноша связывал после работы детали блестяще выполненных им монопланов и бипланов. Машины Квашнина летали в небе, как настоящие, и в специально устроенный в Зоологическом саду для показательных выступлений игрушечных аэропланов «Авиационный день» они покорили всех.

Московский городской склад учебных пособий экспонировал на выставке большую коллекцию чучел, волшебных фонарей и других пособий. Также было очень много игрушек, инструментов для резьбы по дереву, для переплетного дела, других рукоделий. Посетители подходили к стеллажам с богатыми коллекциями минералов, просматривали выложенные простые и доступные книги по разным отраслям знаний и для всех возрастов.

«Гвоздем» выставки стали игрушки, производство которых много лет до того пытались подчинить педагогическому контролю. Предполагалось, что проводившаяся выставка смогла бы положить начало общественному поощрению хорошей игрушки, что дало бы добрый толчок всему отечественному производству в этой отрасли.

В дни работы выставки, несмотря на повышенную плату за вход на нее (50 копеек), в Зоологический сад стекалось большое количество московской и приезжей публики.

На просмотр выставки привлекались, конечно, не только взрослые обыватели и специалисты, но и дети всех возрастов. Для последних в саду на свежем воздухе были устроены очень популярные в дореволюционное время массовые подвижные игры под организацией не учителя-педагога, как этого следовало бы ожидать, а… балетмейстера Большого театра господина К. Н. Баранова.

На схеме метрополитена поиски станции «Богородское» не увенчаются успехом. Но это не значит, что такого района в Москве нет. Просто его земли расположились в заповедном, издавна тихом местечке между нынешними весьма оживленными трассами: проспектом Мира и Открытым шоссе.

Чтобы узнать о прошлом Богородского, можно обратиться к воспоминаниям москвичей, например, 1870—1890-х годов.

Один из них сделал запись о том, что за речкой Яузой, такой грязной, что в ней и «ворон не узнал бы себя», на взгорке стоит селение Богородское, наполненное дачниками. Там живут большей частью веселые люди. И в Сокольниках, и в Богородском всегда «преусердно танцуют». Старожил отметил, что танцы здесь разные, и у простолюдинов, для строгого наблюдателя, носят очень неприличный характер.

В Богородском дачи почти везде стояли небольшие, недорогие и очень простенькие. Лишь ближе к общественному танцевальному кругу, носившему неблагозвучное название «Плешь», они сдавались дороже, а потому больше радовали глаз и устроены были поудобнее. Общее число дачных домов немногим превышало две сотни.

Позади села простирался большой лес, в котором дозволялось прогуливаться лишь под строгим присмотром местной стражи: ни в коем случае не сметь собирать грибы и ягоды(!)…Такой здесь установился порядок.

И вот что не лезло ни в какие ворота. В те годы в Сокольниках и за Богородским, как сообщал бытописатель, была известная всей Москве постоянная неприятность. Даже беда: несмотря на все запреты и наблюдения полиции, в местном лесу каждое лето появлялись новые висельники (конечно, из приезжих). Они походил на страшные медальоны среди ветвей деревьев. Это в значительной мере отпугивало добродушных людей от одиноких прогулок. Собственно, именно в связи с этими трагедиями журналисты время от времени упоминали Богородское в своих репортажах.

Богородское сообщалось с Сокольниками и с Москвою конно-железною дорогой. Стоимость проезда сюда от Ильинских ворот Китай-города составляла 20 копеек, что было весьма дорого.

Случалось, что в гости к дачникам наведывались родственники и друзья. Компании могли собраться в роще, где для таких встреч были расставлены специальные столики и продавался чай по весьма сходным ценам. Перекусившие шли к Яузе купаться в торговых купальнях. Однако купание не давало того блаженства, которое можно было получить в чистой проточной воде где-нибудь в ином месте. Этот приток Москвы-реки постоянно пополнялся сбросами с фабрик и заводов, имел дурной запах и цвет.