Определяя Грецию как колыбель европейской философии, мы исходим из специфики философского мышления европейской цивилизации, которая оформилась на базе интеллектуальных достижений народов, сложившихся за два тысячелетия на почве, удобренной наследием греко-римского мира, позже дополнительно оплодотворенной христианством.

Философская мысль Востока древнее греческой, но в ней во все периоды доминировали мистицизм, созерцательность, стремление к запредельному и вечному. Западному мышлению был свойствен рационализм, т.е. стремление понять, познать, отразить в логических категориях сущность постигнутого, приблизиться к закономерному, к Логосу. Как в ранний период, опираясь на мифологию, древние греки пытались объяснить все волей рока, богов, судьбы, точно так же, начиная с VII–VI вв. до н.э., в древнегреческом мышлении начинает доминировать рационализм, т.е. стремление объяснить и понять все с опорой на мышление, в котором отражались познаваемые закономерности.

Движение древнегреческой мысли «от мифа к Логосу» было закономерным. В «гомеровскую эпоху» (ок. 1 тыс. лет до н.э.) Древняя Греция – это сотни рассыпанных на Пелопонесском полуострове и островах Эгейского моря обобщенных родоплеменных государственных образований, которые активно сотрудничали, заключали союзы, шел интенсивный экономический и культурный обмен. Постепенно народы сближались, родоплеменная организация уступала место складывающемуся рабовладению, сама территория освоенных древними греками земель расширялась, шло движение на запад и восток; на западе поселения греков появились на Сицилии и юге Италии; на востоке частью Древней Греции стала приморская часть Малой Азии; на севере греческие колонисты сделали частью Греции Крым. Отсюда видно, что Древней Грецией можно смело называть половину территории восточного Средиземноморья, а центром оставался Балканский полуостров.

К VI в. до н.э. на месте сотен общинно-родовых «царств» складывается двенадцать относительно сильных владений – «полисов». Полис – это город-государство, имеющий свою власть (выборную или династическую), свои законы, «своих» (как дополнение к общепринятым) богов-покровителей данного города, данной местности, данного оракула и т.п. Из курса истории студенты помнят только древние Афины и древнюю Спарту, а отличник может припомнить и Троянскую войну, когда объединенная армия греков отправилась выручать похищенную Парисом Елену Прекрасную; великие подвиги Геракла.

Легенды и мифы древних греков, их борющиеся и деятельные герои отражали динамизм самой общественной жизни. С образованием полиса появляется не только рабство, но и гражданское сознание, разделение труда. Не надо представлять дело так, что когда физическим трудом стал заниматься раб, то рабовладелец сел и стал размышлять о сущности бытия. К мыслительной деятельности рабовладелец приступил в силу своего нового положения: ему приходилось думать о поиске рационального пути ведения своего хозяйства, об организации деятельности рабов, о своей роли в управлении общественными делами, о войнах и походах, о воспитании себя и своего потомства.

Все эти новые функции грека, появившиеся с утверждением рабовладельческого способа производства, обязывали многое знать. А знать – это постигнуть законы невидимого; уметь, если не управлять, то хотя бы вписываться в ожидаемое будущее. Не случайно уже в мифах присутствовало множество богов, «специализирующихся» в различных видах деятельности; причем сами боги были разными и по облику: где грек радовался, имел успех – облик бога один; где ему реально было трудно, где нередко терпел неудачу – бог совсем иной. Такова разница между Аполлоном и Посейдоном: солнце грека радовало, а море, к которому грек был накрепко привязан, тревожило, было полно опасностей.

Появление философии – «мудрости» – это показатель роста практических потребностей в знаниях, причем в знаниях не сиюминутных, повседневно-бытовых, а таких, которые были пригодны в самых разных ситуациях, которые охватывали бы широкий круг явлений. Греки, сами не ведая того, открывали дедуктивный метод познания (т.е. движение знания от общего к частному – например, зная сущность волка, ты можешь ясно понять, чего ждать от конкретного волка, если повстречался с ним в лесу). Общее выступало перед греком в виде единой природы: голубого неба днем и черного, полного звезд и планет, – ночью, природного ландшафта с его горами, долинами и морями, реками и озерами, диким и домашним зверьем и т.п. Задумывался человек и над собой, своей природой: он – и похож на остальную природу, и не похож; как живое существо, питающееся, движущееся, рождающееся и умирающее, он ничем не отличается от животных; но одновременно он – и практически-деятельное существо, волевое и разумное, способное радоваться и страдать. Эти чисто «человеческие» черты в представлении грека превалировали над чертами общеприродными, а потому в сознании грека человек отделялся от природы, хотя наличие в нем каких-то исключительных свойств («образ и подобие божие» в христианстве) еще не признавалось: вся природа – это «космос», человек – «микрокосмос» (по терминологии древних греков – «микрокосм»).

Почему же при всей непохожести человека на природу они признали его частью космоса, только малой? Ответ прост: они признали весь космос похожим на человека! Основания для такой аналогии у них были, корни его уходят в мифологию. Наблюдаемые явления природы (смена времен суток и года, увядание и смерть растений и животных, нарождение нового, круговорот небесных светил и др.) приводили грека к мысли, что космос такой же живой, как и человек; он телесен по форме, представая как сумма разнообразных вещей и предметов (человек также телесен и тленен), но он в такой же мере и одухотворен (иначе почему все меняется, движется, одно вызывает другое?).

Отсюда перед древними греками вставала гигантская задача: понять космос, его природу, его первооснову. Поняв всеобщее, будешь знать частное. К сожалению, до нас дошли только упоминания или отдельные отрывки, фрагменты от произведений философов VI–V вв. до н.э., названия навсегда утерянных произведений, но не сами произведения. Поэтому древнегреческую философию можно определить как ранний космизм, или как натурфилософию, т.е. философию природы. В этом подходе к объяснению природы уже присутствовали материалистическая и идеалистическая тенденции, но до IV в. до н.э. «чистых» материалистов или идеалистов не было (и, добавим мы, и не могло быть: первые философы еще не дошли до противопоставления материи и сознания); у того же Гераклита – о нем речь немного позже – космос не создан никем из богов или людей (в этой мысли – материализм!), но он был, есть и будет вечно живым огнем (тут уже черты идеализма!) – фрагмент 30.

Материалистическую традицию истолкования космоса закладывала целая плеяда древних философов греко-римского мира, которую можно представить в таком виде: Фалес – Анаксимандр – Анаксимен – Парменид – Гераклит – Анаксагор – Эмпедокл – Демокрит – отчасти Аристотель – Эпикур – Лукреций Кар. Здесь приведены имена крупных сторонников материалистического направления шести столетий (указанием дат жизни специально не загромождаем текст – они присутствуют в справочной литературе по философии).

Фалес считается первым сторонником материалистического подхода к космосу. Для него движение природы – это постоянный круговорот форм от тяжелого к легкому, первооснова всего – вода, из нее все выходит и в нее все возвращается. Циклы космоса таковы: вода – земля – воздух – огонь – эфир.

Восхождение закономерно, но таким же закономерным является и схождение всего в воду, растворение и успокоение в воде, откуда начинает новый виток круговорота бытия. Для Фалеса в этом выражении – жизнь космоса. По косвенным свидетельствам, Фалес был у греков первым астрономом, рассчитавшим продолжительность года, предсказателем солнечного затмения, оборотистым торгашом. Богов он не отрицал, но отзывался о них спокойно: боги творят только прекрасное, а безобразное – люди. Некоторые изречения Фалеса сохранил Диоген Лаэртский ( О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979). Но следует помнить, что сам Диоген Лаэртский жил в III в. н.э., т.е. спустя восемь столетий от Фалеса. Но других источников нет. И вообще христиане, вошедшие в силу в IV столетии, стали усиленно «подчищать» все языческое, сохранив лишь Платона и Аристотеля, остальные документальные ценности сгорели в огне Александрийской библиотеки (как и само построенное «язычниками» громадное здание).