Вышел из метро и зажмурился от яркого света. Солнце, разозленное неумолимо наступающим вечером, яростно выливало на город остатки ядовито-желтых лучей. Целлофановая пленка знойного марева дрожала в просветах между домами и машинами. Горячий воздух обжигал ноздри. Сашка закатал длинные рукава рубашки и вытер пот со лба. Из-за суеты в аэропорте он не сразу обратил внимания на невероятную жару, и сейчас удивленно озирался, в надежде отыскать тень.

– Простите, вы не в курсе, как пройти к гостинице «Альфа»? – спросил у похожей на учительницу женщины. Та махнула в неопределенном направлении и нырнула в маршрутку. Обратился к пожилому мужчине с пухлым портфелем:

– Извините, вы не подскажете…

– Не подскажу! Я сам тут первый раз!

Еще трое прохожих не осчастливили ответом. Наблюдавшая за Сашкиными передрягами бабуля сжалилась:

– Куда тебе, сынок? К «Альфе»? Это вон туда, – указала она, – три квартала прямо.

– Спасибо! – просиял и зашагал прочь в предвкушении скорого душа. Ни через три квартала, ни через четыре отеля не оказалось. Мнения опрошенных пешеходов расходились. Один вещал, что «Вам в другую сторону, лучше на троллейбусе», второй, что «Тут близко, поверните за угол», третий советовал проехать на метро до следующей станции. Бесцельно побродив минут пятнадцать, купил в киоске карту Москвы и благополучно отыскал нужный путь. Посмеялся, что сразу не додумался.

Гостиница была, мягко говоря, очень скромная. Оно и понятно: если всех участников выставки размещать в дорогих отелях, то от организаторов потребуются дополнительные усилия, чтобы окупить затраты. Сашка далеко не царскими хоромами остался доволен. В номере имелась кровать и санузел, и это главное. Душно, правда. Но если на ночь открыть форточку, к утру посвежеет. Едва вышел из ванной с полотенцем на бедрах, зазвонил городской телефон.

– О, вы нашли дорогу! Ну, слава богу! – в трубке раздался знакомый женский голос. – Как некрасиво получилось, вы уж простите! Наш водитель в пробку попал, а сообщить, что не успевает, не мог – батарея в мобильном разрядилась.

– Ничего. Я добрался в целости и сохранности.

– Прекрасно! Завтра в 12.00 открытие выставки, приезжайте пораньше в Центральный Дом Художника, сообщите на входе фамилию, вас пропустят.

– Договорились.

Подошел к окну. Пейзаж наводил уныние: однотипные серые строения и кишащая автомобилями дорога. Можно было бы погулять в окрестностях, но желания не возникло. Сашка ощутил резкое отторжение от простиравшегося перед ним города. Возможно, сказывалась усталость после долгого пути. Кроме того, стоило учитывать разницу в часовых поясах. Сейчас в Магадане – середина ночи.

Решение созрело неожиданно, и было таким простым, что Марка чуть по лбу себя не стукнула: как же ее раньше не осенило? Надо привлечь журналистов! Не зря же их величают четвертой властью. У них больше способов повлиять на ситуацию, чем у 16-летнего подростка.

До районного центра, находившегося в 60 километрах к северу по трассе, добралась на рейсовом автобусе. На полупустом вокзале, напоминающем просторный заброшенный сарай, долго стучалась в окошко справочной. Через десять минут в нем возникло заспанное лицо дородной женщины. Она удивилась, что ее кто-то потревожил. Мара извинилась за беспокойство и спросила, не знает ли та, где размещается редакция местной газеты.

– Газеты? – разбуженная потерла припухшие веки. – В киоске «Союзпечати» на центральной площади!

Не дожидаясь благодарности, женщина опустила картонку, закрыв окошко. Терроризировать ее дальше бессмысленно: она все еще спала, и просыпаться в ближайшее время не планировала. Девушка вышла из здания автовокзала и на минуту остановилась на пирсе. Залюбовалась дрожащим полотном реки, – такой широкой, что даже напрягая зрение, было невозможно увидеть другой берег. Амур волновался под порывистыми ударами ветра, дыбился пенными волнами, сердито впечатывая их в бетонные стены. Редкая река могла бы потягаться с Амуром в суровой мощи и животной дикости.

На главной улице райцентра народу было не густо, но достаточно, чтобы нашелся хоть кто-то, владеющий нужной информацией. Через полчаса Мара уже стояла возле двухэтажного особняка, в правом крыле которого располагалась редакция газеты «Сельские новости». Прошла вдоль по коридору, гадая, в какой кабинет зайти. Двери с табличками «Редактор», «Корректорская» и «Компьютерная» следовало проигнорировать. А вот надпись «Отдел информации» – именно то, что нужно.

Едва подняла кулачок, чтобы постучать, как дверь распахнулась. Седой мужчина в светлом пиджаке вздрогнул от неожиданности.

– Ух! Чуть не сбил!

– Ничего, я бы успела отскочить.

– А ты к кому?

– К журналистам. У меня есть злободневный материал.

Мужчина взглянул на юную незнакомку с явной симпатией:

– Даже так? Забавненько. О школьном празднике, поди?

– Не угадали.

– Тогда пошли на крыльцо, я покурю, а ты поведаешь, о чем твой злободневный материал.

Маркин рассказ собеседника заинтересовал. Он курил уже третью сигарету, то и дело стряхивая пепел в цветочную клумбу. Девушка хотела отчитать его за наплевательское отношение к растениям, но удержалась. Этот журналист – ее единственная надежда. Надо усмирить свой характер. Она выдохнула, завершая речь:

– Вот где-то так. Я записала вам телефон нашего лесхоза и фамилию-имя директора, если вы туда будете звонить. И начертила схему, как проехать к месту вырубки.

Мужчина затянулся, закрыв глаза, смакуя вкус никотина.

– И откуда ты такая активная выискалась, – сказал, щурясь от удовольствия. – Я проверю твою информацию. Если она верна, то напишу статеечку.

Мара просияла:

– И когда она будет опубликована?

– Какая ты шустрая! Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Понадобится неделька-две, чтобы разобраться, – журналист снова стряхнул пепел.

– Вон же урна, зачем цветы портите? – шутливый тон скрывал негодование.

– Ух, прямо комсомолка и активистка!

– Так вы займетесь этой темой? Когда вам перезвонить?

Мужчина положил руку ей на плечо:

– А чего звонить, ты лучше наведайся в редакцию. Посидим, чайку попьем, и заодно наше дело обсудим.

Отступила на два шага, избавившись от контакта с его ладонью.

– Я все-таки позвоню. Ехать – не ближний свет.

Последующие несколько дней девушка пребывала в приподнятом настроении, о причинах которого призналась только Варьке. Та восхищенно ахнула, заявив, что ужасно гордится подругой. Марка похвалы принимала, но нос не задирала. Прежде чем радоваться, надо дождаться положительного результата. Поскольку дома телефона не было, пошла на почту. Пока Варька пыталась умоститься на перекошенном стуле, нырнула в кабинку и набрала номер редакции. Знакомый голос воскликнул:

– А, это ты, комсомолка? Честно скажу, твоим вопросиком еще не занимался, куча дел. Но ты не расстраивайся.

– Мне что, на вас не рассчитывать? – повысила голос. Если журналист не намеревался освещать тему, зачем было обещать?

– Позвони послезавтра, и я скажу тебе внятно.

Послезавтра мужчина действительно сказал внятно: редактор не пропустит в печать материал о незаконной вырубке леса в районе. Мара не стала спрашивать причины. Было понятно, что выходить нужно на более высокий уровень. Вечером она уведомила маму, что поедет в Хабаровск на один день. Вера Ивановна отставила в сторону утюг и выдернула вилку из розетки.

– В Хабаровск? Это триста километров от поселка! Что ты там забыла?

– Мне надо в краевую газету.

– Зачем? – женщина испытующе посмотрела на дочь. Какая еще нелепая идея родилась в голове у ребенка?

– Мам…

– Зачем тебе в краевую газету? – Вера Ивановна начинала нервничать.

– Хочу, чтобы напечатали заметку, – девушка мысленно готовилась к тому, что мать закатит истерику. Бороться с ее вспышками гнева можно исключительно хладнокровным молчанием. Покричит и выдохнется.