Среди петрашевцев не было единомыслия по многим злободневным вопросам, особенно по отношению к российской действительности. Из-за этих расхождений внутри самого общества появляются своего рода «секции», близкие к социально-радикальным. Одним из таких отделений были собрания у А. Ханыкова, с которым сблизился студент словесного отделения Петербургского университета Н. Г. Чернышевский (1828–1889). Он родился и вырос в Саратове, в семье священнослужителя. После окончания семинарии, где за успехи в учебе ему прочили быть «светочем православия», он «прощается» с духовной карьерой и поступает в университет. По окончании его работает в Саратовской гимназии, но всего два года; снова возврат в Петербург, защищает диссертацию по искусству, активная работа в журнале «Современник». Написание основной работы «Антропологический принцип в философии», арест, «сидение» в Петропавловской крепости, спектакль «гражданской казни» (возведение на эшафот и перелом шпаги над головой), ссылка в Вилюй (под Иркутск), потом – в Астрахань. За год до смерти полиция разрешила ему вернуться в Саратов.

Объяснение причин подобной «биографии» следует искать в «Дневнике» Чернышевского, который он скрупулезно ведет с самого начала поступления в университет. Первые его страницы – это размышления о своей религиозности и вере вообще. Религиозная вера – внутреннее убеждение человека, чувства души; вопрос о ее смертности или бессмертии – чисто субъективное мнение, но истиной оно стать не может. Постепенно вопросы о душе и бессмертии уходят на второй план, а на первый план выходят записи своих впечатлений и мыслей от чтения статей Белинского, от знакомства с «Дилетантизмом в науке» и «Письмами об изучении природы» Герцена, много пишет о философии, особенно о гегелевской и своем желании познакомиться с ней. В его руки попадают оригиналы сразу двух работ «немцев»: «Философия права» Гегеля и «Сущность христианства» Фейербаха (обе через друзей Ханыкова). Как свидетельствуют дневниковые записи, Гегель его разочаровал, а Фейербах – восхитил. С этим идейным и мировоззренческим багажом он возвратился в Саратов, где продолжал самообразование, учил гимназистов изящной словесности, писал свою диссертацию, а в 1854 году вновь появился в Петербурге.

Он защищает диссертацию по проблемам искусства с её основополагающим положением «Прекрасное есть жизнь», все явления искусства трактуются им материалистически. Художественная литература, полотна художников, ваяния скульпторов настолько прекрасны, насколько они жизненны. Само прекрасное – не внемировая сущность, а человеческая оценка, причем оценка действительного, причем соотносительная. Эта материалистическая концепция с особой силой проявилась тогда, когда в 1855 году Чернышевский стал работать в «Современнике» сперва в отделе литературной критики, а вскоре его поставили во главе редакции. В это время он пишет свое основное философское произведение «Антропологический принцип в философии», которое было не только своеобразной пропагандой материализма Фейербаха (поскольку упоминание в печати его имени было запрещено), но и отражением его собственного философского мировоззрения. Вокруг «Современника» формируется настоящая партия радикально мыслящей молодежи из молодых литераторов, для которых мнение Чернышевского об их творчестве было определяющим.

Прогрессивная направленность социально-философских взглядов Чернышевского была подвергнута изощренной критике в консервативно-реакционных петербургских изданиях. Его обвиняли в нигилизме, в безбожии, в заговорщической деятельности. Ему даже приписали авторство гулявшей по Петербургу прокламации «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон», а когда в 1862 году от большого пожара пострадала значительная часть Петербурга, его недоброжелатели через реакционные газеты распустили слух, что организатором пожара мог явиться только Чернышевский. Его арестовали и два года в крепости вели «дознание». Там им было написано самое известное социальное произведение в русской литературе – роман «Что делать?», а в 1864 году, когда Чернышевского все еще допрашивали, роман был опубликован и был воспринят как ответ на центральный общественный вопрос. Осенью 1864 года его осудили к «гражданской казни» с лишением всех прав состояния и к бессрочному пребыванию на каторжных работах в Вилюе (Восточная Сибирь) без права заниматься литературной деятельностью. Но он мог нарушить последнее предписание, посылая сыновьям длинные философские письма с критикой кантовского агностицизма, поскольку в России стала нарастать волна неокантианства. Лишь в 1883 году его переводят в Астрахань, а за год до смерти освобождают и разрешают проживание в Саратове под надзором полиции. Но он уже был безнадежно болен.

Русская литература XIX века – второе пристанище философской мысли, а если сказать более точно, то и источник философских идей, пронизанных человеческими страданиями. Русская литература XIX века, что уже признано во всем цивилизованном мире, и на сегодня остается самой «философской», насыщенной «человеческими» проблемами.

Одним из таких писателей прошлого, герои которого буквально «бьются» над коренными проблемами бытия, познания, постижением сущности человеческого «Я», является Ф. М. Достоевский (1821–1881). В молодые годы он оказался среди тех петрашевцев, которые стояли на эшафоте с веревками на шее в ожидании казни. Как писал позже он сам, эти несколько минут ожидания произвели полный переворот в его сознании и духовном мире вообще. С эшафота, когда было объявлено о помиловании, в образе Достоевского сошел уже совсем другой человек.

Первым произведением Достоевского, обратившим на себя внимание читающей публики, были «Бедные люди». По форме произведение приближается к повести, а по содержанию – это картина убиваемых внешними обстоятельствами лучших человеческих чувств (дружбы, любви, сострадания). Вся канва повести – это описание психологии бедноты, точнее, раскрытие психологии нищеты. Высокая оценка достоинств повести Белинским (мнение которого имело непререкаемый авторитет в петербургских кругах) вдохновила автора, укрепила его в намерении оставаться социологическим писателем, раскрывать пресс внешних обстоятельств, уродующих чистые души «маленьких» людей.

После «казни» эта сторона в его творчестве осталась, но подходы к ней изменились: перед ним встал и остался навсегда нерешенным извечный русский вопрос «Кто виноват?» (хотя ответ на него попытался дать Герцен в романе с одноименным названием). В своих последующих повестях и романах, в трехтомном «Дневнике писателя» Достоевский пытается разобраться в проблемах «человек – общество», взаимоотношениях «человек – человек», стремится к выявлению «человеческой сущности» вообще. Все его творчество – это стремление разрешить мировую драму человеческого бытия: добр или зол человек; он палач или судья или то и другое одновременно; почему сделанное добро оказывается злом; почему человек стремится к Богу, но отворачивается от него, как только ему Его указывают; почему красота, призванная спасти мир, оказывается роковой силой? Вопросы, как видим, не простые, и не все в жизни человека зависит от внешних обстоятельств. Не является ли сам человек «бездной», в равной мере наполненной добром и злом? Такую форму приняли его многолетние размышления над сущностью человека.

Достоевский хорошо знал жизнь России, именно России низовой. Если Лев Толстой писал о детстве как счастливейшей поре жизни, то у Достоевского детство оказалось «разнесчастнейшим»: полунищенское существование большой семьи мелкого лекаря Марииненской больницы для бедных, казенная квартира с казенной ободранной мебелью, озлобленный на свою бедность вечно пьяный, а потому всегда буянящий отец, «казеннокоштный» воспитанник Главного инженерного училища, четыре года каторги и тюрем среди представителей уголовного мира со всей спецификой их воззрения и поведения, рядовой в армии на положении ссыльного (т.е. лишенного обычных солдатских прав) – вот те «университеты», сквозь которые прошел Достоевский. Поэтому он имел все права так глубоко ставить вопросы о сущности человека.