Около каждой деревни мы видели всегда идола. В стране, населенной племенем балонда, этот обычай распространен повсюду. Когда нам попадался в лесу идол, то мы всегда знали, что находимся в пятнадцати минутах ходьбы от человеческого жилья. Однажды нам попался чрезвычайно безобразный идол, установленный на бревне, укрепленном на двух подпорках. К бревну были привязаны две веревки для подвешивания жертв. Когда я заметил своим спутникам, что хотя у этих идолов есть уши, но они не могут слышать, то узнал, что балонда и даже бароце верят, будто бы посредством этих чурбанов, сделанных из дерева и глины, могут совершаться предсказания и что хотя само дерево не может слышать, но у его владельцев есть волшебные средства, с помощью которых можно заставить идола слышать и давать ответы на вопросы, так что если к деревне приближается какой-нибудь враг, то ее жители всегда располагают сведениями об этом.
14 января день выдался удивительно прекрасный, и солнце так сияло и грело, что мы могли обсушить свое платье; многие вещи от продолжительной сырости заплесневели и гнили. Несмотря на то что ружья каждый вечер смазывались маслом, они совсем заржавели.
Однажды ночью мы все были разбужены отчаянным криком одной из спутниц Маненко. Она визжала так громко и так долго, что мы все решили, что ее схватил лев; мои люди, проснувшись, схватились за оружие. Они всегда кладут оружие так, чтобы при первой тревоге быть сразу готовыми бежать на выручку. Но, как оказалось, причиной всей шумихи был один из наших быков, который просунул свою морду в хижину, где спала эта дама, и обнюхивал ее, а она, коснувшись рукой его холодного мокрого носа, решила, что пришел ее конец.
В воскресенье после полудня прибыли послы от Шинте. Он выражал одобрение намерениям, которыми мы руководствовались, совершая наше путешествие, и передал нам, что он очень рад иметь возможность увидеть белых людей. Благосклонность, с которой меня везде принимали, была в значительной мере обязана тому обстоятельству, что, прежде чем входить в каждый город или в деревню, я всегда посылал посыльных, чтобы объяснить цель своего приезда. Когда мы подходили к какой-нибудь деревне настолько близко, что нас могли оттуда видеть, мы садились в тени дерева и посылали вперед человека, чтобы сообщить жителям деревни, кто мы такие и с какими намерениями к ним идем. В ответ на это старшина деревни присылал наиболее уважаемых в деревне людей, чтобы приветствовать нас и указать дерево, под которым нам можно спать.
Прежде чем я мог извлечь для себя пользу из очень утомительных уроков, преподанных мне Маненко, я иногда входил в деревню без предупреждения и создавал там тревогу. Ее жители в этом случае относились к нам все время подозрительно.
Ашанти. Королевское сиденье из дерева
Британский музей. Лондон
Мне сказали, что Шинте будет иметь высокую честь принять в своем городе сразу троих белых людей. Двое других белых известили его о своем приближении с запада. Как приятно было бы встретиться с европейцами так далеко от родины! Под наплывом нахлынувших на меня мыслей я почти забыл о жестоко мучившей меня лихорадке.
«Они такого же цвета, как ты?» – «Да, точно такого же». – «И у них такие же волосы». – «А разве это волосы? Мы думали, что это парик; мы никогда не видели прежде таких волос; этот человек должен быть из тех, кто живет в море». С этих пор мои люди всегда громко рекомендовали меня как подлинный образчик разновидности белых людей, которые живут в морской воде. «Вы посмотрите только на его волосы, они образованы морскими волнами».
Вновь и вновь объяснял я им, что выражение «мы приехали из-за моря» вовсе не означает, будто бы мы появились из-под воды, но, несмотря на это, во Внутренней Африке укоренилось и широко распространилось мнение, будто настоящие белые люди живут в море, и этот миф был слишком хорош, чтобы мои спутники не воспользовались им в своих целях. Я имею основание думать, что, когда я не мог их слышать, то они, невзирая на мои приказы, всегда хвастливо заявляли, будто бы их ведет настоящий обитатель морских глубин. «Вы посмотрите только на его волосы!» Если я возвращался к ним после короткой прогулки, то они всегда говорили мне, что людям, с которыми они перед этим вели беседу, очень хочется посмотреть на мои волосы. (Относительно двух других белых людей впоследствии оказалось, что это были не европейцы, а африканцы смешанной крови.)
16 января. Пройдя очень немного пути, мы подошли к прелестнейшей долине, которая имела полторы мили в ширину и тянулась к востоку вплоть до постепенно снижавшейся горы Монакадзи. Сбегая вниз, к центру этой прекрасной зеленой долины, извивалась небольшая река, а около небольшого потока, который впадает в эту реку с запада, стоит город (12°37 35 ю. ш., 22°47 в. д.) вождя Кабомпо, или, как он предпочитает называться, Шинте. Когда солнце поднялось настолько высоко, что наше вступление в город, по мнению Маненко, должно быть удачным для нас, мы тронулись в путь и увидели этот город в глубокой тени бананов и других густолиственных тропических деревьев. Улицы в нем прямые и представляют полный контраст с извилистыми улицами бечуанских городов. Здесь мы впервые увидели туземные хижины с квадратными стенами и круглыми крышами. Дворы вокруг хижин обнесены прямыми изгородями, сделанными из вертикально поставленных жердей с промежутками в несколько дюймов между ними и из переплетенной с ними жесткой травы или веток кустарника. Внутри двора за этими плетнями сажают табак, небольшое растение из семейства пасленовых, которое балонда употребляют в качестве приправы к пище, а также сахарный тростник и бананы. Многие из жердей изгороди начинают снова расти и давать побеги. Для того чтобы было больше тени, вокруг изгороди сажают деревья, принадлежащие к семейству Ficus indica. К этому дереву все туземцы относятся с каким-то благоговением. Они считают, что оно одарено волшебными свойствами. Всюду бродят козы, ощипывая молодые побеги. Когда мы появились в городе, к нам кинулась толпа негров в полном вооружении, как будто намереваясь уничтожить нас; у некоторых из них были ружья, но было видно, что их владельцы привыкли больше владеть луком, чем европейским оружием. Окружив нас, они в течение часа разглядывали нас, затем разошлись.
Мунза (правитель) на троне
Рисунок XIX в.
Балонда являются настоящими неграми. Их курчавая шевелюра гораздо гуще, и вообще они более волосаты, чем бечуаны и кафры. Кожа у них очень темная, хотя среди них встречаются люди и с более светлым оттенком кожи. Голова у них несколько вытянута кзади и кверху, губы толстые, нос сплющенный, но попадаются также и приятные на вид, с хорошо сложенной головой и фигурой.
17-е, вторник. Около одиннадцати часов вождем Шинте нам был оказан торжественный прием. Котла, или место аудиенции, было обширной площадью приблизительно в 100 кв. ярдов [около 80 кв. м]. На одном конце этой площади стояло два красивых дерева из породы баньяна; под одним из них на своеобразном троне, покрытом шкурой леопарда, восседал Шинте. На нем была надета какая-то клетчатая куртка и короткая юбочка из ярко-красной байки с зеленой каймой; на шее у него висело несколько ожерелий из крупных бус, а на руках и на ногах надето было множество медных браслетов и колец; на голове красовался шлем, искусно сплетенный из бус и увенчанный большим пучком гусиных перьев. Рядом с Шинте сидели трое молодых людей с большими связками стрел и луками на плечах.
Когда мы подошли к котла, то все люди, прибывшие вместе с Маненко, захлопали в ладоши, а ее муж, Самбанза, выразил почтение растиранием золы по своей груди и рукам. Под вторым деревом место было свободно, и поэтому в поисках тени я отправился туда, а за мной и все мои люди. Мы находились приблизительно в 50 ярдах [45 м] от вождя и могли видеть всю церемонию. Сначала по площадке прошли различные подразделения племени, и старшина каждого из них приветствовал вождя обычным растиранием золы, которую он нес для этой цели с собой; затем явились вооруженные до зубов воины, которые с обнаженными мечами в руках бросились с криками в нашу сторону, стараясь придать своим лицам самое свирепое выражение, как будто они хотели заставить нас обратиться в бегство. Так как мы не убежали, а спокойно оставались на месте, то они повернулись к Шинте и приветствовали его, а затем удалились. После этого перед нами были продемонстрированы любопытные воинские упражнения. На середину площади выскочил человек и начал воспроизводить ряд боевых поз и телодвижений, которые бывают необходимы в действительном бою. Он делал вид, будто бросает свое копье во врага и в то же время отражает щитом удар на себя, отскакивал в сторону, чтобы избежать другого удара, бросался то назад, то вперед, делая огромные прыжки во все стороны, и так далее.
