Локвуд кивнул. Происходило нечто крайне странное. Для связи с «Изабеллой» было предусмотрено огромное количество запасных каналов. Ничего подобного случиться не могло.

– Послушайте, по-моему, виной всему какой-нибудь сбой, – сказал президент. – Быть может, проблемы с электричеством. Я не собираюсь поднимать вокруг этого шум, особенно в теперешние напряженные времена.

«Напряженными временами» президент называл предвыборный период.

Он продолжал ходить взад и вперед.

– Проблем у нас и без того хватает. Джин, будь добра.

С потолка опустился еще один экран. Послышался шум помех, и на мониторе возникло изображение преподобного Дона Т. Спейтса, который восседал за круглым деревянным столом. Из шоу оставили всего восемь минут, выбрав все самое важное. Говорил Спейтс с великим убеждением, его голос звучал из акустической системы как раскаты грома. Запись подошла к концу. Президент остановился и взглянул на Локвуда:

– А вот на это нельзя не обратить внимания.

Локвуд вдохнул поглубже.

– Господин президент, на мой взгляд, не стоит придавать речам Спейтса особого значения. Это же глупости. В них верят только малообразованные и недалекие люди.

Президент повернулся к главе администрации:

– Роджер, пожалуйста, расскажи, как обстоят дела.

Мортон поправил лопатообразными руками галстук и взглянул на Локвуда бледно-серыми глазами:

– Ток-шоу «Америка за круглым столом» не успело закончиться, а в Белый дом уже поступила почти сотня тысяч электронных сообщений. Полчаса назад эта цифра возросла до двухсот тысяч. О нынешнем положении сказать ничего не могу, потому что наши компьютеры вышли из строя.

Локвуд в ужасе поежился.

– За все время своей политической деятельности я не сталкивался ни с чем подобным, – сказал президент. – И именно в этот опасный момент мы теряем связь с «Изабеллой»!

Локвуд взглянул на мрачного Гэлдона, но тот, как всегда, выжидал.

– Может, стоит туда кого-нибудь отправить? – спросил Локвуд. – Пусть проверят, в чем там дело.

– Мы как раз обдумываем этот вопрос, – подключился к беседе через систему телеконференции директор ФБР. – Пожалуй, стоит послать небольшую команду… на случай, если… положение совсем плачевное.

– Совсем плачевное?

– Существует вероятность того, что мы имеем дело с выходками террористов или, допустим, местных повстанцев. Конечно, эта вероятность мала, однако нельзя не принимать ее в расчет.

Локвуду показалось, что он выпал из действительности и куда-то летит по спирали.

– Стэнтон, – произнес президент, сцепляя за спиною руки, – главный ответственный за этот проект – вы. Может, объясните нам хоть что-нибудь?

Консультант по науке прокашлялся.

– События развиваются престранно и не по плану – это все, что я могу сказать. Предположить могу единственное…

– Что? – спросил президент.

– Что ученые намеренно отключили все системы связи.

– Можно ли узнать, так ли это?

Локвуд на мгновение-другое задумался.

– В Лос-Аламосе живет человек по имени Бернард Вульф. Он был правой рукой Кена Долби – главного инженера, который спроектировал «Изабеллу». Вульф знает ее в мельчайших подробностях. Ему известно, из каких она состоит систем, какие компьютеры ею управляют, как все это взаимодействует. И у него есть все чертежи.

Президент повернулся к главе администрации:

– Свяжитесь с ним и отправьте его на объект.

Мортон что-то сказал своему помощнику, и тот торопливо удалился из кабинета. Мортон прошел к окну и остановился. Его лицо побагровело, на шее едва заметно пульсировали вены. Он посмотрел прямо в глаза Локвуду.

– Я несколько недель подряд твердил тебе, Стэн, что с «Изабеллой» проблемы. Какого черта ты до сих пор ничего не предпринял?

Локвуда ошарашил его тон – так грубо с ним уже давно никто не разговаривал. Он попытался сохранить самообладание.

– Я работаю над этой проблемой день и ночь, даже отправил туда своего агента.

– Агента? А я почему об этом не знаю?

– Разрешение дал я, – резко произнес президент. – Попрошу говорить по существу и обходиться без оскорблений!

– И чем же этот агент занимается? – спросил Мортон, не обращая на президента особого внимания.

– Изучает обстановку, пытается выяснить, что происходит, – ответил Локвуд.

– И?..

– Я надеюсь узнать что-нибудь к завтрашнему дню.

– Каким образом вы с ним связываетесь?

– У него есть спутниковый телефон, – сказал Локвуд. – Впрочем, если вся команда сейчас в Бункере, до него не дозвонишься.

– Давайте попробуем.

Локвуд дрожащей рукой записал на листке бумаги номер и отдал его Джин.

– Включите громкую связь, – попросил Мортон.

Послышался гудок, пять, десять, пятнадцать.

– Довольно. – Мортон окинул испепеляющим взглядом Локвуда и медленно повернулся к президенту: – Если позволите, господин президент, я предлагаю переместиться в зал переговоров. Думаю, встреча затянется.

Локвуд уставился на ковер с изображением большой государственной печати. Все происходило будто не с ним. «Неужели Форд обо всем узнал, – подумал он, – но, как остальные, врет и хранит секрет?»

Хазелиус упал на покрытый линолеумом пол. Форд рванул к нему, его примеру последовали и все остальные. Уайман опустился на колени и нащупал пульс на сонной артерии Хазелиуса. Она билась быстро, часто и сильно. Кейт схватила Хазелиуса за руку.

– Грегори? Грегори!

– Дайте мне фонарик, – попросил Форд.

Уордлоу протянул ему фонарь. Форд разжал веки Хазелиуса и посветил на глаз. Зрачок сузился.

– Воды.

Кто-то всунул ему в руку пластиковый стаканчик с водой. Форд достал из кармана носовой платок, намочил его и протер лицо Хазелиуса. Плечи физика дрогнули, глаза распахнулись. Он встревоженно и смущенно осмотрелся.

– Что?..

– Все в порядке, – ответил Форд. – Обычный обморок.

Хазелиус, ничего не понимая, продолжал озираться вокруг. Мало-помалу в его глазах стало появляться осознание того, что происходит. Он попытался сесть.

– Не волнуйся, – сказал Форд, удерживая его рукой. – И полежи. Пусть голова окончательно прояснится.

Хазелиус уставился в потолок.

– Господи Боже, – простонал он. – Не может такого быть. Просто не может быть!

В душном воздухе пахло нагретыми электроприборами. Со всех сторон продолжали доноситься потусторонние звуки, будто гора причитала по мертвецу.

– Помогите мне сесть, – задыхаясь, попросил Хазелиус.

Кейт с Фордом взяли его под руки и усадили в кресло.

Хазелиус оперся ладонями на подлокотники и обвел коллег долгим взглядом. Глаза его светились неестественным голубым светом.

– Так это правда? – потребовал Эдельштайн. – Он правильно назвал имена? Мне нужно знать!

Хазелиус кивнул.

– Нет, это какой-то фокус! У него должна быть разгадка!

Хазелиус покачал головой.

– Наверняка ты кому-нибудь об этом рассказывал, – произнес Эдельштайн. – Кто-нибудь проведал…

– Нет.

– А врач, который наблюдал твою жену? Может, она поделилась вашей тайной с ним?

– Она всего лишь прошла домашний тест, – прохрипел Хазелиус. – Мы только-только узнали о ребенке… А через час ее не стало.

– Но ведь она могла кому-нибудь позвонить? Например, матери?

Хазелиус мотнул головой:

– Исключено. Я все время был с ней рядом. Мы вместе узнали результат теста и заговорили об именах. Вот так. Болтали об этом целый час. Никуда не выходили, никому не звонили. Она чересчур обрадовалась. Из-за этого у нее и расширились сосуды. Внезапный прилив счастья, скачок кровяного давления, и… кровоизлияние в мозг.

– Да нет же… что-то здесь не так, – продолжал спорить Эдельштайн.

Чен тряхнула длинными волосами, и они взметнулись черным водоворотом.

– Алан, данные поступают из пространственно-временной дыры, а не откуда-нибудь из системы. Я обнаружила это в первый раз, потом во второй, затем перезагрузила процессоры всех детекторов и сделала всевозможные тесты. Ошибки быть не может.