В течение 4 дней д-р Ливингстон был разлучен с группой, находившейся в лодке. После того как он сделал с сухопутным отрядом переход в первое утро, он приказал лодке ждать его в бухте, которая была видна, и обе группы двинулись вперед на север. Через час д-р Ливингстон со своим отрядом, дойдя до подошвы горы, круто поднимавшейся из озера, повернул в глубь страны. Предположив, что они узнали о какой-нибудь дороге, идущей позади высокой горной цепи, группа, находившаяся в лодке, решила продолжать свой путь; но вскоре поднялся такой сильный ветер, что им пришлось пристать к берегу. Пока они в течение 2 часов были на берегу, были отправлены два человека на холмы посмотреть отряд, шедший сухим путем. Посланные никого не обнаружили. Как только опасность миновала, группа в лодке двинулась на парусах вперед в полной уверенности, что потерявшиеся вернутся к озеру позднее. Вскоре лодка проплыла мимо небольшого острова или группы скал, на которой находилось несколько вооруженных мазиту с молодыми женщинами, по-видимому их женами. Начальник их сказал, что Манкамбира ранил его в ногу и что он думает остаться до тех пор, пока будет в состоянии пойти к вождю своего племени, который живет по ту сторону гор. У них было несколько больших каноэ, и было совершенно очевидно, что это место являлось гнездом озерных пиратов, которые делали по ночам вылазки и совершали убийства и грабежи. Они сообщили, что по ту сторону гор имеется дорога; успокоившись, наша команда поплыла дальше. Несколькими милями дальше натолкнулись на другую, более многочисленную шайку пиратов. Над скалами, где они жили, кружились сотни воронов и коршунов. Хотя д-ру Кэрку и Чарльзу Ливингстону пираты властно приказали подплыть к берегу, те продолжали свой путь. Тогда несколько лодок отделились от скалистого берега и стремительно бросились в погоню. Через некоторое время все лодки, кроме одной, в которой находилось девять сильных гребцов, прекратили погоню. Однако попутный ветер дал возможность лодке легко уйти и от них. После того как проплыли 12–15 миль к северу от того места, где они расстались с д-ром Ливингстоном, было решено, что тот остался позади. Но не успела лодка повернуть на юг, как опять началась буря, заставившая ее искать убежище в заливе. Там они обнаружили несколько несчастных беглецов, которые спаслись от работорговцев на противоположном берегу озера. Год назад мазиту истребили всех первоначальных обитателей этого места. В покинутых садах еще рос прекрасный хлопок, волокно которого достигало полутора дюймов и было очень хорошего качества. Некоторые растения были так велики, что их можно было принять за деревья.

Когда д-р Кэрк и Чарльз Ливингстон попробовали купить чего-нибудь поесть, туземцы ничего не могли им предложить, кроме небольшого количества сухих корней маниока и нескольких рыб, а за голову большой рыбы они запросили 2 ярда коленкора. Когда окончившаяся буря уже не мешала Кэрку и Ч. Ливингстону повернуть обратно, прежние преследователи пытались заманить экипаж лодки на берег, уверяя, что у них много слоновой кости для продажи. Только на четвертый день после того, как они расстались, д-р Ливингстон нашел лодку.

Люди д-ра Ливингстона, пройдя небольшое расстояние вверх по тропе, на которой лодка потеряла их из виду, увидели, что потребуется несколько дней для того, чтобы обойти горы и выйти опять к озеру. Поэтому они снова спустились к бухте, надеясь найти там лодку, но увидели ее уже исчезающей на севере. Группа д-ра Ливингстона пошла как можно скорее вперед, но дорога по той стороне горы, которая образует берег, оказалась очень трудной и утомительной. Несмотря на то что они шли весь день, расстояние, пройденное ими по прямой линии, было меньше 5 миль. На следующий день они начали свой путь с восходом солнца. Узнав в первом населенном пункте, что люди из их группы проплыли здесь накануне, они зарезали одну из четырех коз, бывших с ними; но только они это сделали, как, к их ужасу, вдруг появились 7 мазиту, вооруженных копьями и щитами, с фантастическими уборами из перьев на голове. Д-р Ливингстон и Молока, человек из племени макололо, говоривший по-зулусски, без оружия приблизились к ним для переговоров. Когда д-р Ливингстон подошел к мазиту, те приказали ему остановиться и сесть на солнце в то время, как сами они сидели в тени. «Нет, нет! – последовал ответ. – Если вы сидите в тени, мы тоже сядем в тень».

Тогда мазиту застучали дубинками по щитам, что обычно вызывает ужас, но Молока сказал: «Мы не впервые слышим, как бьют в щиты». И все сели вместе. Мазиту потребовали подарка, чтобы показать своему вождю, что они действительно встретили чужеземцев, – такую вещь, которая служила бы доказательством, что люди, встреченные ими, не были арабами. Чтобы показать, что такого подарка, какого они хотели, у него при себе не было, д-р Ливингстои вывернул свои карманы, вытащив оттуда, между прочим, записную книжку. Приняв ее за пистолет, туземцы вскочили и сказали: «Спрячь это обратно». Туземцы, которые были помоложе, расшумелись и стали требовать козу. Уступить ее им было нельзя, так как козы являлись единственным продуктом питания. Когда туземцы стали настаивать, их спросили, сколько человек из нашей группы они уже убили, что они начинают таким образом делить добычу; это, очевидно, их пристыдило. Те, которые были постарше, были благоразумнее; они боялись измены и д-ра Ливингстона с его отрядом, так же как и те боялись их; поэтому, когда разговор закончился, мазиту умчались вверх на холмы, как вспугнутая дичь. Один из них, по всей вероятности, начальник, был женат, судя по тому, что часть его волос была сшита в кольцо.

По их зубам можно было определить, что все они принадлежали к той народности, которая входила в племя зулусов.

Далее путь все еще шел по крутым хребтам с ущельями глубиной от 500 до 1000 футов. Некоторые склоны приходилось преодолевать ползком, и как только добирались до вершины, надо было снова спускаться. В каждом ущелье протекал ручей. И вся местность, хотя и очень неровная, была, однако, обработана и густо населена. Множество банановых деревьев, покинутых участков зерновых растений и кусты бобов конго свидетельствовали о том, что земли эти раньше возделывались. Все население было уничтожено. Разоренные деревни, изломанная утварь и человеческие скелеты, которые попадались на каждом шагу, рассказывали печальную повесть о «бесчеловечности человека». Количество убитых было невероятно велико, – полагалось, что это избиение являлось результатом набегов местного населения на зулусские племена для захвата скота. Мы придерживались того же мнения, потому что зулусы обычно не убивают никого, кроме стариков и мужчин во цвете лет. Целью их набегов всегда является похищение женщин и детей, которые могли бы быть присоединены к их племени и сделаться зулусами. Хозяева хорошо обращаются с пленными, а детям предоставляют те же условия, что и своим. Обычно их план действия соответствует тем условиям, которые так восхваляются некоторыми защитниками невольничества. Члены маленьких разрозненных общин подчиняются сильному правительству, получают добрых хозяев, которых они могут менять в пределах данного племени, а дети их становятся свободными. Когда перед нашими глазами представали гниющие трупы убитых, нам приходила в голову мысль, что эта печальная система, однако, все же не такая плохая, как та, которая, губя еще больше человеческих жизней, обрекает оставшихся в живых на вечное рабство. Говорят, что зулусы никогда не продают своих пленных.

Среди нашей сухопутной партии было несколько человек из Сены. Один из них, гадальщик, смертельно боявшийся мазиту, сбежал, как только увидел наших гостей. Перед тем как снова отправиться в путь, его товарищи кричали ему в течение долгого времени, призывая выстрелами из своих мушкетов, но его невозможно было заставить выйти из своего убежища.

Так как люди группы д-ра Ливингстона продолжали свое путешествие, пока совсем не стемнело, то все они, сами того не зная, заснули на краю глубокой пропасти. Огня они не разводили, чтобы их не увидели мазиту. На следующее утро большинство людей чувствовало себя еще больше измученными. Ужас пережитого накануне еще больше ухудшил их самочувствие. Однако, когда им сообщили, что все они, кроме Молоки и Чарли, могут вернуться к Манкамбире, они не согласились до тех пор, пока их не уверили, что их возвращение не будет рассматриваться как трусость. Одну козу отдали им, а другую зарезали для остальной группы, которая, найдя на скалах каноэ, принадлежавшее одной из покинутых деревень, решила отправиться дальше водой. Лодка была очень мала, и оставшаяся в живых коза так прыгала и каталась по лодке, что чуть не перевернула ее. Поэтому д-ру Ливингстону пришлось снова вернуться на берег. Проведя еще одну ночь почти без огня, т. е. разводя только такой, чтобы можно было приготовить пищу, д-р Ливингстон с великой радостью увидел возвращающуюся лодку.