– закон противоречия (сегодня формулируемый как закон единства и борьбы противоположностей);

– закон перехода количества в качество (сегодня формулируемый как закон взаимного перехода количества в качество);

– закон отрицания отрицания (сегодня чаще определяемый как закон диалектического отрицания).

Верность и достаточность данных законов Гегель подтверждает в Примечаниях к каждому параграфу основного текста, где он дает убедительные примеры проявления выведенных им законов в природе и в общественной жизни. Эти законы проявляются в природе и в обществе потому, что их привносит идея в ходе материализации своих признаков. Но источник их следует искать выше – в идее. Подобное отношение Гегель проявляет и к категориям диалектики. Для него они – не предельно широкие понятия нашего сознания, сформировавшиеся под влиянием познания и практической деятельности, не язык философского мышления, а ступени развития, становления идеи. Согласно его философии, даже сам процесс превращения идеального в материальное, т.е. становление мира, – это превращение «чистого ничто» в определенное «нечто».

В истории философской мысли к разработке категорий приступали многие философы, а ещё больше философов пользовались ими, даже не подозревая о том, что они оперируют понятиями, которые позже будут названы категориями. Осознанно к анализу категорий философии первым подошел великий грек Аристотель, посвятив этому вопросу даже специальную работу. Подход Аристотеля к категориям в принципе является правильным, он признан современной философией. Но анализируемые Аристотелем категории являются описаниями сущностных сторон застывшего бытия (качество, количество, отношение и т.п.), но он не подверг анализу такие категории, как «возможность и действительность», «сущность и явление» и т.п. Но первый шаг в осознанном отношении к категориям был сделан именно Аристотелем.

Дальше Аристотеля в Новое время пошел И. Кант. Кантовское понимание категорий более глубокое (что вполне объяснимо: между этими мыслителями лежат два тысячелетия развития цивилизации). Но одновременно с этим кантовское истолкование категорий содержит в себе серьезный идеалистический момент: согласно Канту, в нашем сознании, вне всякого опыта, присутствуют основные, так называемые априорные (т.е. доопытные, врожденные) категории «время» и «пространство». Их наличие обеспечивает нам формирование в сознании опытных (по его терминологии – апостериорных) категорий. Кроме того, поскольку Кант отстаивал агностицизм в теории познания, то в его истолковании категории в состоянии отразить лишь мир чувственных явлений и мир человеческих представлений.

Анализу объективного содержания законов и категорий диалектики («объективность» надо понимать в её гегелевском смысле, т.е. идеалистически) Гегель посвятил свой главный труд – трехтомную «Науку Логики». Для него категории как ступени мышления и познания – это ступени саморазвития Духа, ступени развертывания всего красочного мира из абсолютного «ничто». Но красоту миру придают не его действительные краски, а нарастающие ступени духовного, которое поднимается до своего полного совершенства, каким оно становится в человеческом сознании, где «абсолют» полностью раскрывается и успокаивается. Первая фундаментальная работа Гегеля так и называется «Феноменология Духа», которую Маркс назвал «источником и тайной гегелевской философии». Гегелевская философия построена её автором так, что она выступает вершиной и окончательным результатом всей истории философской мысли, поскольку только в ней мировой «дух» познал себя и успокоился. Людям осталось только изучать, постигать первоосновы грандиозного мирового процесса всеобщего движения, развития, картину превращения одного в другое, когда разумное вытесняется новой, высшей разумностью, поскольку первая разумность превращается в свою противоположность. Именно в этой идее Герцен увидел в диалектике «алгебру революции», и не только он один.

Гегелевская диалектика не оставила спокойным ни одного мыслящего над проблемами бытия человека, тем более философов. Понимание действительности как воплощенной разумности «абсолюта» давало философское благословение существующему общежитию; но мысль Гегеля о том, что каждая действительность в ходе развития из разумной превращается в неразумную, и на смену ей неизбежно приходит новая, более высокая разумность была воспринята радикальными кругами в качестве философского оправдания неизбежности социальных перемен. Не случайно в той же Германии после смерти Гегеля формируются два направления в рядах сторонников этого мыслителя: старогегельянство (в основном университетская профессура) и младогегельянство (молодые выпускники тех же университетов). Младогегельянцы образовали движение «Буря и натиск», стремясь абстрактными идеалами добра, разумности, просвещения вести атаку на сознание, бурей и натиском мысли перестроить все общество. Среди наиболее видных сторонников «Бури и натиска» были А. Руге, бр. Бауэры, К. Маркс, Л. Фейербах и др.

Литературная характеристика героев этого движения отражена в повести Гёте «Страдания юного Вертера». Печатным органом младогегельянцев был журнал «Немецко-французский ежегодник», издаваемый Руге и Марксом. Одна из статей этого ежегодника называлась «Трубный глас над гробом Гегеля», но вскоре «трубный глас» раздался и над ежегодником, и над самим движением: оно растаяло. Но философия Гегеля, особенно его диалектика, пережила не только своих сторонников, но и противников. Время шумных споров вокруг гегелевского наследия вскоре сменилось периодом изучения гегельянства. Наиболее вдумчивым аналитиком философии Гегеля, особенно её диалектики, оказался один из соавторов «Трубного гласа» – Карл Маркс.

Маркс, переболевший гегельянством в молодые годы, в ходе разработки своей социально-ориентированной философии (т.е. имевшей целью изменить социальный мир), нашёл обоснование неизбежности силового переустройства общественной жизни не только в закономерностях развития материального производства, но и в гегелевской методологии анализа движения «абсолютного духа», который прошел путь от «чистого ничто», а завершился «человеческим духом».

Всерьез работать над гегелевской диалектикой Маркс начал с сороковых годов XIX века, постепенно переходя от её анализа к критическому переосмыслению, создав в итоге материалистическую диалектику, сохранив при этом сами принципы диалектического мышления. Но одновременно была дана высокая оценка всего богатства содержания гегелевского идеализма, когда универсальная картина бытия, как различных ступеней проявления «абсолюта», была воспринята материалистом Марксом как реальная картина развития мира, всех слагаемых материальной реальности, начиная от неживой природы и заканчивая человеком и его сознанием. Вот как характеризовал проделанную им работу сам Маркс: «Мой диалектический метод не только отличен от гегелевского, но является его прямой противоположностью. Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург (творец. – Ю. Б.) действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» (Соч. Т. 23. С. 21).

Даже при беглом сравнении наследия Гегеля и Маркса мы видим, что они одинаково признают наличие в сознании диалектического метода мышления, но расходятся в понимании его корней, истоков. Различие вытекает из самого принципиального различия между материалистическим и идеалистическим мировоззрением. Для Гегеля источником диалектического мышления выступает «абсолютная идея», насыщенная диалектикой; для Маркса таким источником является само материальное бытие, окружающий мир во всем богатстве свойств, связей, многообразии видов движения. Диалектика объективного мира отражается в нашем сознании как диалектика нашего мышления. Следовательно, диалектику нашего сознания следует рассматривать как диалектику субъективную, а диалектический характер окружающего бытия выступает объективной диалектикой.