В руке Уилли блеснул ловко извлеченный из кармана джинсов дешевый пистолет двадцать второго калибра.

Бегей тотчас вышел вперед.

– Дезвуд, выключи камеру, – резко велел он.

Репортер повиновался.

– Уилли, убери оружие!

– Нельсон, иди куда подальше! Я приехал драться, а не болтать.

Бегей ответил тихо и с расстановкой:

– Сейчас мы пройдем обряд очищения. Останемся здесь на ночь, мирно проведем церемонии, вернем себе гору с помощью молитв. Настало время поразмышлять и обратиться к высшим силам, а не лить кровь.

– Я думал, мы выступаем с протестом, а мы, оказывается, решили потанцевать, – проворчал Бесенти. Пистолет тем не менее он убрал.

Бегей указал на высоковольтные провода, что тянулись на полмили до самого края горы:

– Бороться будем вот с чем, а не с этим человеком.

Линии электропередачи гудели и едва слышно потрескивали.

– Похоже, ваша машина работает. – Бегей повернулся к Форду и бросил на него бесстрастный взгляд. – Думаю, вам лучше уйти, а мы займемся своими делами.

Форд кивнул и направился в сторону Бункера.

– Во-во! Проваливай! – крикнул Бесенти. – Пока я не всадил пулю тебе в задницу, Bilagaana!

Форд приблизился к охраняемому входу на территорию «Изабеллы». Потрескивание и гудение электропроводов усилилось, а от потустороннего, почти живого звука по спине Уаймана пробежал холодок.

Без пяти восемь Букер Кроули, сгорая от нетерпения, удобно устроился перед телевизором в уютном, обшитом деревянными панелями кабинете своего дома на Дамбартон-стрит, в Джорджтауне. Спейтс не шутил, пообещав, что сполна отработает деньги, и в воскресенье устроил проповедь, которая прогремела на всю страну точно неслыханной силы взрыв. Ток-шоу «Америка за круглым столом» обещало подобную же реакцию зрителей. Кроули с трудом верилось, что вся эта каша заварилась благодаря единственному телефонному звонку и довольно скромной проплате. Незаконного в сделке ничего не было: деньги оформили как пожертвование – разумеется, не облагаемое налогом.

Лоббист держал в руке бокал с традиционным вечерним кальвадосом. Он сделал первый глоток, и на экране под звуки патриотической музыки замелькали изображения американского флага, орлов и разного рода национальных символов. Вот наконец показался круглый стол на фоне Капитолия. За столом восседал Спейтс с печальным выражением серьезного лица и его гость – седовласый мужчина в костюме, с кустистыми бровями и плотно сжатыми губами, которые, казалось, хранят великую тайну мироздания.

Музыка стихла, и Спейтс повернулся к камере.

Этот человек не переставал удивлять Кроули. Неотесанный грубиян, на экране он смотрелся совершенно иначе. Даже его волосы теперь послушно лежали и вовсе не выглядели оранжевыми. Кроули в который раз поздравил себя. Как же здорово, что он додумался вовлечь в это дело Спейтса!

– Добрый вечер, господа! Добро пожаловать на ток-шоу «Америка за круглым столом». Я, преподобный Дон Т. Спейтс, рад представить вам нашего сегодняшнего гостя, доктора Хендерсона Крокера, профессора физики из Линчбергского университета, штат Виргиния.

Профессор с важным видом кивнул в камеру.

– Я пригласил доктора Крокера, чтобы побеседовать с ним на сегодняшнюю тему, то есть о проекте «Изабелла». Для тех, кто не знает, о чем речь, поясню: «Изабелла» – машина, которую правительство установило в Аризоне, затратив на это сорок миллиардов долларов, собранных с народа в качестве налогов. «Изабелла» нагоняет на всех немало страха. Вот мы и решили пригласить в студию доктора Крокера, чтобы он объяснил нам, людям, далеким от физики, что происходит. – Спейтс повернулся к гостю: – Доктор Крокер, будьте так любезны.

– Благодарю, преподобный Спейтс. С удовольствием объясню, в чем дело. Фактически «Изабелла» – это ускоритель частиц, в котором сталкиваются атомы. При соударении на высокой скорости они распадаются, и можно изучить отдельные их части.

– Звучит пугающе.

– Да нет, в этом нет ничего страшного. Подобные исследования были крайне важны, например, при создании ядерного оружия и послужили фундаментом для развития атомной энергетики.

– А что вы можете сказать о нынешних экспериментах? Они таят в себе какую-либо угрозу?

Последовало многозначительное молчание.

– Да.

– Какую же?

– «Изабелла» отличается от прочих ускорителей частиц. Ее используют не в научных целях, а для того, чтобы распространить теорию о сотворении мира, созданную группой ученых-атеистов.

Спейтс вскинул брови.

– Как это?

– Я поясню.

– Будьте так добры.

– Да, конечно. Данная группа ученых-атеистов выдумала теорию о том, что Вселенная возникла из ничего, без какого-либо участия главной движущей силы. Они назвали эту теорию «Большой Взрыв». В наши дни большинство образованных людей, в том числе ученые, прекрасно понимают, что она основана на совершенном отсутствии научных доказательств. Теория базируется не на науке, а на твердом антихристианском убеждении, увы, широко распространенном в нашей стране.

Кроули сделал большой глоток согревающего кальвадоса. Спейтс снова был на высоте. Настолько умно все устроил! Из уст известного физика лились пустые разглагольствования, выраженные трезвым научным языком! Ловкий трюк, рассчитанный на дешевый успех, – американцев только таким и корми.

– В последние десять лет секулярные гуманисты и атеисты проникли во все правительственные и образовательные круги. Они решают судьбу разного рода денежных выплат и научных проектов, а несогласным просто затыкают рты. Этот фашизм определяет пути развития всего: ядерной физики, космологии, биологии и так далее. И, само собой, они с успехом насаждают идеи эволюции. Из-за таких вот ученых мир получил теории Дарвина и Лайеля, Фрейда и Юнга. Эти люди утверждают, что зачатие еще не означает жизнь. Они же проводят жуткие эксперименты со стволовыми клетками – живыми человеческими эмбрионами, выступают за аборты и называют это «планированием семьи».

Голос физика звучал искренне и убедительно. На мгновение Кроули отвлекся от выступления и представил себе, что возьмет с Яззи двойную плату, а тот без возражений подпишет любой контракт.

Шоу продолжалось в том же духе. Спейтс задавал вопросы, выслушивал ответы, обращался к зрителям с просьбой жертвовать деньги, снова о чем-то спрашивал физика, опять просил пожертвований. Голоса обоих звучали то тише, то громче, напоминая песнопение. «Бесконечное повторение – основной принцип христианского канала, – подумал Кроули. – Главное – втемяшить любую мысль в тупые головы зрителей, и готово, греби денежки».

Камера в который раз переместилась на Спейтса. Кроули слушал вполуха. Он убедился в том, что проповедник прекрасно справляется со своей ролью, и то и дело представлял себе торчащих перед телеэкранами членов совета племени. Ликованию Кроули не было предела.

– …Бог, очевидно, отвел свою спасительную длань от Америки…

Кроули совершенно расслабился и смаковал состояние полного довольства и уюта. Ему не терпелось дожить до понедельника и дождаться звонка. Он выжмет из этих обезьян миллионы. Миллионы!

– …Я говорю вам, неверующим, сторонникам абортов, феминисткам, гомосексуалистам, коммунистам и либералам: когда последует очередной террористический акт, виновны в нем будете вы…

«Может, имеет смысл увеличить сумму контракта втрое, – счастливо размышлял Кроули. – Тогда будет чем похвастать перед приятелями в “Потомаке”».

– …А теперь они построили эту Вавилонскую башню – «Изабеллу» – и бросили вызов самому Господу. Но Бог не трусливый слабак! Он нанесет ответный удар…

Кроули, упиваясь мечтами, очнулся, заслышав слово «убийство», и наклонился к экрану. О чем это толкует Спейтс?

– Да-да, – продолжал проповедник. – Четыре дня назад один из ведущих специалистов проекта «Изабелла», русский по фамилии Волконский, якобы добровольно ушел из жизни. Однако мои источники утверждают, что эти данные непроверенные и что Волконского скорее всего убили. Свои же коллеги. Зачем они это сделали? Чтобы навек заткнуть ему рот?