– Мой дорогой родственничек, – улыбнулся Йен и положил ему руку на плечо. – Если вы действительно решили выпить за мое счастье, извольте осушить до дна эту бутылку виски.

Поскольку бутылка была в руках Брента, он запрокинул голову и сделал несколько больших глотков из горлышка. После чего передал ее Джерому, а тот – Джулиану. Йен сделал глоток последним. Потом все молча посмотрели друг на друга.

– Мы действительно женаты, – сказал Йен. – Причем официально.

– Какого черта… – начал Джером, но Йен прервал его:

– Уж если ты вспомнил черта, то знай: жениться чертовски просто. Ты должен прежде всего задать своей избраннице несколько ненужных вопросов и в ответ услышать от нее «да» или «я согласна».

Джером поднял брови.

– Я не совсем понимаю, о чем мы спорим. По-моему, Йен и Элайна стоят друг Друга.

– Она бывает очень колючей, – заметил Брент. – Иногда даже язвительной.

– А порой – решительной и упрямой, – добавил Джером.

– Как ослица, – согласился Брент.

– Гм-м… – промычал Джулиан. – Но ведь Йен иногда ведет себя как настоящий тиран! Он всегда претендовал на лидерство.

– Я просто старше вас. – Йен допил виски. – А потому имел на это право.

– И все же хотелось бы знать, когда ты женился на Элайне Макманн, – осведомился Джулиан. Йен вздохнул.

– Ладно, дражайшие родственнички, скажу вам все. После моей женитьбы прошло уже несколько долгих часов. Случилось же это потому, что молодая леди оказалась в весьма затруднительном положении. Она, кажется, поверила, что Питер О'Нил собирается жениться на ней, а не на Эльзе Фитч.

– Я задушу его! – мрачно бросил Джером.

– Не стоит. Если понадобится, я сделаю это сам. Что же касается нашего совместного купания в водоеме, то там ничего не произошло. Но поскольку в это никто бы не поверил, и в первую очередь Тедди и все мое семейство, мы решили немедленно обвенчаться. Что и сделали.

– Боже мой! – одновременно воскликнули молодые люди и в изумлении уставились на Йена.

– Но эта свадьба… законна? – неуверенно поинтересовался Джером.

– Да. Нас обвенчал преподобный Дауд.

– Значит, все совершено, как положено по закону, – обронил Джулиан. – Однако ситуация довольно странная. Ведь когда я видел тебя в последний раз, ты вроде бы собирался жениться на дочери полковника…

– А затем поползли какие-то неясные слухи об Элайне, – добавил Брент, – и у меня сложилось впечатление, что она…

– Что она уже была в кого-то влюблена? – перебил его Йен.

– Сидни считала, что Элайна собиралась за кого-то замуж. Причем я догадывался, что этот человек – Питер О'Нил. – Брент помолчал, потом решительно сказал:

– Ладно, хватит об этом! Посмотрите, в доме уже тушат огни.

– Да, мне пора. – Йен, оставив ближайших родственников на лужайке, направился к дому…

Гости разъехались. Родители, вероятно, ушли в свои покои на втором этаже. Тедди Макманн и Элайна тоже куда-то исчезли.

Йен медленно поднялся по лестнице и в нерешительности остановился перед дверью своей комнаты. Сердце гулко застучало у него в груди. И эти удары отозвались во всем теле. Взяв себя в руки, Йен распахнул дверь…

В комнате было темно. Только через открытую балконную дверь проникал свет луны. Элайна, свернувшись клубочком, лежала на кровати. Очевидно, она полагала, что эта поза сейчас самая безопасная.

В душе Йена, несмотря на острое желание, зашевелилось раздражение. Он подошел к кровати и посмотрел на Элайну. Глаза ее были закрыты, но по щекам катились крупные слезы. Она казалась очень юной и беззащитной. В ее позе, фигуре, в невинном личике было что-то ангельское. Раздражение молодого Маккензи уже почти сменилось сочувствием и симпатией, но тут он подумал, что Элайна плачет о своей потерянной любви.

Йен тронул ее за плечо, и она открыла глаза. Элайна не слышала, как он вошел в комнату. При свете луны ее лицо казалось неземным, а глаза излучали золотистое сияние. Губы дрожали. Йен услышал лишь одно слово:

– Пожалуйста…

Он отступил на шаг, испугавшись своей страсти и непреодолимого желания. Йен понимал, что сейчас должен либо взять ее силой, либо немедленно уйти. Отойдя к балкону, он долго смотрел на лужайку и старался успокоиться.

Элайна тяжело вздохнула. Йен обернулся, отстегнул шпагу и, положив ее на стол, опустился в кресло. Подвинув к себе бутылку виски, он налил полстакана, отпил два глотка и, закрыв глаза, откинулся на спинку.

Итак, на кровати лежит его жена, но она не желает видеть в нем своего мужа. Неужели Элайна полагает, будто он готов долгие годы терпеть участь несчастного мужа только потому, что она собиралась выйти замуж за другого…

Йен нахмурился.

Элайна привстала и соскользнула с кровати. Ее ночная сорочка, отороченная великолепным тонким кружевом, белела в темноте. Она набросила на плечи легкую накидку и босиком чуть слышно подошла к креслу, где сидел Иен.

Думая, что он спит, Элайна нагнулась, подняла стоявшую у его ног бутылку и поставила ее на стол. Йен слышал ее дыхание и, приоткрыв один глаз, увидел, что она осторожно идет через комнату к открытой двери балкона. Выждав немного, он встал и пошел за ней. На балконе никого не было. Йен посмотрел вниз и увидел Элайну. Она пересекла лужайку и направилась к лесу.

Очевидно, Элайна ловко спустилась по опутанной плющом решетке, начинавшейся у перил балкона и тянувшейся вниз до самой земли.

«Черт побери, что она задумала?» – подумал Йен.

Перегнувшись через перила, он схватился за решетку и через мгновение уже стоял на земле. Элайна его не заметила и даже не догадывалась, что ее преследуют. Йен держался метрах в двадцати от девушки. Она свернула на узкую тропинку, ведущую к злосчастному водоему. Йен спрятался в тени дуба возле самого берега и затаил дыхание. Элайна смотрела на воду. Внезапно из-за кустов появилась высокая мужская фигура. Это был Питер О'Нил…

– Элайна! – тихо позвал он.

Она обернулась. В белой ночной сорочке Элайна походила на привидение…

Она ждала своего любовника? Неужели?!

Эта мысль молнией сверкнула в мозгу молодого Маккензи…

– Элайна, я знал, что ты придешь, – тихо сказал О'Нил, приблизившись к девушке.

– О'Нил! – прогремел, как гром, низкий мужской голос.

Питер замер на месте и побледнел. Элайна словно окаменела, то ли оттого, что услышала Питера, то ли от устрашающего крика Йена.

Но хуже всего была ситуация, в которой она оказалась. И все только потому, что отчаянно хотела поскорее убежать из его комнаты! Ей и в голову не приходило, что здесь, на берегу этого проклятого водоема, вновь появится Питер О'Нил!

Но это был он! И Элайна отлично понимала, что подумает Йен Маккензи. Ведь Питер сказал, что ждал здесь ее!

Дрожа от страха, она была не в силах вымолвить ни слова. Питер и Иен молча пожирали друг друга глазами. У Питера на поясе висел короткий меч. Он выхватил его из ножен, но тут же бросил на землю.

– Маккензи! Не стоит проливать кровь. Видишь, я стою перед тобой безоружный.

Йен, также вынувший свой меч из ножен, бросил его рядом с оружием Питера.

– Обойдемся без кровопролития.

Но в голосе его звучала угроза, а глаза горели злобой. В этот момент за деревьями послышались быстрые шаги, и на опушку выбежали Джулиан, Джером и Брент.

– Боже праведный! – воскликнул Джулиан, обведя взглядом поляну.

Джером и Брент молча смотрели на Элайну. Ей нетрудно было догадаться, о чем каждый из них думал в эту минуту. Они, конечно же, считали ее вероломной предательницей, а ведь эти молодые люди были ее друзьями. Даже – родственниками…

Но они члены семьи Маккензи, поэтому в их глазах Элайна не видела ни жалости, ни снисхождения. А как же иначе: Йен Маккензи проявил благородство, женившись на ней, и вот что получил в награду!

– Что ж, – нарушил молчание Питер, – смотрите сами, гордые и могущественные Маккензи. И хорошенько подумайте, прежде чем убить меня в лесу. Это, конечно, не составит вам труда: вы опоясаны мечами, Йен тоже поднимет свой меч с земли, а я совершенно безоружен. Но мой дядя – сенатор. А потому, убив меня, вы попадете на виселицу.