– Но ведь мы даже не знаем, что там творится! – воскликнул президент. – Может, ученых захватили в заложники? Или готовится очередной террористический акт?

– Может, и так, – сказал Мортон.

Последовало молчание. Президент взглянул на советника по национальной безопасности:

– Разведывательным службам известно хоть что-нибудь?

– Ничего такого, что могло бы прояснить ситуацию, господин президент.

– Хорошо. Давайте отправим туда команду – вооруженную и готовую к любому повороту событий, но немногочисленную. Не стоит привлекать к себе внимание прессы, а то нас в два счета поднимут на смех. Ограничимся небольшой, прекрасно подготовленной группой специального назначения. Пусть проникнут внутрь, если надо, устранят опасность, закроют чертову базу и вывезут ученых. К рассвету операция должна быть завершена. – Президент откинулся на спинку стула. – Итак, кому поручим это задание?

– В Денвере базируется группа по освобождению заложников, – сказал с экрана директор ФБР. – Оттуда до «Изабеллы» менее четырехсот миль. В состав команды входят одиннадцать человек, все они – бывшие члены группы «Дельта» и специально подготовлены для операций на территории Америки.

– Да, но управление… – начал было директор ЦРУ.

– Прекрасно, – перебил его президент, поворачиваясь к Локвуду. – Стэн? Что вы обо всем этом думаете?

Спокойствие далось консультанту по науке с большим трудом.

– Господин президент, на мой взгляд, прибегать к крайним мерам рановато. Я согласен с тем, что вы сказали в самом начале: прежде надо выяснить, в чем там дело. Наверняка всем этим странностям есть убедительное объяснение. Я бы на вашем месте сначала отправил на разведку вертолет с небольшой группой – прояснить ситуацию, так сказать.

– Завтра утром туда съедутся репортеры со всех новостных каналов, – жестко произнес Мортон. – Придется действовать под прицелом сотни телекамер. Сегодня ночью у нас еще есть право выбора, а завтра его не будет. Если ученые по каким-либо причинам забаррикадировались в горе, значит, повторяется нечто вроде случая в Уэйко.

– Уэйко? – Локвуд не верил своим ушам. – «Изабеллой» управляют двенадцать выдающихся специалистов. Ими руководит лауреат Нобелевской премии! Речь отнюдь не о кучке сумасшедших сектантов!

Глава администрации повернулся к президенту:

– Господин президент, я твердо стою на своем: операция должна быть завершена к рассвету. Как только туда явятся представители прессы, положение в корне изменится. На «прояснение ситуации» у нас совершенно нет времени. – В его голосе звучал сарказм.

– Полностью согласен, – сказал Гэлдон.

– Другого выхода, по-вашему, нет? – негромко спросил президент.

– Нет.

Локвуд сглотнул, у него кружилась голова. В споре он проигрывал, поэтому должен был принять участие в закрытии «Изабеллы».

– Операция, которую вы предлагаете, может привести к трагическим последствиям.

– К каким?

– Невозможно просто отключить подачу энергии к «Изабелле». Это взрывоопасно. Потоки электроэнергии контролируются изнутри, при помощи компьютера. Если по тем или иным причинам ученые… не примут ваш план, необходим человек, который смог бы грамотно вывести «Изабеллу» из рабочего состояния.

– Кого вы порекомендуете?

– Специалиста из Лос-Аламоса, о котором я уже упоминал. Бернарда Вульфа.

– Мы отправим за ним вертолет. А как проникнуть в закрытую зону?

– Бункер специально укреплен на случай нападения извне. Охранные системы – сверхсовременные и очень сложные. Если ученые не пожелают или не смогут открыть входную дверь, попасть внутрь будет весьма проблематично.

– А кнопки аварийного отключения не предусмотрено?

– Представители Агентства национальной безопасности решили, что наличие такой кнопки повысит опасность теракта.

– Как же нам туда войти?

Локвуд держался из последних сил.

– Самый верный путь – взорвать входную дверь. Она ведет в почти пустую пещеру. У одной из стен – нечто вроде склада. Однако вертолету там не приземлиться. Придется высадить команду на горе, они спустятся к Бункеру и лишь потом взломают дверь. Это, разумеется, в худшем случае. Но, надеюсь, ученые их сами впустят.

– Как же туда доставили тяжелое оборудование, если перед пещерой нет даже нормальной дороги?

– Его сгрузили через старый шахтерский туннель, дорогу к которому уничтожили. Опять же из соображений безопасности.

– Понятно. Расскажите поподробнее о входной двери.

– Она изготовлена из композиционного материала на основе титана. Разрезать ее крайне сложно. Поэтому я и рекомендую взрывчатые вещества.

– Пришлите нам подробные технические характеристики. А что за дверью?

– Как я уже сказал, пещера. Слева располагается центр управления, который ученые нередко называют «мостиком». Его дверь – плита из нержавеющей стали толщиной в дюйм. Это последняя мера защиты от проникновения. Я отправлю вам все чертежи.

– Других охранных средств нет?

– Нет.

– Ученые вооружены?

– Оружие есть только у старшего офицера охранной службы. Больше ни у кого.

Мортон взглянул на президента:

– Господин президент, мы ждем вашего распоряжения. Как только получим его, немедленно приступим к операции.

Локвуд пристально следил за президентом. Тот помолчал, посмотрел на консультанта по науке и перевел взгляд на директора ФБР.

– Отправляйте на объект группу по спасению заложников. Выведите ученых из горы, и закроем проект.

– Будет сделано, господин президент.

Глава администрации шумно захлопнул папку с документами. Локвуду показалось, что Мортон отвесил ему смачную пощечину.

В Бункере по-прежнему раздавалось завывающее пение системы. Экран мигал. Форд будто прирос к полу перед визуализатором. Кейт стояла с ним рядом. Уайман не помнил, как их руки встретились и сплели пальцы.

На мониторе высвечивался ответ на вопрос Хазелиуса.

«Великие монотеистические религии возникли как необходимая ступень в развитии человечества. Ваша задача – помочь людям перейти к новой системе верования».

– К какой именно?

«К науке».

– Это нелепо! – воскликнул Хазелиус. – Наука не может быть религией.

«Вы основали новую религию, но пока не осознаете этого. Верование изначально возникло как попытка понять мир. Теперь эту роль возьмет на себя наука».

– Наука и религия – две совершенно разные вещи, – подключился к беседе Форд. – Они задаются разными вопросами и требуют разных доказательств.

«И то и другое преследует одну и ту же цель: ищет истину. Однако сосуществовать религия и наука больше не могут. Столкновения между сторонниками одной и второй достигают накала. Наука отрицает большинство мировых религий, повергая верующих в состояние полного смятения. Вам предстоит помочь человечеству найти выход из кризиса».

– Какая ерунда! – прокричал Эдельштайн. – По-твоему, фанатики с Ближнего Востока или, скажем, наш Библейский пояс как миленькие послушают нас, откажутся от своих убеждений и примут науку в качестве новой религии? Это же безумие!

«Передайте миру мои слова и расскажите обо всем, что здесь случилось. Не стоит недооценивать мою власть – власть истины».

– И что же люди станут делать с этой новой религией? В чем смысл этих перемен? Кому они нужны? – спросил Хазелиус.

«Первоочередная задача человечества – выйти из зависимости от организма. Освободить разум от плоти».

– Освободить разум от плоти? Не понимаю, – пробормотал Хазелиус.

«От плоти. От нервов. От клеток. От всего в целом. То, при помощи чего вы думаете, не должно быть в рабстве у тела».

– Разве это возможно?

«Вы уже изобрели способ обработки данных без привлечения к этому своего организма – при помощи компьютеров. А вскоре начнете использовать квантовые состояния, что приведет к более широкому освоению природных квантовых процессов, которые вас окружают. То есть потребность в создании машин для работы с информацией вообще отпадет. Вы сольетесь с Вселенной, в прямом и переносном смысле, так же как до вас слились с ней другие разумные существа. Вы вырветесь из тюрьмы биологического интеллекта».