– И что же сказал этот мерзавец?
– Что ни один уважающий себя джентльмен никогда не женится на мне, потому что я – дочь простого ботаника и выросла в глуши.
– Питер О'Нил – злобный дурак. Если бы даже Тедди узнал об этих словах, он просто брезгливо бы сморщился. Кроме того, отец не подозревал о твоих отношениях с этим негодяем. Он был очень счастлив, когда ты вышла замуж за меня, поскольку понял, что теперь у его дочери есть верный защитник и близкий человек, преданно заботящийся о ней. Возможно, твое замужество пока не кажется тебе вполне счастливым, но Тедди всегда верил в твою светлую судьбу. Это должно тебя утешать.
Элайна склонила голову на грудь мужа.
– Отец всегда очень высоко ценил тебя! Внезапно она снова разрыдалась. Йен не мешал ей выплакаться и только время от времени молча поглаживал ладонью ее волосы. Когда же рыдания стихли, Элайна подняла голову, вытерла слезы и глубоко вздохнула.
– Хорошо, что те мерзавцы получили по заслугам!
Йен подумал, что стало бы с ней, узнай она о том, что Тедди погиб не от пули дезертира, а от случайного выстрела солдата федеральной армии. Но сообщить жене об этом он не решился.
Элайна снова заплакала, но уже тихо. Гладя жену по плечу. Йен утешал ее тем, что Тедди умер без мучений, умиротворенным…
Когда она заснула, Йен осторожно опустился на кровать рядом с ней, лег на спину и долго лежал с открытыми глазами, глядя в потолок.
Он размышлял о том, что солгал жене. Йен знал, что Тедди любил и уважал его. Молодого человека терзала мысль о том, что Элайна – южанка до мозга костей. Мятежная, независимая, гордая и требовательная. Привыкшая повелевать и поступать по-своему. Не способная к компромиссам.
Сознавая это. Йен все же надеялся, что так будет не всегда. Теперь Элайна – его жена. У них родится ребенок. Его ребенок. Это должно заставить Элайну взглянуть на жизнь другими глазами…
Веки Йена сомкнулись… Но заснуть он так и не смог…
Следующее утро стало для Элайны едва ли не самым тяжелым в жизни. Ее разбудили яркие лучи солнца. Она открыла глаза и потянулась. Ей показалось, что все происшедшее накануне – лишь ночной кошмар». Что сейчас она встанет, умоется, наденет легкое летнее платье и спустится в столовую. А за столом, как всегда, увидит Тедди, потягивающего кофе и просматривающего свежие газеты.
Но едва она осознала случившееся, душу ее охватила холодная безысходность. Элайна с ужасом подумала, что конца этим страданиям не предвидится. Ей захотелось снова заснуть и уже никогда не просыпаться…
Повернув голову, она увидела лежавшего рядом мужа и тут же закрыла глаза. Он явно думал, что Элайна спит, и не желал будить ее. Потому тихо поднялся, сел на край кровати и начал осторожно натягивать бриджи. Она видела из-под полуопущенных ресниц его сильную спину, мощные бицепсы предплечий, горделиво посаженную голову. Элайна невольно залюбовалась этим прекрасным, пышущим здоровьем мужским телом.
Но тут же опомнилась. Ведь ее постигло такое горе, что сердце разрывается на части! Откуда же такие мысли?
И вдруг Элайна ревниво подумала, что, возможно, за эти долгие четыре месяца не одна женщина восхищалась телом молодого Маккензи, гладила его волосы, пробегала кончиками пальцев по загорелой спине…
Услышав ее учащенное дыхание, Йен посмотрел на жену.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ничего. Все в порядке… Боже, что это я говорю?! О каком порядке?! После всего, что случилось вчера… Где папа?
– В кабинете. Мы сколотили гроб, обили его изнутри тканью и, обмыв, положили туда Тедди. Его надо похоронить сегодня. Джером уже пошел за священником…
…Тедди лежал в гробу в белоснежной сорочке и в своем лучшем костюме. Элайна сидела рядом, гладя его холодную руку и седые волосы.
– Я никогда не забуду тебя, – шептала она. – Буду беречь этот дом, рощу, остров – все, что ты так любил! Они останутся моими святынями до конца дней. Я сохраню их в неприкосновенности и передам твоему внуку, когда он станет взрослым…
День незаметно подходил к концу. Вечером Тедди похоронили в его любимой цитрусовой роще. На печальной церемонии присутствовали родители Джерома. Он привез их на лодке с другого берега залива. Был здесь и полковник Гаррингтон, старый друг Тедди.
Армейский пастор отслужил молебен. Затем прозвучали речи. Все говорили о доброте и честности покойного, о его любви к людям. И клялись вечно помнить…
Гроб опустили в могилу. Элайна бросила на крышку горсть земли и ветку последнего лимонного дерева из выращенных Тедди. Йен обнял жену за плечи и отвел в сторону. Но она все же слышала глухой стук комьев земли по крышке гроба. И это было ужасно…
Смерть вступила в свои права и завладела ее отцом…
Глава 14
Элайна дала себе клятву больше не плакать и пока не нарушала ее. Да и слез у нее больше не осталось…
Ночь после похорон пролетела быстро. Йен безотлучно находился при ней. Вечером Дженифер и Типа приготовили ужин. За столом все старались отвлечь Элайну от тягостных мыслей. Говорили о политике, о возможной войне, о природе, об искусстве… И постоянно вспоминали Тедди…
Затем Джером отвез родителей на лодке домой. Мужчины, оставшиеся в доме, вышли на крыльцо и, попыхивая сигарами, тянули виски и тихо беседовали.
Заметив, что Элайна хочет удалиться к себе, Тила подошла к ней и взяла за руку.
– Я потеряла отца очень рано, – сказала она. – И вот появился отчим, такой тиран, что даже страшно вспомнить! Тебе, слава Богу, хотя бы такое не угрожает!
– Как же вы все это переносили?
– С трудом. Но благодаря ему я попала во Флориду и встретила здесь Джеймса. Так что справедливость в этом мире все же есть. Мой отчим приехал сюда воевать с индейцами. Вернее, истреблять их. Я же вышла замуж за человека, в чьих жилах течет половина индейской крови. Конечно, мне пришлось очень тяжко. Я хорошо понимаю тебя. Тедди был удивительным человеком и прекрасным отцом.
– Да, это ужасная потеря! – включилась в разговор Дженифер. Она незаметно подошла к ним с маленьким Энтони на руках. – Моя мать умерла, когда мне исполнилось пять лет. Очень скоро я лишилась и сестры. С тех пор я жила с мачехой…
– Боже, уж не хочешь ли ты и меня назвать тираном? – Тила всплеснула руками.
Дженифер улыбнулась и нежно обняла ее.
– О, вы оказались сущей ведьмой! – Она рассмеялась. – И употребили всю свою власть на то, чтобы заставить меня начать жить с начала. И при этом – очень счастливо!
– Спасибо тебе, Джен, – сквозь слезы прошептала Тила, растроганно глядя на падчерицу.
Элайна впервые за два дня улыбнулась, ибо Энтони потянулся к ней и обнял ручонками за шею. Взяв ребенка у Дженифер, она начала нежно укачивать его. При этом Элайна думала о том, как будет держать на руках своего малыша, хотя еще не привыкла к мысли, что у нее под сердцем теплится новая жизнь. Интересно, кто это? Мальчик или девочка? Какие будут у малыша глаза? Светло-карие, как у нее? Или темные, как у Йена?
И снова она подумала: «Как жаль, что Тедди никогда не возьмет на руки внучку или внука…»
Тила обняла Элайну.
– Держись, дорогая! И не тревожься за Беламар. Нас здесь много. Мы сумеем его отстоять… Элайна покачала головой.
– Уверена, что справлюсь со всем сама. Тила переглянулась с чем-то взволнованной Дженифер.
– В чем дело? – спросила Элайна, заметив это. – Вы что-то знаете? Так скажите мне! Объясните, почему кто-то другой, а не я, должен взять на себя заботу о доме отца?
– Об этом лучше поговори с мужем, – ответила Дженифер, потупившись.
– Ладно, но прошу и вас обойтись без недомолвок. Ведь речь идет о моей дальнейшей жизни!
– Нам не следовало затевать этот разговор. – Тила нахмурилась. – Пусть Йен сообщит тебе о своем решении.
– Решении? О каком решении? Скажите же мне! Тила, Дженифер, это бесчеловечно! Кто-то должен открыть мне правду. И уж если вы завели этот разговор, то будьте откровенны до конца!
