Плоды

1 – масличной пальмы; 2 – дум-пальмы; 3 – финиковой пальмы

Здесь, в центре материка, туземцы возделывают мапиру, или мабеле (Holcus sorghum), лобелебеле, или мешуэра (Реп-nisetum), просо, кукурузу, земляные орехи (Arachis hypogoea), растущие под землей бобы (Voandzeia), огурцы, дыни, тыквы, мчае, или сладкий тростник (Holcus saccharatum), земляные груши, табак, хлопок и индийскую коноплю, или бэнг (Cannabis sativa); но пшеницы, риса и ямса они никогда не видали. Сахарный тростник, бананы и кассава растут в долине Баротсе. У них нет ни огородных овощей, ни фруктов, встречающихся в приморских районах, как, например, манго и апельсинов, которые были ввезены в Африку с других материков.

Секелету был очень доволен различными предметами, которые мы привезли для него, и спрашивал, не может ли судно привезти его фабричку для производства сахара и другие товары, которые мы были вынуждены оставить в Тете. Услышав, что мощный пароход может подняться по реке только до владений Синамане, но ни в коем случае не переберется через великий водопад Виктория, он спросил с очаровательной наивностью, нельзя ли уничтожить водопад выстрелом из пушки, чтобы судно могло прийти сюда, в Шешеке.

Чтобы спасти племя от распада из-за вымирания настоящих макололо, было необходимо немедленно переселить его в здоровую высокогорную местность поблизости от Ка-фуэ, где живут батока. Вполне сознавая это, Секелету говорил, что весь его народ, кроме двух человек, был уверен в гибельности пребывания в этих низких местах; если они здесь останутся, то в течение нескольких лет вымрут все настоящие макололо, так как они происходят из здоровых мест на юге, близ слияния Ликуа и Намагари. Лихорадка там почти неизвестна, а здесь она была для них почти так же гибельна, как для европейцев на побережье. Сестра Себитуане описала первые случаи заболевания ею среди племени, после того как оно поселилось в долине Баротсе на Замбези. Многие стали страдать ознобом, как будто от страшного холода; с ними этого никогда раньше не случалось. Они раскладывали большие костры и укладывали несчастных страдальцев около огня; но сколько бы ни подбрасывали дров, они не могли добиться такого тепла, которое согрело бы больных, и те дрожали, пока не умирали. Но хотя все предпочитали высокие места, они боялись идти туда, опасаясь, что матабеле нападут на них и отберут скот, которым они так дорожили. Себитуане со всеми своими ветеранами не мог устоять перед этим противником; как же могли ему сопротивляться они, когда большинство храбрых воинов уже умерло? Молодежь падет духом и разбежится при первом взгляде на ужасных матабеле; они так же боялись матабеле, как побежденные ими черные племена боялись макололо. «Но если бы доктор и его жена пришли к нам и стали бы жить с нами, – сказали вождь и его советники, – то мы немедленно переселились бы на возвышенности, так как Моселекатсе не решился бы напасть на то место, где живет дочь его друга Моффета».

Макололо намного превосходят по уму и предприимчивости все другие племена, которые мы видели. С Себитуане оставались подолгу только смелые и отважные люди: его суровая дисциплина быстро выкорчевала трусость в его армии. Неизбежной карой за трусость была смерть. Если вождь видел убегающего с поля боя, он бросался за ним с поразительной быстротой и убивал его. Или же он ждал, пока дезертир вернется в селение, а потом вызывал его к себе: «Ты не хотел умереть на поле боя, ты хотел умереть дома, – ну что ж, твое желание будет исполнено», – и виновного немедленно отправляли на казнь.

Нынешнее молодое поколение во многих отношениях уступает своим отцам. Старые макололо обладали многими добродетелями мужественных людей: они были правдивы и никогда не воровали, – исключая угон скота в открытом бою, что они считали честным. Но это вряд ли можно сказать о их сыновьях, которые выросли среди покоренных племен и приобрели некоторые пороки, свойственные раболепным и униженным народам. Отдельные из стариков макололо советовали нам не оставлять на виду нашего имущества, так как черные – большие воры; даже некоторые из наших людей рекомендовали нам быть настороже, так как теперь и макололо стали красть. Один молодой макололо украл у нас несколько мелочей; когда мы с ним об этом стали говорить, он проявил большую изобретательность в своем оправдании, придумав правдоподобную, но совершенно не соответствовавшую истине историю. Прежние макололо были хорошими работниками и не считали, что труд их унижает; сыновья же их никогда не работали, считая, что трудиться прилично только слугам из племен машона и макалака.

Колдун базутов (макололо)

Рисунок с натуры

Себитуане, видя, что враждебные ему племена имеют преимущество перед его народом благодаря умению плавать на каноэ, заставил своих воинов научиться этому искусству. Его собственный сын и его товарищи были гребцами на каноэ вождя.

Вся посуда, корзины, скамейки и каноэ изготовляются черными племенами, называющимися маниэти и матлотло-ра. Дома строят женщины и слуги. Женщины макололо стоят много выше других женщин, каких нам приходилось встречать. У них светло-коричневый цвет кожи мягкого тона, приятное выражение лица, и они отличаются поразительно быстрой сообразительностью. Они одеваются очень аккуратно, носят короткую юбочку и пелерину, а также много украшений. Сестра Себитуане, первая дама Шешеке, носила на каждой ноге по 18 массивных медных браслетов толщиной в палец и еще три бронзовых под каждым коленом; 19 бронзовых браслетов на левой руке и 8 бронзовых и медных на правой и, кроме того, по широкому браслету из слоновой кости выше каждого локтя. У нее было красивое ожерелье из бус, а ее талию опоясывал сделанный также из бус пояс. Тяжесть медных колец на ногах мешала ей ходить, и они натирали ей щиколотки; но, поскольку это было модно, она не обращала внимания на неудобства и боль, облегчая последнюю тем, что под нижние браслеты подкладывала тряпку.

Хотя полигамия имеет целью увеличить население, на самом деле ведет к его сокращению. Богатые старики, у которых много скота, берут себе в жены всех молодых и красивых девушек. У одного безобразного, но богатого старика, который был так слеп, что слуга водил его за руку, было две жены, являвшихся красивейшими женщинами в городе. Одну из них, дочь Мокеле, которая была по крайней мере на полстолетия моложе своего мужа, спросили: «Ты его любишь?» – «Нет, – ответила она, – он такой противный». Молодые люди племени, у которых нет скота, должны обходиться без жены или довольствоваться малопривлекательной женщиной. Это положение дел ведет, вероятно, к большой безнравственности, и детей рождается мало. Если заняться специально исследованием этой стороны местного быта и не стесняться задавать вопросы, то можно узнать гораздо больше; но если вести себя так, как принято среди цивилизованных людей, и ни о чем не спрашивать, то ни одна из туземных женщин никогда не сделает неприличного намека.

Многоженство, этот признак низкого уровня цивилизации, имеет здесь повсеместное распространение, и, как это ни странно, его одобряют даже женщины. Услышав, что в Англии мужчина может жениться только на одной женщине, местные дамы заявили, что не хотели бы жить в такой стране. Они не могли себе представить, как английским дамам мог нравиться такой обычай, так как, по их воззрениям, каждый мужчина с положением должен иметь несколько жен, как доказательство своего богатства. Такие взгляды господствуют по всей Замбези. Если у человека нет нескольких жен, то соседи его не уважают. Несомненно, причина этому следующая: поскольку у каждой жены есть свой огород, богатство мужа пропорционально их числу.

Макололо не покупают и не продают жен, хотя женитьба у них похожа на торговую сделку. Муж, в соответствии со своими средствами, передает своему тестю некоторое количество коров, – не как выкуп за невесту, а как уплату за право оставить в своей семье детей, которые могут у нее родиться; иначе дети будут принадлежать к семье отца жены. Мужчина может полностью распоряжаться своей женой и без этой уплаты, но не детьми, ибо, как родители приносят жертву в ущерб своему семейному кругу, расставаясь со своей дочерью, так и муж должен отдать часть своего имущества, чтобы некоторым образом заполнить эту образовавшуюся брешь. Это не окончательное отделение, так как, если жена умирает, муж снова дает вола, чтобы семья от нее окончательно «отказалась».