Девушка доковыляла до стены и присела на корточки. Надо было срочно переварить произошедшее. Сердце стучало так часто и громко, что напрочь глушило все мысли. Она пялилась на предательскую туфлю, валявшуюся на тротуаре и осознавала свою полную неспособность пошевелиться.

Через пять минут появился запыхавшийся Агеев. Его вид выдавал крайнюю степень раздражения и озлобленности. Он энергично двигал желваками, сжимал и разжимал кулаки, явно сожалея об отсутствии мишени. Преследование закончилось неудачно. Мерзавец, напавший на брюнетку, отлично ориентировался на местности: свернул в переулок, затем еще в один. Сашка потерял его из поля зрения. Дальше гнаться было не за кем. Парень вернулся обратно, скрипя зубами от ярости.

– Где твоя машина?

Марина указала взглядом. Сашка нагнулся, обхватил девушку, взял на руки и понес к припаркованной на углу «Вольво». Бережно опустил драгоценную ношу на пассажирское кресло, сам уселся на место водителя.

– Ты в порядке?

Кивнула.

– Ничего не повредила?

– Кожу на ладонях содрала, – усилием воли выдавила она. Прокашлялась. Пульс постепенно выравнивался.

– Ты разглядела его?

– Не очень. В общих чертах. У него темные очки на пол-лица были…

– Надо вызывать милицию.

Летова взяла бутылку минеральной воды с заднего сиденья, отпила немного. Пальцы еще дрожали, но в целом она уже почти отошла от нервного потрясения, вновь обретя навык размышлять логически.

– И что мы скажем милиции? Какой-то кретин хотел меня зарезать, но в итоге даже не поцарапал? Ему нечего инкриминировать. Да и кому ему? Сомневаюсь, что я смогу составить его фоторобот.

Сашка сжал кулак с такой силой, что хрустнули пальцы:

– Но нельзя же инцидент тупо проигнорировать! Может, это был вовсе не случайный грабитель, а кто-то, намеренно желавший причинить тебе вред. Тебе никто не угрожал? Ты кого-нибудь подозреваешь?

Марина закусила губу. О да. Она подозревает. Но признаться в этом Сашке – совершить большую ошибку. Агеев не отвяжется и обязательно настоит на обращении в милицию. Тогда вечер – коту под хвост. Они вряд ли добьются внятных результатов. Лишь напрасно потратят время, которого у них и без того нет. Произнесла как можно убедительнее:

– Не делай из мухи слона. Для густонаселенного криминального города подобные явления в порядке вещей. Давай не будем заострять внимания на неприятном.

Парень внутренне поаплодировал способности брюнетки регенерироваться. Минуту назад она напоминала впавшую в анабиоз муху, а сейчас уже с энтузиазмом двигает лапками.

– У тебя аптечка есть? Надо твои боевые раны обработать антисептиком.

– Есть. Я сама справлюсь. А ты пока принеси туфлю.

Он покинул салон, и вскоре возвратился с пропажей. Опустился на колено перед спутницей и с лукавой усмешкой молвил:

– Мадемуазель примерит башмачок?

Та вытянула ножку с жеманством принцессы. Кавалер отряхнул пыль с ее стопы и надел туфельку. Изумленно воскликнул:

– В самый раз!

– Ага! Теперь ты должен на мне жениться. Предварительно отметив в брачном контракте, что в случае развода мне переходит половина твоего королевства, – рассмеялась Марина. Агееву удавалось моментально поднимать ей настроение. Даже балагурка Светка уступала ему в этом умении.

– Если тебя заинтересует жизнь в моем снежном королевстве, я буду только рад, – то ли шутя, то ли серьезно ответил Сашка (и сам не разобрал).

Летова почувствовала: флирт балансирует на опасной грани. Необходимо вернуться в русло ненавязчивой беседы.

– Значит так, – постановила она. – Я пострадавшая, поэтому ты временно побудешь моим шофером.

– Куда прикажешь?

– Ты же не был на Красной площади? Поедем туда. Я буду указывать дорогу.

Марина слизнула с пальцев сладкий кетчуп и откусила от булочки с горячей сосиской. Раньше она представить не могла, что когда-то будет с аппетитом поглощать пищу, приготовленную в антисанитарных условиях передвижного бистро. А когда Агеев предложил перекусить фаст-фудом, не отказалась. И в данный момент получала невыразимое удовольствие от поедания хот-дога на лужайке под стенами Кремля. Пару раз звонил Тимур, но беседовать с ним не хотелось. Отключила в сотовом телефоне звук.

Сашка глядел на умиротворенное лицо спутницы и размышлял, что будет тревожиться, когда сядет в самолет и оставит ее одну после недавнего происшествия. Беспокойство за девушку мешало расслабиться и насладиться окружающей живописной картиной. Здесь, на вершине Боровицкого холма, где некогда зародился великий город, урбанистические мотивы были почти лишены агрессии. Зубчатые стены из темно-красного кирпича возвышались непоколебимой громадой; от них веяло стариной и загадками. В парке отдыхало множество людей: кто-то неспешно бродил по дорожкам под тенью раскидистых деревьев, кто-то валялся на газоне, философствуя в компании друзей. Никто никуда не торопился. Каждый проникся тягучей атмосферой Истории. «В общем, Москва не так уж безнадежна», – подумал парень. Однозначно, имелось в ней свое очарование.

– Сто лет так не хипповала, – Летова встала, отряхнула прилипшие к юбке травинки. – А знаешь, когда я еще училась в институте, сердцем столицы мне казался вовсе не Кремль, а музыканты в переходах центральных станций метро.

Недоуменно улыбнулся:

– Дедушки, играющие на расстроенной гармошке, или студенты, фальшивящие под гитару?

– Не совсем. Я имею в виду профессиональных артистов. Пойдем, покажу тебе, – потянула его за рукав.

Они спустились в подземный переход на станцию «Площадь революции». Откуда-то издалека доносились звуки оркестра. Сперва Агеев подумал, что мелодия льется из стерео-системы в киоске по продаже компакт-дисков и DVD. Однако звучание было таким мощным и чистым, как при живом исполнении в концертном зале. Впереди толпился народ. Источник музыки находился совсем рядом. Они прошли еще несколько метров. Сашка застыл на месте. У стены расположились восемь человек, одетых в смокинги. Скрипки, контрабас, альт, виолончель и арфа затихли на мгновение, будто перевести дыхание, и обрушили на пешеходов новый звуковой удар.

Порывистый ветер засвистел, закружился бешеным псом, измученным блохами и голодом. Вонзил зубы в мягкую морскую плоть, погнал к берегу испуганные волны, предрекая им неминуемую гибель на острых скалах. Небо рыдало от жалости и сочувствия, словно отец, наблюдающий за страданиями распятого сына. Но не могло утихомирить собственную ярость, столь долго копившуюся с одной только целью: вырваться однажды наружу беспощадным штормом, чтобы вернуть к жизни засыхающую планету. С первых же нот Сашка узнал «Летнюю грозу» Вивальди.

Едва мелодия оборвалась, захлопал в ладоши. Прохожие удивленно посмотрели на восторженного слушателя и последовали его примеру. Артисты благодарно склонили головы. В раскрытый футляр от скрипки посыпались монеты и бумажные купюры.

– Постоим еще немного?

Марина улыбнулась и кивнула. Приятно, что сумела порадовать Агеева, хоть как-то отплатив ему за свое спасение. Она вспомнила матовое лезвие ножа, занесенного над ее грудью. Тогда она подумала, что должно быть, видит глупый сон. Если бы не подоспевшая помощь, сон обернулся бы реальными похоронами. Летова сглотнула подступивший к горлу комок и заставила себя на какое-то время заблокировать переживания.

Музыканты исполнили еще три известных композиции, и далее репертуар повторился. Сашка бросил в футляр денег и повернулся к даме:

– Пойдем?

…Близилась ночь, но на улице было светло, как в ясный день. Разноцветные огни фонарей, гирлянд, витрин и автомобильных фар поднимались над мостовыми сияющим куполом. Темнота – недоступная для большого города роскошь.

– Тебе уже, видимо, надо в отель, вещи собирать?

Парню не стоило намекать дважды:

– Да, ты права. Если хочешь, могу довезти тебя до дома, а потом помчусь в гостиницу.